Антон Чиж - Из тьмы
– С другой стороны, неплохо, что он поляк. Не понимает по-русски, вы можете развлекаться, называть его разными словами. Главное – улыбайтесь: он все равно ничего не поймет…
От стены послышались непонятные звуки, похожие на тихие проклятия.
– Неужели понимает? – Ванзаров ждал, что будет дальше, но спина упрямо не двигалась.
– Пусть его… – примирительно сказал Николай. – Так вы не ответили на мой вопрос, добрый ангел с фруктами!
– Это не мой гостинец. Вам его велел передать князь Вачнадзе.
Апс выразил удивление.
– Багратион вернулся? Ну надо же! А что же он сам-то не пришел?.. Какая жалость, так хотел его увидеть…
– Боюсь, что в ближайшее время он не сможет вас посетить, – сказал Ванзаров.
– Понимаю-понимаю… – кивнул Николай. – У него столько дел.
– Дел? Да какие же у князя могут быть дела? С его-то веселым нравом…
– О, вижу, вы недавно с Багратионом познакомились… Это только кажется, что он веселый и беззаботный. А на самом деле…
– …ему можно поручить самое ответственное задание, – закончил Ванзаров.
– Именно так! Он один из немногих людей, с кем можно идти на любое задание – в засаду, в тыл противника. Багратион никогда не подведет. Умрет, но не подведет. Вот какой князь…
– У таких широких натур обычно бывают враги. Не все готовы принимать героев.
– Не могу представить, кем надо быть, чтобы стать его врагом… Он даже англичан жалел и уважал. И они его, кстати, тоже…
– Противник его хорошо знал?
– Это была маленькая война, – сказал Николай, глядя за решетку. – Все на виду. А русские добровольцы тем более.
– Но ведь с Ендрихиным у него были напряженные отношения, – сказал Ванзаров.
– С Вандамом? О нет, тут другое. Петр хоть имеет чин ротмистра, но он лидер и у него огромное будущее. А лидеры всегда подминают людей под себя. Вот только с князем не вышло… – Николай вдруг понял, что с незнакомым человеком разговор стал излишне откровенным. – Позвольте, а откуда вы знаете эти подробности? Кто вы?
– Знаете, Апс, – сказал Ванзаров, жонглируя апельсином, который взлетал к потолку оранжевым солнцем и падал. – Я, конечно, не врач, скрывать не буду, но искренно не могу понять, за что вас держат в этом отделении…
Внезапно лицо Николая изменилось. Из живого и подвижного оно превратилось в маску.
– Значит, так надо, – сухо ответил он.
– Вам надо?
– Позвольте не касаться этой темы… Лучше расскажите мне про князя, как он?
– В целом неплохо, – сказал Ванзаров. – Есть некоторые трудности в общении с Ендрихиным. Думаю, здесь виной тот самый вопрос…
Николай явно не понимал намеков. Или был хитрее, чем казался.
– Даже не знаю, что и подумать… – наконец проговорил он. – Видно, за год произошли какие-то изменения…
Ванзаров оглянулся.
– Чем развлекаете себя?
– Вот это мое спасение… – Николай погладил папку. – В ней собраны мои самые любимые картины. В строгом порядке, как должно. Так удачно, сосед мой, вы его видели, Янек, тоже любит живопись… Мы с ним сошлись.
– Очень интересно, – сказал Ванзаров, неуклюже вставая в тесноте.
– И как сошлись… – продолжил Николай, не замечая неловкости Ванзарова. – Представьте: он тоже влюблен в мою обожаемую картину «Двое смотрящих на луну». Вы знаете, известное полотно Каспара Фридриха! Это такая удача – найти родственную душу. Картина потрясающая, глубочайшая, в ней тайн несметные богатства, только надо время, чтобы их разгадать. Так вот, мой бедный Янек утверждает, что герои картины к нему явились! Вы только подумайте! Как они могли явиться? Они даже мне не отвечают!
Ванзаров постучал в дверь и попросил его выпустить. Николай был возбужден, говорил о картине, о Янеке, о том, как ему одиноко, и вдруг, опомнившись, замолчал, словно устыдившись того, что сказал. Нахмурившись, он тихо попросил передать благодарность князю за гостинец и горячий привет. Замок клацнул, освобождая Ванзарова от тяготящего греха вранья.
Надзиратель выпустил его из отделения. Неторопливо спускаясь по широкой лестнице, он встретил невысокую медсестру в чистом переднике и белой косынке. Она смотрела на него, словно хотела спросить что-то, но не решалась. Ванзаров не стал предлагать общения и продолжил медленно спускаться по ступенькам. Между ними оставалось чуть менее половины лестничного пролета, когда сестра по непонятной причине мотнула головой и скрылась. Все-таки в этом заведении обычная логика не работает.
