Проклятый меч - убийцы Средневековые
Джон медленно покончил с ужином и уселся у очага с кружкой сидра в руке. Он долго смотрел на огонь, потягивая приятный напиток и поглаживая свободной рукой голову старого пса. Потрескивающее в огне дерево напомнило о сгоревшем дотла жилище Гвина, с которого и началась эта странная и весьма печальная цепь событий. Хотя его офицер постоянно твердил, будто все несчастья последнего времени начались с обретения нового меча, на самом деле это было не так. Пожар вспыхнул задолго до покупки оружия, да и его сыновья заболели еще до этого.
Он вновь прокрутил в голове все события, но так и не нашел хоть каких-нибудь доказательств против Серло Тайрелла. Однако решил все-таки поговорить с ним, когда тот вернется из Бакфаста, хотя и сейчас было ясно, что этот человек вряд ли признает свою вину, если только не вырвать у него признание под пытками. Какое-то время Джон размышлял о Кристине как возможном подозреваемом в убийстве. Его настораживало то, как спокойно она вела себя на дознании, видя перед собой тело мертвого мужа, а также ее истерика при виде носового платка шерифа с пятнами крови. И хотя Джон допускал, что эта хрупкая женщина могла нанести мужу такой сильный удар клинком в шею — а госпожа Тайрелл, вне всяких сомнений, была женщиной хрупкой, — все же он сомневался в ее готовности рискнуть головой только затем, чтобы сменить одного брата на другого.
В этот момент он услышал, как громко хлопнула передняя дверь дома и Матильда быстро зашагала в сторону церкви Святого Олава, спеша сотворить молитву во спасение его грешной души. А за ней мелко семенила верная служанка Люсиль. Джон встал со стула, а в гостиную вошла кухарка, чтобы убрать остатки еды и грязную посуду. Когда она игриво наклонилась над столом, Джон погладил ее округлый зад, но та быстро, хотя и неохотно, отвела его руку и повернулась с укоризненной улыбкой.
— С этим делом давно покончено, сэр коронер! Приберегите силы для хозяйки таверны на Айдл-лейн!
Мэри знала о его любовнице, как, впрочем, практически все жители города, и Джон подозревал, что она ревнует, хотя сама воздвигла между ними стену.
Глядя на него поверх пустой кружки из-под эля, она вдруг стала подчеркнуто серьезной.
— Это ужасное убийство доставило бедному Гвину массу неприятностей. Сегодня утром я была на рыбном базаре и встретила одну девушку, которую давно знаю. Она живет на Уотербир-стрит и сообщила мне об этом Уолтере Тайрелле много интересного.
Джон мгновенно насторожился и попросил ее рассказать о встрече во всех деталях. Как Неста собирала по крупицам ценную информацию от завсегдатаев своей таверны, так и Мэри приносила ему слухи и сплетни, циркулировавшие среди служанок и горничных города. Джон приготовился внимательно слушать, и ее явно смутило такое внимание.
— Если честно, то она работает проституткой в одном из местных борделей, — краснея от неловкости, начала Мэри, — но при этом весьма приятная женщина, которой приходится кормить двух малышей. И вот она рассказала мне, что покойный довольно часто бывал в их борделе. Конечно, он приходил не к ней, а к другой женщине, по имени Бернис. И делал это тайно, всячески пытаясь скрыть свое увлечение. Являлся поздно ночью, в большой черной накидке, и выбирал самую темную аллею, стараясь не ходить по улице. Именно в той самой аллее его потом и нашли мертвым, в нескольких шагах от борделя.
Мэри больше не сообщила ему ничего интересного, но, направляясь в свою палату в замке, он размышлял, какую пользу можно извлечь из этой информации. Усиливала ли она подозрения насчет Серло или даже самой Кристины? Если Уолтеру пришлось прибегнуть к услугам проститутки, имея дома весьма симпатичную молодую жену, не означает ли это, что их взаимоотношения были гораздо более сложными, чем пытался представить его клирик? Мог ли младший брат, или жена, или сразу оба проследить за ним, дойти до борделя и одним ударом убить двух зайцев? Устранить неверного супруга, стоявшего на пути их безудержной страсти, а заодно и прибрать к рукам его процветающее дело?
Чердачное помещение на самом верху башни пустовало. Томаса поблизости не было, а подоконник, на котором обычно сидел Гвин, дожидаясь своего господина, выглядел осиротевшим. Джон уселся за большой дубовый стол и неохотно взял свиток пергамента, исписанный словами и фразами на латыни. Он уже давно пытался освоить грамоту с помощью своего верного клирика и викария из кафедрального собора, но пока эти занятия не приносили желаемого результата.
Через минуту его мысли унеслись от манускрипта, и он обрадовался, услышав шаги на каменной лестнице, — прекрасный повод отвлечься от скучных занятий. Вскоре на пороге появился запыхавшийся и чрезвычайно взволнованный Томас де Пейн.
— Господин коронер, я только что был в кафедральном соборе и услышал там неприятные новости! — выпалил он без запинки и устало облокотился на стол, пытаясь отдышаться. — Один мой знакомый дьякон сообщил мне по секрету, что сегодня утром к епископу прибыл наш шериф с каким-то важным делом, но, узнав, что его светлость сейчас находится в Ковентри, сильно разозлился и стал искать регента. Они тайно посовещались, уединившись в его келье, а потом вызвали к себе еще двух каноников.
Когда Томас назвал их имена, Джон сразу же узнал двух закадычных друзей шерифа, которые так же тайно симпатизировали принцу Джону, как и сам епископ Маршалл.
— А ты знаешь, о чем шла речь? — настороженно спросил де Волф.
— Этот дьякон пытался подслушать под дверью, поскольку очень любопытен, — усмехнулся Томас. — И хотя проктор прогнал его прочь, ему удалось услышать несколько слов, среди которых он больше всего запомнил «ворваться в церковное убежище»!
Коронер топнул ногой и ударил кулаком по столу.
— Ублюдок! Неужели посмеет нарушить давний обычай? — процедил он сквозь зубы. — Томас, ты же бывший священник, разве такое возможно?
Клирик, прекрасно знавший все нормы и обычаи церковной жизни, объяснил ему, что церковь хоть и следит за сохранением неприкосновенности убежища, в особенности после смерти Томаса Беккета, в исключительных случаях такая возможность все же допускается.
— Существует даже специальный перечень штрафов, налагаемых за нарушение неприкосновенности убежища, — закончил он. — Так, например, штраф за вторжение в кафедральный собор намного больше, чем в небольшую церковь или часовню.
Де Волф, не имея никакого желания проверять на практике достоверность подобного утверждения, мгновенно вскочил на ноги, схватил свою накидку и направился к двери.
— Томас, со всех ног беги в церковь Святого Мартина и предупреди Гвина. Запри дверь на засов и никому не открывай, кроме меня.
Он поспешил
