Лора Роулэнд - Надушенный рукав
— Извините меня, я на минутку.
Словно намереваясь справить нужду, он пошел по дорожке между театром и соседской чайной. По пути ему встретился молодой человек, который стоял, прижавшись к стене, его кимоно было задрано до пояса. Какой-то самурай, пыхтя и задыхаясь, засовывал член меж его голых ягодиц. Сано протиснулся мимо парочки и свернул за угол. За театром располагались вонючие уборные в открытых деревянных кабинках. Рядом слонялся оннагата. Вначале Сано его не узнал — актер снял парик, женский наряд и смыл макияж. Теперь Эбисуя щеголял темным одеянием и короткой стрижкой. Дым курился от трубки, которая покачивалась в его пальцах.
— Вы хотите рассказать мне о Кохэйдзи? — спросил Сано.
— Я помогу вам, если вы поможете мне, — ответил Эбисуя.
Ему было больше тридцати — слишком стар, чтобы надеяться на успех. Он протянул руку за деньгам, и Сано увидел шрамы на его ладони — от порезов, которые Эбисуя наносил себе в доказательство своей любви к покровителям. Возможно, он, как и многие актеры, таким образом убеждал мужчин выкупить его у театра, хозяин которого владел актерами, как держатель борделя куртизанками. Теперь он уже не в том возрасте, чтобы привлекать покровителей. Красивое лицо погрубело от отчаяния, которое толкнуло его на сделку с чиновником Токугавы.
— Говори, — велел Сано. — Если твои сведения стоят того, я заплачу.
Угрюмо кивнув, Эбисуя убрал руку.
— Я не хотел бы выдавать собрата-актера, — начал он. — Но на Кохэйдзи у меня зуб. Я был новичком в Овари, когда его наняли. Перед его появлением мне давали лучшие роли. Потом их забрал себе Кохэйдзи. — Глаза Эбисуи вспыхнули от презрения к удачливости соперника. — У него не больше таланта, просто он лучше подлизывается.
— Например, к главному старейшине Макино?
— И к нему тоже. Кохэйдзи нравился зрителям не только из-за его выступлений на сцене. Он хотел подцепить покровителя, который оплатит его путь к ведущим ролям в наилучшем театре.
Итак, в прошлом Кохэйдзи занимался любовью с мужчинами, подумал Сано. Возможно, он врал, что не делил постель с главным старейшиной. Если так, значит, мог солгать и что не был с Макино в ночь убийства.
— Он знал, как угодить мужчине, хоть и предпочитал женщин, — продолжал Эбисуя. — Кохэйдзи делал клиентам хороший сумата.
При сумата — «тайном приеме для бедер» — один мужчина просовывал свой детородный орган между бедрами другого, имитируя анальный акт. Так Кохэйдзи удовлетворял клиентов с минимальными неудобствами для себя.
— Главного старейшину Макино он завоевал с помощью сумата? — уточнил Сано.
Эбисуя скривился:
— Главный старейшина не занимался любовью с мужчинами. Он заплатил Накамура-дза и сделал Кохэйдзи ведущим актером не поэтому.
— Тогда почему же?
— Кохэйдзи нашел способ привлечь мужчин, которые не хотели с ним плотской любви. — В голосе оннагата звучало вынужденное восхищение умом соперника. — Макино в том числе. Главному старейшине нравились специальные представления, которые Кохэйдзи устраивал после закрытия театра на ночь.
— Какие представления? — заинтересовался Сано.
— Кохэйдзи нанимал проститутку и занимался с ней любовью на глазах у клиентов, всегда богатых стариков, которые сами уже не могут взять женщину и смотрят, как это делает Кохэйдзи.
Сано представил, как Кохэйдзи совокупляется с голой женщиной, а старики смотрят. Морщинистые лица искажены похотью…
— Главный старейшина Макино стал покровителем Кохэйдзи, посмотрев такой спектакль?
— Да, — подтвердил Эбисуя. — Но он не только смотрел. За дополнительную плату Кохэйдзи давал особенное представление. Клиент мог присоединиться к забавам — если достаточно возбуждался.
— Макино платил за частные представления? — спросил Сано.
— Так я слышал. И наверное, ему очень нравилось, потому что он не только стал покровителем Кохэйдзи, но и взял его в дом. Вероятно, чтобы не ездить в Кобики-то всякий раз, когда захочется увидеть спектакль.
Развлекал ли Кохэйдзи своего хозяина в ночь убийства? Сано представил костлявого Макино и Кохэйдзи, вдвоем ласкающих нагую женщину, зажатую меж их телами. Если эта отвратительная сцена действительно имела место той ночью, кто была женщина? Оторванный рукав указывал на наложницу Окицу. Но жена тоже делила с Макино покои, а может, и сексуальные наклонности. Сано гадал, есть ли какая-то связь между этими тремя и смертью Макино. Эбисуя описал Кохэйдзи как жадного, амбициозного человека, использовавшего мужчин, но и только. Сано не услышал ничего, что доказывало бы причастность актера к убийству покровителя, от которого зависела его карьера.