Сгибом локтя Ванзаров чувствовал предмет, так удачно оказавшийся у него. Гостинец из корзины князя приятно оттягивал карман пальто.
• 32 •
Из своих людей поручик Александрович, не задумываясь, выбрал двух самых сообразительных и толковых: подпоручиков Неверова и Крайса. За свои качества младшие офицеры получили от англичан говорящие прозвища – Black Fox и Red Fox[12]. Различались они лишь цветом волос. У одного была густо-черная шевелюра, а у другого – ярко-рыжая. Во всем остальном они были словно братья-близнецы. Не было более пронырливых и наглых добровольцев, чем эти двое. Они могли проникнуть в любую щель, разнюхать любую тайну. Однажды, совершенно обнаглев, они даже умудрились пристроиться за раздачей еды на полевой кухне врага. Был этот случай на самом деле или его выдумали сами подпоручики, любившие приукрасить свои подвиги, доподлинно неизвестно. Но правда была в том, что с провиантом у буров было туго. А вот то, что оба Лиса-пластуна[13] могли проползти вблизи позиций неприятеля и снять с них подробные планы местности, включая замаскированные пулеметные точки и батареи, было чистой правдой. Выполнить любое задание для них не представляло труда.
Объектом охоты были назначены гостиницы первого разряда. Все, что было хуже, можно было вычеркнуть сразу. Вероятный противник слишком ценил себя, чтобы жить в скверных условиях. Уже в первой гостинице, куда отправились Лисы, а именно в «Англии», что на Вознесенском проспекте, они поняли, что главным оружием являются купюры. Хватило трешки, чтобы неприступный портье развернул к милым молодым господам гостевую книгу, предоставив ее в полное распоряжение.
Что удивительно, портье и других, не менее знатных гостиниц, кичившихся тем, что оберегают покой гостей как зеницу ока, сдавались под шелест купюр немедленно и без сопротивления. Братцы Лисы одержали одну за другой блистательные победы в «Эрмитаже» на Невском проспекте, в «Гранд-отеле». В «Пале-Рояль» на Пушкинской улице, в «Париже» на улице Гоголя и в «России» на Мойке. Гостевые книги были их боевыми трофеями. Тщательно изучив добычу, они не находили ничего, что заслуживало внимания и потраченных денег.
Оставалась гостиница «Европейская» на Михайловской улице. Привычно очаровав портье и ловко сунув в честную ладонь купюру, Лисы занялись изучением списка постояльцев. Пока история повторялась. Неверов водил пальцем, Крайс проверял для надежности. Как вдруг в самом конце страницы, там, где отмечали недавно прибывших, Неверов остановился на одной строчке. Ногтем он показал Крайсу на находку.
– Очень может быть, – согласился Рыжий Лис. – Неужели вот так, в открытую приехал?
– А что ему сделается? – ответил Черный Лис. – Скромный путешественник. С Англией у нас войны нет, пока. У него же на лбу не написано: военный преступник.
– Ты его хорошо помнишь?
– Главное, чтобы он нас не помнил, – ответил Черный Лис, утягивая братца в тень пальмы в кадке. – Посидим-поглядим… А там видно будет.
– Вандаму дадим знать?
– Куда спешить? Надо разнюхать, узнать наверняка, а гусь этот никуда не денется.
Они устроились на диванчике, так удачно расположенном, что мимо него никто не смог бы пройти незамеченным. Переговариваясь вполголоса, Лисы не стали даже закрываться газетами. Это все игры дилетантов. Настоящие разведчики знают, что секрет невидимости куда как прост: главное, чтобы ты видел противника, а он тебя нет. Нужно быть скромным. Хотя бы внешне. И враг непременно попадется на собственной наглости.
• 33 •
Скромному гостю Ивлев предложил стул. Но тот предпочел держаться у стены. И так опытно цеплялся взглядом за мебель, шкафы и окна, словно размечая диспозицию, что старый сотрудник сыска расхотел донимать его расспросами. Зато гость не отказался от свежего номера «Листка», в котором стараниями Феди Чушуева (псевдоним А. Гранд) в разделе «Происшествия» появилась беллетризованная сводка из полицейских участков.
– Хорошо, что репортеры не все узнают, – сказал гость, возвращая газету.
– Кто же им даст-то все, пьяницам ненасытным…
На этом разговор оборвался. Гость предпочитал хранить молчание, а Ивлев старательно занимался бумагами.
Ванзаров вошел и попросил прощения за опоздание.
– Пустяки, для мирной жизни час-другой ничего не стоит, – заметил Ендрихин, садясь не на предложенный стул, а на тот, что выбрал сам. – Как продвигается расследование?
