Александр Арсаньев - Третье дело Карозиных
– Катерина Дмитриевна, я вот… – Ефим вздохнул полной грудью и, словно в омут с головой бросаясь, бухнул: – Провел его в кабинет, как он и просил, он там давай по ящикам заглядывать и все требовать от меня четьи-минеи… – Карозины переглянулись на этих словах, а Фарапонов даже будто удивленно крякнул и покрутил усы. – Я ему и показал, мол, вот и Библия и четьи-минеи… А он давай ругаться пуще прежнего и кричать, что не те! Мол, у хозяйки были… Я перепугался, простите, Катерина Дмитриевна… – приложив руку к груди опять, запричитал Ефим. – Поднялся я к вам в комнату, а там вот, на бюро на вашем, и лежали они, четьи-минеи, старинные, видать… Отдал, как есть отдал! А он схватил их, раскрыл на середине и рванул листы на себя… Я аж обомлел, мол, чего же он такое творит-то… А он злобно так как сверкнет на меня глазищами-то, что-то сквозь зубы пробурчал, бросил книжечку-то и расхохотался… Да так, что по сию пору его смех у меня в ушах стоит… – Ефим перекрестился. – Так вот, должно быть, сам нечистый хохочет…
– А после что?.. – спросила Катя, поскольку Ефим вдруг замолчал и глаза даже прикрыл.
– А после чего же… – горько продолжил слуга, – облаял он меня последними словами, да и был таков. Я вот еще и не сразу понял случившееся, а потом, когда книгу-то поднял, да и посмотрел, чего ему надо было, да и записку вашу… – он глянул на Карозина, – перечитал… Вот тогда-то, – повинился Ефим, – и понял, что, должно быть, это и был сам нечистый… Записку-то не вы ведь, барин, писали? – с тихой грустью уточнил он.
– Не я, – устало выдохнул Карозин. – Все это?
– Все, все, – подтвердил Ефим.
– Так чего же ты так перепугался? Ведь ничего страшного, ну, непоправимого-то уж точно не стряслось, – проговорил Никита Сергеевич, прикрыв ладонью глаза. – Значит, ему только эта книга и была нужна?
– Только-то, – закивал головой Ефим, не веря еще, что, кажется, хозяева и не думают браниться.
– Ну а чего же ты распереживался-то так? – усмехнулся Карозин. – Кабы ценности украли или там… – но он не стал продолжать. – Наперед будь внимательней, – закончил он. – И помни, я с записками ничего передавать не буду, да еще и невесть с кем. Аппарат телефонный у нас на что? – он отнял руку от лица. – Протелефонирую, если что понадобится, чтобы ты уж не сомневался, что это-то я и есть.
– Не скажи, Никита, – подала голос Катерина Дмитриевна, – с аппаратом тоже не все так просто, вспомни, как…
После этой ее фразы присутствующие вспомнили о встрече в Александровском саду, которую так еще и не обсудили, потому Ефим был отпущен, не веря, наверное, еще, что ему все так легко сошло с рук, а трое в гостиной наконец заговорили о последних событиях.
– Ну так что скажете о рандеву? – с улыбкой спросила мужчин Катенька. – По-моему же, Денис Николаевич, тот, кто подделывал прежде письма и векселя, и теперь еще этим промышляет. И это отнюдь не Соколов, как нам казалось прежде.
– А кто же тогда? – задумчиво проговорил Карозин. – Кто? Кому понадобился весь этот цирк, иначе и не назовешь. Подделывать твой почерк, Катя, да и мой… Какова наглость! Не кажется ли вам, что человек этот уже напрямую делает нам вызов, зная, что мы интересуемся происходящим. Но какую цель он при этом преследует? – Карозин почесал переносицу и Катя поняла, что, кажется, муж успокоился, хотя сначала сильно разозлился, прочитав поддельную записку. – Что скажете? Есть какие-то соображения?
– Безусловно, – заговорил подполковник, – это каким-то образом связано с книгой, что попала к Катерине Дмитриевне. Кстати, где она?
Катя позвонила в колокольчик, появился Ефим, бледнее прежнего. Бедняга, видимо, решил, что вот теперь-то его и отчитают, но когда услышал, что хозяева всего лишь хотят посмотреть на злополучную книгу, испытал такое облегчение, что и без слов это было понятно по изменившемуся выражению его простоватого лица. Через пару минут он принес книгу.
Фарапонов взял ее за растерзанные внутренности – часть страниц посередине была вырвана, и, внимательно рассмотрев, покачал недоуменно головой.
– Что-то он искал? – проговорил он вслух. – Но что именно здесь могло быть спрятано?