— Но Макино не знал, что каждый раз во время представления рискует жизнью. — Судя по выразительному тону, Эбисуя подошел к той части, которую ему больше всего не терпелось рассказать. — Ходили слухи, что во время частных представлений Кохэйдзи не чурался жесткой игры. Некоторым мужчинам это нравится. Но по крайней мере один раз он зашел слишком далеко. — Эбисуя затянулся из трубки, выдохнул дым и продолжил: — Это случилось поздней ночью, лет пять назад. Я проснулся оттого, что кто-то звал меня по имени и стучал в окно рядом с моей кроватью. Я выглянул и увидел Кохэйдзи. Он сказал: «Мне нужна твоя помощь». Когда я спросил, в чем дело, он не объяснил. Он был сам не свой от огорчения. Умолял меня пойти с ним. Мне стало любопытно, и я пошел. Кохэйдзи привел меня в комнату постоялого двора. Там лежал голый старый самурай. Он был весь в крови и ссадинах. Вначале я подумал, что бедняга мертв, но потом услышал, как он стонет.
Дрожь предчувствия охватила Сано.
— Я спросил Кохэйдзи, что произошло, — сказал Эбисуя. — Он ответил: «Это был частный спектакль. Ситуация вышла из-под контроля. Я просто потерял голову. Очнулся, когда уже избил его».
У Сано заколотилось сердце, когда он мысленно перенес действие в поместье главного старейшины Макино. Он увидел, как Кохэйдзи в приступе бешенства избивает Макино и насилует. Может, Кохэйдзи таил ненависть к мужчинам, угождать которым его вынуждали собственные амбиции? Может, он забылся той ночью и в ярости убил Макино?
Эбисуя еще не закончил.
— Я спросил Кохэйдзи: «Где девушка?» Он сказал: «Наверное, убежала». Я спросил: «Почему ты пришел ко мне?» Он ответил: «Потому что знаю — за хорошую цену ты сделаешь все». Я спросил, чего он от меня хочет. Он сказал: «Этот человек — важный чиновник. Если пойдут разговоры, я погиб». — Эбисуя задыхался и ломал руки, изображая страх Кохэйдзи. — «Люди знают, что я снимал эту комнату. Я не могу оставить его здесь. Помоги мне унести его».
— И вы помогли? — проговорил Сано, когда Эбисуя замолчал, подогревая интерес слушателя.
— Да, — признался Эбисуя. — Он заплатил мне, чтобы я помог и держал язык за зубами. Мы одели старика. Вынесли на главную дорогу и бросили на обочине.
Возраст, пол жертвы и характер ран в обоих случаях совпадали. Кохэйдзи заметал следы в прошлом — еще одна причина заподозрить его в убийстве главного старейшины Макино и попытке скрыть преступление.
— Что стало со стариком? — поинтересовался Сано.
— Позднее я узнал, что его нашел и отвел домой дорожный патруль, — сообщил Эбисуя. — Я до сих пор вижу его в театрах.
— Кто он?
— Ояма Бандзан.
Судебный советник.
— А девушка? — спросил Сано на случай, если понадобится еще один свидетель.
— Не знаю. Кохэйдзи не сказал.
— Они не сдали его полиции?
Эбисуя с презрительным сожалением покачал головой:
— Ояма, наверное, постыдился признаться, что его избили во время сексуальной игры. Девчонка слишком перепугалась. — Губы Эбисуи искривились в злорадной улыбке. — А я ждал сегодняшнего дня.
Когда Кохэйдзи заподозрят в серьезном преступлении, Эбисуя сможет отыграться по полной, мысленно докончил Сано.
— Ну как, стоит чего-то мой рассказ? — Эбисуя протянул руку и пошевелил пальцами.
— Время покажет, — ответил Сано, но все же открыл кошель, что носил на поясе, и выдал золотой из запасов на подобные случаи.
Эбисуя подкинул монету в воздух и зажал в кулаке.
— Тысяча благодарностей. Удачи в расследовании. И да воздастся Кохэйдзи должное.
Он вытряхнул пепел из трубки и затоптал искры ногой. Затем открыл заднюю дверь театра и скользнул внутрь. Сано прошел по дорожке на улицу. Ибэ ждал его перед театром.
— Я уже думал, вы от меня сбежали, — пожурил Ибэ.
— Простите, что так долго, — извинился Сано.
Он решил не рассказывать своим сторожевым псам, что поведал Эбисуя. Горе ему, если канцлер узнает, что Сано утаивает информацию! Но он боялся, что Янагисава расправится с осведомителем, который оправдывал властителя Мацудайру. В конце концов Сано мог, найдя убийцу Макино, оказаться без доказательств из-за таинственного исчезновения свидетелей.
