Антон Чиж - Из тьмы
– А я наивно полагал, что вопросы – это мое преимущество, – сказал Ванзаров, отодвигая локтем нетронутую стопку дел, будто с укором смотревшую на него.
– О, так я попал прямиком на допрос. У меня есть право на защиту и адвоката?
Ендрихин хоть и шутил, но глаза его не смеялись, а цепко держали на мушке чиновника сыска.
– Какой допрос? О чем вы?! – Ванзаров расплылся в душевной улыбке. – Разговор без протокола. Тем более, неровен час, вы меня будете вызывать на доклад…
Его прощупали и сочли равным, то есть осведомленным соперником.
– Это только слухи, – не юля, ответил ротмистр. – Ничего не решено. Во всяком случае, для вас даже теоретически это может грозить только новыми перспективами.
В благодарность Ванзаров ответил кивком.
– Мне уже обещали много приятных сюрпризов, – заметил он. – Вернемся к вчерашнему происшествию… Кстати, где провели вечер?
Ендрихин сдержанно улыбнулся.
– У меня алиби: я был на «Докторе Стокмане». И вы меня видели.
– Я вас не видел…
– Зато я видел вас… – строго заметил Ендрихин.
– Театр, в котором аншлаг и публика в восторге, – нет лучше места, чтобы спрятаться. Билетик не сохранился?
Словно зная заранее, о чем спросит Ванзаров, Ендрихин положил на стол помятый билет в театр Корша.
– Вот если бы так всегда было, – сказал Ванзаров. – Чуть что – документ!
– Чистая случайность…
– Кстати, каким оружием вы сражались за свободу буров?
Опять Ендрихин задержался с ответом, словно взвешивал каждое слово.
– Лично я был репортером.
– Не сомневаюсь. Спрошу по-другому: каким оружием сражались русские добровольцы?
– Плохим и ненадежным, какое выдавало правительство буров. Ружья, револьверы.
– А шпаги? – спросил Ванзаров.
– Заниматься фехтованием в открытом буше под пулеметным огнем – это развлечение слишком изысканное.
– Я ничего не понимаю в военном деле. Проклятая наивность… Так что князь хранил в сейфе?
– Разве мы должны это обсуждать? – спросил Ендрихин с вызовом.
– Можем найти другую тему, – согласился Ванзаров. – Например, за что вы получили свое прозвище.
Вопрос показался совершенно пустячным. Ендрихин был спокоен.
– Эти милые провинциальные буры решили, что я похож на генерала Вандама.
– Разве нет?
– Ничего общего.
– Да, буры большие фантазеры, что с них взять – крестьяне, – согласился Ванзаров. – Как им только взбрело в голову сражаться за независимость и прочие идеи.
– Сам удивляюсь, – ответил Ендрихин.
Все-таки ручка смотрела с вызовом, так и целилась пером в его совесть. Ванзаров переложил ее за чернильницу, чтобы не попадалась на глаза.
– Господин ротмистр, – сказал он, складывая руки на груди. – Беседа с вами доставляет истинное удовольствие, но…
– Как убили Багратиона?
Вопрос был задан столь твердо, что обойти его было трудновато. Да и незачем?
– Как сами полагаете, исходя из полевого опыта репортера?
– Вероятно, ножом.
– Нет, шпагой…
Ендрихин хотел резко ответить, что шутки на такие темы неуместны, но быстро убедился, что шутить никто и не думал.
– Как это понимать?
– У меня нет готового и логичного ответа, – сказал Ванзаров. – Но его можно поискать.
– Как?
– Я готов предложить вам сделку, ротмистр.
– Интересно услышать такое предложение от чиновника сыскной полиции, – сказал Ендрихин. – Что продаете?
– Меняю. Вы ведь не смогли пока включить все ваши связи, чтобы добиться снятия печати?
Ендрихин ответил молчанием.
– А попасть в сейф вам крайне важно, – продолжил Ванзаров. – Так вот, мое условие: прямо сейчас мы едем в участок, берем пристава Давыдова, и я снимаю печать.
– Каким образом?
– Сорву собственной рукой.
– Но ведь…
– У меня есть возможность сделать это совершенно законно, если не сказать – официально.
– Что потребуется от меня?
– Даете слово офицера.
– Это слишком высокая цена.
– Ничего постыдного от вас не потребуется. Всего лишь расскажите мне, что было в сейфе.
– Почему было? – спросил Ендрихин недрогнувшим голосом.
– Если вдруг оттуда что-то и пропало, то мы убедимся в этом воочию. – Ротмистру послали официальную улыбку от сыскной полиции.
– Даю вам слово офицера. – Ендрихин встал быстрее, чем договорил. – Поехали. Не будем терять время.