– Знаете, Денис Николаевич, – заговорила Катя, взяв из его рук книгу и тоже внимательно ее рассмотрев, – когда я получила книгу обратно от Анны Антоновны, мне еще тогда показалось, будто бы это не та… – Катя вздохнула. – А теперь, похоже, я могу быть в этом уверена. Тот человек, кто бы он ни был, но и он убедился в том, что книга только внешне очень похожа на ту, что подкинули мне, но на самом-то деле она лишена самого важного ее содержания. Если уж он вырвал из нее листы, то, стало быть, что-то же надеялся там обнаружить…
– Кто он, вот что меня более всего интересует, – подал голос Карозин, не удостоив растерзанную книгу даже взглядом. – Надо бы расспросить Ефима относительно его внешности поподробней. Возможно, всплывет какая-то деталь, по которой можно будет сделать вывод, кто был этот человек…
– А по-моему, все же гораздо важнее понять, что он искал, – с небольшой долей упрямства повторила Катя. – И таким образом мы и сможем понять, чем этот человек интересуется, и может, даже… зачем же нужно было скрывать эту книгу у меня…
– Вы говорите, что отдавали четьи-минеи Анне Антоновне? – уточнил Фарапонов. Катя согласно кивнула. – И вам показалось будто еще тогда, что книгу подменили? – Катенька снова утвердительно кивнула. – Что ж, если мы не можем узнать, кто был этот человек и что он искал, то имеет смысл, по-моему, побеседовать с вашей родственницей. Как вы полагаете, Катерина Дмитриевна?
– С ней давно пора бы побеседовать, – не удержался от язвительной реплики Карозин и совершенно при этом проигнорировал Катенькин недовольный взгляд.
– Я ни в коей мере и ни в чем не подозреваю Анну Антоновну, – тут же откликнулась Катя, – поскольку знаю ее давно и она мне не раз помогала. Но вы, Денис Николаевич, в данной ситуации правы. С ней необходимо встретиться и обсудить все это. Пожалуй, я могу только добавить, что она наверняка не рассказала мне всего, что знала о той истории графской дочки.
– Катя, полноте! – усмехнулся Карозин. – Ты что, думаешь, что весь этот бред, которым тебя от души напотчевала твоя Анна Антоновна, на самом деле правда? Ты же взрослый человек и что же, считаешь, что такой ахинее можно верить?
– Но ведь никто из вас, – в тон своему мужу ответила Катерина Дмитриевна, – еще не доказал мне, что я не права и что всему этому, как ты выразился, Никита, бреду и ахинее просто никак невозможно верить! И ты бы видел тех чудаков, что бывают у Анны Антоновны! Они пытаются вызвать дух Александра Македонского! – заключила она с таким видом, будто это самый серьезный аргумент.
– Что? – хохотнул Фарапонов.
– Вот, – улыбнулась ему Катя одними губами, – и после этого вы мне говорите, что никто не может поверить в рассказанную мне историю Наташи? Более того, я по-прежнему настаиваю, что у всего это крайне запутанного и непонятного таинственного дела и подоплека вся именно такая же – непонятная и таинственная, и запутанная тоже! Вот увидите еще, господа скептики.
– Полагаешь, что тут, конечно, не обошлось без мистики? – никак не хотел успокаиваться Карозин. – Но вот подделкой почерков вряд занимается какой-нибудь маг-самоучка…
– А вот не скажите, Никита Сергеевич, – вполне добродушно заметил Фарапонов. – Это занятие, может, как раз и есть по плечу магу-самоучке…
Карозин метнул на него обжигающий взгляд и Фарапонов как-то сразу передумал развивать эту тему. Вместо этого он взял тот разнесчастный конвертик, который передал Ефим, и еще раз перечитал записку, написанную размашистым, крупным, не очень аккуратным почерком и довольно неровно.
– Вот мне что интересно, – проговорил он, – откуда этот мерзавец имеет представление о ваших, господа, почерках? Ведь он должен был их где-то видеть, раз уж решился на то, чтобы их подделать.
– А я вообще не понимаю, зачем ему понадобились все эти сложности, – пожала плечами Катя. – Если это тот человек, что передал мне книгу, то почему бы ему было не прийти самому и не забрать ее. Неужели я бы не отдала?
– Отдала бы, – ответил Карозин, – но разве бы ты не заинтересовалась им?
– Заинтересовалась бы, – холодно откликнулась Катенька. – Но разве я и так не заинтересовалась?
– Но так ты не знаешь, кто это был, – возразил ей Карозин и по тому, какими взглядами они обменялись, подполковник понял, что тут дело в чем-то ином, и захотелось ему в этот момент оказаться где-нибудь подальше от семейного очага Карозиных, который в этот момент пылал как-то уж больно ярко.
– Х-м, х-м, – Фарапонов поднялся. – Я пойду, пожалуй, господа, а то время уже позднее…
Никита Сергеевич посмотрел на него с удивлением.
– Полно вам, Денис Николаевич! О времени заговорили, а еще и одиннадцати нет! Куда вы торопитесь?
