Дочь палача и дьявол из Бамберга - Пётч Оливер

Оливер Пётч

Дочь палача и дьявол из Бамберга

Oliver Pötzsch

DIE HENKERSTOCHTER UND DER TEUFEL VON BAMBERG

© by Ullstein Buchverlage GmbH, Berlin. Published in 2014 by Ullstein Taschenbuch Verlag

© Прокуров Р. Н., перевод на русский язык, 2015

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Э», 2015

Оливии,

новому члену семьи Куизлей.

Оставайся и впредь такой же жизнерадостной, даря улыбку этому серому миру.

И, как это принято среди потомков палачей, твердой тебе руки!

К чему прилагать столько усилий в поисках колдунов? Послушайте меня, судьи, и я скажу вам, где их найти. Хватайте капуцинов, иезуитов, кого угодно, подвергните их пыткам – и они признаются. Если кто-то лжет, повторите пытку в третий, четвертый раз – и они признаются. Если вам и этого мало, хватайте прелатов, каноников и отцов церкви – и они признаются. Ибо как могут эти изнеженные, утонченные мужи что-либо вынести?

Родословная Куизлей

Йорг Абриль – родоначальник династии, служил палачом во время Большого процесса над ведьмами в 1589 году в Шонгау

Иоганн Куизль – зять Йорга Абриля, перенявший его тяжкое ремесло

Якоб Куизль – упрямый, находчивый и молчаливый; крайне неохотно заговаривает о своей прошлой жизни – солдатом в армии Тилли

Анна-Мария Куизль – возлюбленная Якоба, также отмеченная его темным прошлым

Бартоломей Куизль – младший брат Якоба, связанный с ним любовью и взаимной ненавистью; любит животных и чурается людей

Элизабет Куизль – сестра Якоба, когда-то сбежала с цирюльником в Регенсбург

Магдалена Фронвизер – умна и своенравна, не желает мириться с жизнью дочери палача

Симон Фронвизер – любопытен, начитан и немного пуглив; любит кофе, книги и дорогую одежду

Георг Куизль – когда-нибудь займет место палача в Шонгау

Барбара Куизль – красива, как сестра, и столь же остра на язык

Петер и Пауль – внуки Якоба Куизля, совершенно не похожие друг на друга, порой выводят деда из себя

Действующие лица

Семья Куизлей:

Якоб Куизль – палач Шонгау

Бартоломей Куизль – его брат, палач Бамберга

Магдалена Фронвизер (урожденная Куизль) – дочь палача

Симон Фронвизер – цирюльник Шонгау

Близнецы Георг и Барбара Куизль – дети Якоба

Петер и Пауль – дети Симона и Магдалены Фронвизер

Горожане Бамберга:

Мастер Самуил – городской врач и лейб-медик епископа

Катарина Хаузер – нареченная Бартоломея Куизля

Иероним Хаузер – отец Катарины, городской секретарь

Мартин Лебрехт – капитан городской стражи

Адельхайд Ринсвизер – жена аптекаря

Бертольд Лампрехт – хозяин трактира «У лешего»

Иеремия – его управитель

Алоизий – помощник палача

Ансвин – старьевщик

Маттиас – сторож и пьяница

Артисты:

Сэр Малькольм – руководитель труппы бродячих актеров

Жискар Броле – руководитель второй труппы и непримиримый соперник сэра Малькольма

Маркус Зальтер – драматург и актер

Матео – юный артист и мечта всех девиц

Некоторые из городских советников:

Георг Шварцконц – торговец сукнами

Тадеуш Васольд – старейшина Совета

Корбиниан Штайнкюблер – канцлер епископа

Магнус Ринсвизер – аптекарь

Якоб Штайнхофер – ткач

Церковные сановники:

Филипп Валентин Войт фон Ринек – архиепископ Бамберга

Себастьян Харзее – викарий Бамберга

Иоганн Филипп фон Шёнборн – курфюршеский архиепископ Вюрцбурга, епископ Вормса и Майнца

Пролог

Шонгау 16 февраля 1626 года от Рождества Христова

В день, когда отец принял мучительную смерть, Якоб Куизль решил навсегда покинуть родной город.