Ивлев так углубился в сложное предложение, ввернутое в запрос, как штопор в пробку, что на миг отвлекся от интереснейшего разговора, который честно подслушивал. Когда он поднял глаза, удивленный тишиною, в кабинете не было ни Ванзарова, ни его гостя. Старый чиновник только подивился молодой прыти. И немного позавидовал. Ему бы так…
• 34 •
Давыдов не чувствовал усталости. Его окрыляло чувство, какое бывает у полководца, верящего в победу. Он уже представил, как окружит и возьмет штурмом противника, если потребуется. А уж как он найдет убийцу и какие потребуются улики – все это его вовсе не волновало. Ему казалось, что стоит прийти к простой и замечательной мысли, как все остальное как-нибудь само собой образуется. Он ясно увидел, что вся полицейская хитрость заключается в том, чтобы верно угадывать шаги врага и вовремя брать за шкирку. Только к этому надо добавить долю решительности. Вот у господина Ванзарова так легко выходит потому, что делает он все быстро и не раздумывая. Видно, у него и в карты ловко выходит, раз так умеет угадывать. Сыск как карты – поставил на туза и снял банк. Натиск и скорость – вот что главное.
Ходя по кабинету, пристав прикидывал, как надежнее взять убийцу. Сразу бежать или немного подождать. Он что-то яростно нашептывал и активно жестикулировал руками, будто поднимая в атаку свой пехотный батальон. Врагу приходилось туго. Его крутили, вязали и ловили с поличным, враг покрывался пунцовым цветом, отчаянно пугался, плакал и делал окончательное признание. Правда, в разгоряченном воображении пристава. Он так увлекся сочными картинками, что не сразу заметил, что в кабинете посетители.
– Пристав, вы взволнованы! – сказал Ванзаров, помахивая ладошкой. – Явный признак, что напали на след убийцы.
Когда в мечты врывается реальность, всегда немного тоскливо. А тут еще оказался в смешном положении перед Ванзаровым. И еще этот господин в штатском, будто его пальто кого-то может обмануть. Пристав спрятал смущение в легком покашливании и сказал, что рад встрече. Что было правдой.
– Викентий Александрович, ночь не спали и до сих пор на ногах?
– Да вот все как-то не можем… ищем…
– Тогда мы вас долго не задержим. Личные вещи, что были на убитом князе, изъяты?
К чему это вопрос, пристав не понял. Неужели опять проверяют на исполнительность? Вроде б уже доказал, что может трудиться, не щадя ни себя, ни чиновников…
– Как полагается… Все в протоколе… – проговорил он, стараясь угадать, что за этим кроется. Но в этом не сильно преуспел.
– Связка ключей, что была у князя в брючном кармане, у вас?
– Так точно… Держу у себя в сейфе. А что?..
– Позвольте взглянуть?
Просьба была несколько странной, но пристав не нашел предлога, чтобы ее не выполнить. Тем более если просит Ванзаров. Он вынул из сейфа бумажный кулек, в какой складывали сладости и сушки, развернул и вытряс в протянутую ладонь связку ключей.
– Эти? – Ванзаров, не выпуская ключей из рук, показал их Ендрихину.
– Да, без сомнения…
– А в чем, собственно… – спросить пристав не успел. Его оглушили. Нет, по голове его не били, но то, что сейчас произошло, было сродни удару обухом по затылку.
– Да как же такое возможно… Господин Ванзаров… Вы же сами…
У Давыдова просто не было слов от удивления, смешанного с возмущением. Вот они какие, эти ловкие ребята из сыска: притворяются честными и добродушными, а сами так и норовят обделать свои делишки. Наверняка этот в штатском немало посулил. Вот Ванзаров и продался. А еще о долге и чести говорил! Пристав не мог точно вспомнить, кто ему говорил об этих понятиях, но был уверен, что именно Ванзаров нечто такое ему внушал. И вот – пожалуйста…
– Господин пристав, я действую исключительно в рамках закона и вверенных мне полномочий, – и Ванзаров протянул сложенную бумажку.
Таких приказов Давыдов никогда в руках не держал. Слышал, что они бывают, но чтоб вот так получить безграничную власть от самого губернатора – это редкий случай. Быть может, единственный. Пристав долго рассматривал и печать, и подпись Клейгельса, которую прекрасно знал, и в который раз вчитывался в простые строчки, пытаясь угадать, сам ли Ванзаров вписал свою фамилию или ее вписали. О том, кто это сделал, пристав и хотел бы узнать, да только кто же о таком спросит? А уж тем более ответит. Это в каких надо сферах вращаться, чтобы получить подобный карт-бланш. Аж жуть берет… Ох, не простой это господин…
– Раз так… – проговорил пристав, возвращая опасный документ. – Как прикажете… Слушаюсь…
