Олег Таран - Мавр сделал свое дело

— Всего-навсего версии, мой друг. Поэтому можно.

Миссис Денсли принесла нам обрывки письма, склеенные на кусочке картона.

— Это, по-видимому, окончание, — сказала она, — начало письма муж сжег.

— Так, — разглядывая клочки, проговорил Холмс. — Отправитель письма, человек ограниченный в средствах. Это видно из того, что бумага дешевая, по два пенса за пачку и чернила довольно посредственные. Кстати, они мне подсказывают, что письмо писали под диктовку. Взгляните, Ватсон, каждое слово начинается густыми чернилами. Очевидно тот, кто писал долго ждал слов диктовавшего, чернила успевали высыхать. Поэтому он обмакивал перо перед тем, как писать очередное слово.

— Может быть, автор просто долго думал? — предположил я.

— В таком случае он бы писал фразами, а не по одному слову. Однако судя по почерку — красивому и чересчур старательному, это неглупый малый. Видимо, он еще не забыл чистописание, хотя и довольно долго не писал — не все буквы ровные. Так что перед нами письмо молодого человека, по-видимому, слуги того, которому что-то был должен мистер Денсли и который либо не хотел, либо опасался сам писать.

— Чего он мог опасаться? — спросила миссис Денсли, внимательно слушавшая моего друга. — Мой покойный муж — порядочный человек.

— Того, что мистер Денсли узнает почерк. Очевидно, преступник уже тогда планировал совершить убийство и опасался, что письмо может стать уликой.

— Но, кто же он? — вскричала вдова со слезами в голосе.

— Это мы и пытаемся узнать, — сказал Холмс. — Припомните, были ли у мистера Денсли враги?

— Вы знаете, — немного помолчав, проговорила она, — он не разговаривал со мной на эту тему. Честно говоря, у него и друзей-то не было. Мой муж был довольно замкнутым человеком. Это последствия его участия в Бурской войне.

— Он не любил воспоминаний об Африке? — спросил мой друг.

— Да, они пугали и волновали его. Роберт не любил ничего африканского, чтобы напоминало ему о прошлом. Он — офицер в отставке, и во время недавней войны потерял друга. Муж избавился от всего, что напоминало о службе, кроме оружия…

— Мы можем взглянуть, где оно хранилось? — попросил Шерлок.

Миссис Денсли проводила нас в его кабинет и открыла сейф супруга. Холмс достал две оружейные коробки:

— Та-ак, здесь покойный хранил свой армейский револьвер, — разглядывая их, проговорил он. — А вот в другой лежал, судя по-всему, Веблей «Боксер», мощное оружие, хотя и небольшое. Его-то зачем-то и похитил убийца, не тронув все остальное…

Мой друг вновь взглянул в сейф и достал роскошный футляр черного дерева, в котором лежала искусно вырезанная статуэтка из слоновой кости, изображавшей двух офицеров колониальных войск. На подставке была надпись: «Южная Африка, 1898 г. Шенн и Денсли».

— А кто такой этот Шенн? — поинтересовался я.

— Кажется, это и был его покойный друг. Муж хранил статуэтку в своем архиве в память о нем. Правда, держал ее всегда в футляре.

Мы покинули кабинет и Холмс сказал:

— Миссис Денсли, я хочу заранее попросить у вас прощения за свой вопрос. Было ли вам известно о каких-либо увлечениях супруга? Дело в том, что на месте преступления была женщина.

Вдова покраснела:

— Вы хотите знать, могла ли у него быть любовница?

— Еще раз простите и поймите, что я спрашиваю это не из любопытства.

— Я понимаю. И … хочу сказать, что, возможно вы правы. Вам следует искать в этом направлении. Мне было понятно, что его меценатство до хорошего не доведет, — было видно, что ей тяжело и неприятно говорить об этом.

Миссис Денсли села и продолжила:

— Однажды ему представили девушку-сироту, начинающую актрису одного из лондонских театров и попросили поддержать ее талант. Но Роберт слишком близко к сердцу принял ее судьбу. Говорят, что даже слишком…

— Как ее имя?

— …Ее зовут Глория Клеменс. Весьма привлекательная особа. И, видимо, довольно доступная. Я дам вам ее адрес, который тоже нашла в письмах у мужа. И прошу Вас, избавьте меня от этой грязи. Извините, прощайте, — вдова поднялась и покинула гостиную.

Когда мы вышли в холл, нас догнал слуга и протянул конверт, обратный адрес которого был подписан аккуратным женским почерком.

— Итак, отправляемся к мисс Клеменс? — посмотрел на меня Холмс.

— Разумеется.

Устроившись в кэбе, мой друг купил у мальчишки-торговца «Таймс» и бегло пробежал заголовки.