Февраль выдался самым холодным, какой можно припомнить. С крыш свисали метровые сосульки, старые балки фахверковых домов скрипели и стонали под наледью, словно живые. И все-таки вдоль Рыночной улицы, протянувшейся от ратуши до самых ворот, столпились сотни зевак. Все кутались в платки и меха; те, что побогаче, – в теплые плащи с капюшонами, подбитые медвежьим или беличьим мехом. У бедняков обмороженные лица и ноги кое-как были прикрыты рваными лохмотьями. Молча, но с алчным блеском в глазах горожане смотрели, как небольшая группа прокладывала путь сквозь толпу. Вот она вышла через северные ворота и двинулась по широкой, укрытой мокрым снегом дороге к лобному месту. Точно псы, взяв кровавый след, люди потянулись за приговоренным, четверкой скучающих стражников, вооруженных алебардами, и палачом с двумя помощниками.

Якоб с отцом шли впереди. При этом Иоганн Куизль то и дело спотыкался и вынужден был опираться на старшего, четырнадцатилетнего сына. Как обычно перед казнью, палач пил до самого утра. Поэтому в последние годы, когда требовалось отрубить голову, у него дрожали руки. Но хуже, чем сегодня, еще не бывало ни разу. От Иоганна Куизля несло перегаром, он был бледен, как покойник, и едва переставлял ноги. Хорошо, что сегодня казнь предстояла относительно простая. Подпалить костер в случае чего могли и Якоб с младшим братом Бартоломеем.

Якоб украдкой покосился на приговоренного. Избитый и в рваном тряпье, он походил скорее на обитающее в пещерах существо, нежели на человека. Ганс Ляйнзамер последние годы жил, как зверь, и как зверь же должен был теперь издохнуть. Многие встречали старого пастуха, когда собирали хворост или травы в лесу. Ганс был глуп, как его овцы, даже близок к слабоумию, но до сих пор все считали его безобидным. Только дети пугались, когда он приближался к ним с беззубой ухмылкой, гладил по голове, пуская слюни, или протягивал сладкое угощение. Якоб тоже несколько раз видел Ганса на полянах, когда гулял с Бартоломеем и Элизабет по лесу вокруг Шонгау. Трехлетняя Лизель крепко стискивала Якобу руку, а Бартоломей тем временем бросался в Ганса шишками, пока тот не скрывался с воплями. Мать часто предостерегала детей от общения с бездомным бродягой, но у Якоба его вид вызывал скорее жалость. А вот двенадцатилетний Бартоломей, наверное, вздернул бы Ганса на ближайшем дереве, воронам на корм. Сколько Якоб помнил брата, животные были ему куда ближе, чем люди. Бартоломей выхаживал больного ежа – и в то же время помогал отцу дробить кости подозреваемому. Предвзятость, которой Якоб не в силах был понять.

Он с грустью смотрел, как старый, немного помешанный пастух, точно какой-нибудь зверь, ковылял связанный к лобному месту. Как корова, Ганс таращился на горожан, кое-кто из которых швырял в него снежками и грязью и осыпал насмешками. Рот его кривился в беззвучных криках, бедняга всхлипывал и выл. Якоб сомневался, что Ганс вообще сознавал, почему должен умереть сегодня…

Это случилось сразу после праздника Богоявления. Восьмилетняя Марта, младшая дочь бургомистра, случайно наехала на старика, когда каталась на санках в лесу. Тот бросился на нее, словно волк, и после никто не мог объяснить почему. Хотел поиграть с девочкой? Или испугался при виде несущихся на него саней? Марта визжала как резаная. Когда примчались другие ребята, Ганс уже сорвал с нее платье. Наконец подоспевшие дровосеки скрутили пастуха и притащили в застенок Шонгау. На дыбе он признался в самых гнусных преступлениях. Будто все эти годы, точно зверь, сношался со своими овцами, а Марту утащил в свою повозку, где собирался изнасиловать и убить.