Дочь палача и дьявол из Бамберга - Пётч Оливер
– Ты не ответил на мой вопрос, – упорствовал Симон. – Оборотни существуют или нет?
Самуил долго собирался с ответом. Потом начал нерешительно:
– Я с некоторых пор состою в объединении естествоиспытателей. Это круг почтенных людей, занимающихся изучением природы. Поверь мне, Симон, этот мир хранит больше чудес, чем ты можешь себе представить. Я видел рог настоящего единорога, в Африке водятся так называемые камелеопарды с шеями длинными, как деревья. А к побережьям наших морей выбрасывает глаза величиной со свиную голову… Поэтому я не могу исключать, что существуют такие создания, которых простые люди именуют оборотнями. Может, это просто очень крупные собаки или же люди, которых ужасная судьба превратила в монстров, кто знает? Боюсь, правда, что такая вот охота на оборотня в Бамберге затронет множество ни в чем не повинных жителей. Подобное уже было во время последнего преследования ведьм. В любом случае на заседаниях Совета нам следует вести себя крайне осмотрительно.
– Совет, на который ты без спроса пригласил знаменитого ученого, – ответил Симон с улыбкой. – Надеюсь, никто не ждет, что я буду цитировать из соответствующих источников… – Лицо его снова стало серьезным. – Будет лучше, если ты расскажешь мне во всех подробностях, что же у вас стряслось тут за последние недели. Чтобы я не опозорился на Совете.
– Ладно, – Самуил глубоко вдохнул. – Началось все с того, что недели четыре тому назад почтенный советник Георг Шварцконц отправился в Нюрнберг, да так и не вернулся. Решили, что на него напали где-нибудь в лесу, такое нередко случается. Потом, к сожалению, дети нашли его правую руку в куче отбросов недалеко от Регница. Еще в пределах городских стен.
– Правая рука нашлась в лесу, на берегу раздувшегося притока, – заметил Симон. – Мой тесть считает, что ее отсекли топором или чем-то подобным.
Он уже рассказывал другу о жуткой находке в Хауптсмоорвальде.
– Как бы то ни было, – Самуил пожал плечами, – спустя две недели пропала Барбара Лойпниц, жена порядочного мельника. Отправилась к родне в соседний Вундербург и не вернулась. Ты рассказывал, что нашлись две женских ноги. Теперь неясно, кому они принадлежали – Лойпниц или другим женщинам.
– На одной ноге видны следы пыток. А потом этот труп проститутки со вскрытой грудной клеткой… – Симон задумчиво глотнул кофе. – Какой-то этот оборотень странный.
– Действительно, – согласился Самуил. – Очень странный. В любом случае люди заподозрили неладное после того, как через пару дней вслед за Барбарой Лойпниц пропала Йоханна Штайнхофер, принадлежавшая к высшей знати Бамберга. Она приходится внучкой всеми почитаемому, ныне покойному советнику Юлиусу Херренбергеру. Незадолго до исчезновения Йоханна поссорилась со своим молодым супругом. – Самуил потер виски. – И вот теперь пропала любимая всеми Адельхайд Ринсвизер, жена аптекаря.
– А может статься так, что все эти происшествия не имеют между собой ничего общего? – вставил Симон. – Одного ограбили, другую задрали звери в лесу, третья сбежала от мужа…
– А найденные конечности? Следы пыток? Мохнатое существо, о котором рассказывает этот сторож? – Самуил покачал головой: – Нет, что-то здесь не так, Симон. Если это и не оборотень, то что-то другое. Хотя оборотень, конечно, для многих горожан был бы наилучшим решением. Ведь от такого чудища чего угодно можно ожидать. – Он настойчиво взглянул на Симона: – Дорогой друг, я не ради забавы протолкнул тебя в этот Совет. Я знаю, каким ты обладаешь острым умом и с каким недоверием относишься ко всему сверхъестественному. Помоги мне распутать эту тайну. В противном случае этот город ждут неприятности.
Симон отставил чашку. Даже излюбленный кофе внезапно ему опротивел. В животе похолодело.
– Боюсь, ты переоцениваешь мой ум, Самуил. Даже не знаю, как тебе…
В это мгновение с улицы донеслись громкие, полные ярости крики.
* * *Якоб с Георгом и Бартоломеем молча шагали по улицам Бамберга. Палач полдня провел в лесу, но странное призрачное существо, которое он вспугнул, так и не появилось. В конце концов Якоб вернулся к живодерне. Бартоломей с Георгом приняли его весьма равнодушно. И вот они втроем возвращались домой вдоль зловонного городского рва. Старший Куизль пока не стал ничего рассказывать о странной встрече.
На ходу он пытался разобраться в событиях последних дней. Убитая проститутка с рассеченной грудиной, исходящий от нее запах, сообщения капитана Лебрехта о пропавших людях и найденных конечностях, расползающиеся слухи о кровожадном оборотне… Но, как он ни старался, разрешить это множество тайн не удалось. Кроме того, мысли Якоба то и дело возвращались к сыну Георгу. Глядя, как они с Бартоломеем шагают бок о бок, словно старые друзья, палач чувствовал тяжесть на сердце.
Что же Барт рассказал ему обо мне? Неужели он все знает?
– Катарина обещала сварить рыбный суп, – прервал молчание Бартоломей, шагая вдоль покосившихся хижин у городского рва. – Люблю рыбный суп! Надеюсь, она нашла время постряпать. К свадьбе еще уйму дел надо переделать. – Он ухмыльнулся: – Не терпится взглянуть на платье. Материя обошлась мне в кучу денег.
– Не удивительно при ее-то обхвате, – проворчал Якоб.
Бартоломей громко рассмеялся:
– Что верно, то верно. Женишься на Катарине, и никакая перина ночью не нужна. Но, Господь свидетель, она славная, и я ее люблю, хочешь – верь, хочешь – нет.
– Ее или ее деньги? – спросил Куизль.
– А если бы и деньги, тебе какое дело? – огрызнулся Бартоломей. – Благодаря этому браку мне, может, удастся однажды выбиться в бюргеры. Кое-кому из палачей такое уже удавалось.
– И что тебе это даст? – спросил Якоб с раздражением. – Люди и тогда будут тебя сторониться.
– Ты спроси как-нибудь Барбару или Магдалену, каково это, когда тебя постоянно палачкой зовут, – вмешался Георг. – Отец, поверь мне, если б они могли, то сегодня же…
Договорить ему не дали. Из переулка, ведущего к рынку, послышались гневные крики. В следующий миг из-за угла выскочил пожилой мужчина в рваной одежде, с неухоженной бородой. Он опасливо озирался, так что не сразу заметил палачей. Врезался в широкую грудь Якоба и упал на землю.
– Гоп-ля, куда спешим? – спросил палач. – Уж не натворил ли чего-нибудь?
Мужчина вскочил и вцепился в рубашку Куизля.
– Богом прошу, помогите мне! – прохрипел он. – Они… они убьют меня. Они…
Он только теперь заметил Бартоломея с Георгом и вздрогнул.
– Нет… палач со своим подмастерьем! Они и вас уже позвали? Значит, я пропал!
– Успокойся… – начал было Бартоломей, но из переулка уже надвигалась возбужденная толпа. Их было человек двадцать, вооруженных вилами, косами или простыми дубинками. Завидев беглеца рядом с бамбергским Куизлем, они с торжествующим видом остановились.
– Ха, палач уже изловил зверюгу! – выкрикнул старый крестьянин в первом ряду. – Пошли! Лучше сразу его спалить! На сенном рынке соломы хватит.
– Что тут еще стряслось? – спросил Бартоломей грозным голосом. – Говорите, только быстро! В чем провинился этот человек?
– Это… это оборотень! – взвизгнул кто-то тощий из задних рядов. – Разделаемся с ним, пока он еще кого-нибудь не задрал!
– С чего вы решили, что он оборотень? – поинтересовался Бартоломей.
– Ты его разве не узнаешь? – вмешался третий, молодой широкоплечий извозчик с перебитым носом. – Это же Йозеф Хартль, пастух из Хауптсмоорвальда! Целыми днями шатается там со своим скотом. Каролина Фуртвенглер клянется, что он готовит мазь, чтобы превращаться в оборотня.
– Да это просто мазь, чтобы мазать козам вымя от воспаления! – принялся заверять Йозеф, заламывая руки. – Я вам уже тысячу раз говорил!
– Ха, а что за странные травы ты пытался продать на овощном рынке? – съязвил старый крестьянин. – Признавайся, мы тебя видели! Пробрался в город, чтобы продавать свои колдовские зелья и превратить всех нас в оборотней.
– Это была арника и измельченная дубовая кора для лошади трактирщика. У скотины чесотка, вот и всё!