— Лестрейд как всегда торопится, — сказал мой друг. — Он уверен, что смерть Денсли — несчастный случай.

— А что Вы теперь думаете по этому поводу? — спросил я.

— Как Вы успели заметить, Ватсон, я отказался от первоначальной версии. Однако обстоятельства убийства остаются прежними: мужчина схватил мистера Денсли за сорочку на груди и ударил о плинтус. Только теперь понятно, что не покойный шантажировал женщину, а, видимо, она его. Чек на тысячу фунтов предназначался, скорее всего, ей, но возможно даму не устроила такая сумма.

Приехав по указанному адресу, мы узнали от хозяйки дома, что мисс Глория уже уехала в театр.

— Кажется, Ватсон, нам придется приобщиться к культуре, — сказал Холмс.

— Хорошо, раз вы чувствуете в этом настоятельную необходимость, — ответил я.

Небольшой театр на окраине Лондона представлял собой довольно мрачноватое здание. В гардеробной мы спросили сонного швейцара, где можем найти миссис Клеменс. Тот назвал нам номер ее гримерной и получил от Холмса шиллинг.

— Стучите, — сказал мой друг, когда мы были у дверей мисс Глории.

Я осторожно постучал, и тотчас услышал звонкий веселый голос:

— Да, входите, мой друг!

Мы вошли в тесную, но уютную комнатку, увешанную разными театральными костюмами и париками. Перед нами за столом, уставленном различными флаконами, пузырьками и коробочками сидело очаровательное белокурое существо, лет двадцати. Из отражения в зеркале на нас смотрели удивленные голубые глаза. Очевидно, девушка ждала кого-то из знакомых.

Мы поздоровались, представились и Холмс сказал:

— У нас к Вам несколько вопросов, мисс Клеменс.

Она повернулась к нам, предложила сесть и, улыбнувшись, спросила:

— Что же привело ко мне, столь знаменитого сыщика?

— Благодарю за комплимент, — сказал мой друг. — Скажите, Вы знакомы с мистером Денсли?

Глаза ее засветились теплом и нежностью:

— Конечно. Это прекрасный человек, меценат. Если бы вы знали, господа, сколько раз он выручал наш театр: и спонсировал и кредитовал, и никогда не брал процентов… Ну и ко мне был внимателен: на каждую премьеру дарил цветы, какие-нибудь подарки. А почему вы о нем спрашиваете?

— Мистер Денсли убит, — сказал Холмс.

Она вскрикнула и потеряла сознание.

— Холмс, нельзя же так, — укоризненно проговорил я, приводя ее в чувство нашатырным спиртом.

— Либо она, действительно, прекрасная актриса, — сказал на это мой друг, — либо мы потеряем еще одну версию.

Когда мисс Клеменс пришла в себя, она извинилась за свою слабость и попросила рассказать об обстоятельствах убийства. Мы рассказали официальную версию Лестрейда и о сомнениях миссис Денсли.

— Боже, — вытирая слезы, проговорила она. — Но кто и за что мог убить этого благородного человека?

— Мы этого не знаем, но с вашей помощью надеемся узнать, — сказал я.

— Да, я готова Вам помочь, — торопливо проговорила она. — Но как?

Я увидел, что Холмс предоставил мне свободу действия и понял почему: для девушки он стал человеком, который сообщил ей о смерти дорогого человека и, отвечая ему на вопросы, она вряд ли сможет быть откровенной. Я же, по его мнению, буду для нее добрым доктором, которому следует сказать все.

— Скажите, мисс, — начал я, — в каких вы были отношениях с покойным?

Она укоризненно взглянула на меня:

— Вы верите в сплетни, сочиненные его женой?

— Я хочу знать правду.

— Мистер Денсли влюбился в меня, как мальчишка и я отвечала ему взаимностью. Однако он был верен жене, хотя и равнодушен к ней. Кроме нескольких милых, но скромных уик-кендов у нас с ним ничего не было. Хотя по его словам, ради меня мистер Денсли был готов на развод.

— Миссис Денсли об этом знала?

— Думаю, догадывалась, — раздраженно проговорила мисс Клеменс.

— И вы бы вышли замуж за человека, который вдвое старше вас? — спросил я и тут же пожалел об этом.

— Во всяком случае, — заявила актриса, — он был не таким жестоким, как ваш друг и не таким бесцеремонным, как вы. У вас все?

Она была рассержена, и Холмс сделал мне знак, что пора уходить.

В эту минуту в комнату вошел без стука, молодой кудрявый человек в костюме Отелло:

— Глория, выручайте! — сказал он.

Увидев нас, он смутился, поздоровался и вопросительно посмотрел на девушку. Та, ничего не говоря, протянула ему какую-то коробочку. Он открыл ее и недовольно проговорил: