Дон Кавелли и папский престол - Конти Дэвид
Что за ерунда? Это ведь совсем не смешно. Фризо мысленно попытался призвать себя к порядку. Все, что сейчас произойдет, более чем серьезно. Смертельно важно.
Он осторожно подмигнул Сангалли и Лучарино. Итак, вот эти другие. По крайней мере, двое из них. Предполагалось, что их было пятеро. Четвертый — тот человек, который имел полномочия руководить ими, их лидер, которого они никогда не видели. Пятый — тот человек, за чьей дверью они сейчас собрались, тот, которого они — Фризо содрогнулся от одной мысли — собирались убить. Кардинал Монти.
Сангалли, стоя рядом с ним, порылся в складках своей сутаны и, наконец, вытащил ключ. Фризо догадался, что это мастер-ключ от всех дверей «Дома». Каким образом Сангалли заполучил его? Фризо ничего не знал об этом, и это его более чем устраивало. Считался ли Сангалли более надежным исполнителем, чем он? Или, возможно, более скрытным? Обе версии имели право на существование. В любом случае, по мнению Фризо, у кого оказался ключ — тот и руководит их небольшим отрядом.
«Я дам тебе ключи Царства Небесного: и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах, и то, что ты разрешишь на земле, должно быть разрешено и на небесах». Так сказал Иисус Петру, и по сей день два ключа украшают флаг Ватикана. Что в этих стенах стало бы более наглядным знаком абсолютной власти? Здесь все было пронизано этими аналогиями.
Cum clave — «под ключом» — конклав.
Фризо снова постарался сосредоточиться. Сангалли знает, что делать. А он — Фризо — всего лишь исполнитель, крошечная шестеренка в огромной коробке передач, не более того. Он не несет ответственность за… Да и вообще, зайдет ли дело так далеко? Внутренний голос нашептывал Фризо: убийство Монти в последний момент отменят. Они одумаются, или все это окажется одним большим недоразумением. Не исключено также, что это проверка. Их подвергают испытанию, всех троих, как Господь когда-то испытывал Авраама, повелев ему принести в жертву сына своего Исаака. Только в самую последнюю секунду, когда Авраам уже поднял жертвенный кинжал над грудью сына, Господь отменил свое повеление. Произойдет ли так и сегодня? Пути Господни неисповедимы. Фризо посмотрел на наручные часы. Четверть пятого. Время, когда все спят глубочайшим сном, когда в государствах с тоталитарными режимами тайная полиция стучится в двери своих жертв. Если она вообще стучится.
В этот час в Ватикане все крепко спят, кроме них и сотрудников службы безопасности. Время словно замерло: сейчас они перешагнут незримую черту, нарушат шестую заповедь… Или же все обойдется, и ничего не произойдет.
— Руки или ноги?
— Что, простите?
Фризо отвлекся от своих мыслей. Сангалли устало взглянул на него из-под тяжелых век.
— Руки или ноги? Я прижму к его лицу подушку. Вы будете держать его за руки или за ноги?
Фризо почувствовал, как его желудок скрутило. Он не знал, что его больше испугало: перспектива удерживать умирающего и отчаянно сопротивляющегося человека или тон Сангалли, который произнес свой вопрос таким будничным голосом, как будто сидя за столом поинтересовался, что Фризо предпочитает — куриную грудку или бедрышко.
— Ноги, — прохрипел он пересохшим горлом.
Так он будет, по крайней мере, подальше от всего этого ужаса.
Сангалли невозмутимо кивнул. Затем Лучарино, нервно оглядываясь по сторонам, тихо вставил ключ в замок и подождал, пока в коридоре погаснет свет. Только потом он медленно повернул его. Дверь бесшумно открылась, а кардиналы застыли на пороге. В комнате царила темнота, и не было слышно ни единого звука.
«Ну и хорошо. Если Монти крепко спит, то он вообще не поймет, что происходит. Он просто больше не проснется. Разве это не лучший способ, которым мы все хотели бы закончить свое земное существование? Но лишь немногим из нас будет дарована эта милость…»
Сангалли жестом велел двум своим спутникам следовать за ним. Они тихо вошли в комнату. Лучарино осторожно закрыл дверь. Через окно падала полоска лунного света. И хотя этот слабый свет не позволял четко различать все детали, его было достаточно, чтобы понять, что номер выглядит точно так же, как и их собственные, что облегчало задачу. Сангалли и Лучарино медленно приблизились к постели Монти. Фризо, до боли закусив губы, следовал на некотором удалении.
«Просто покончи с этим. Это похоже на прыжок в холодную воду, несколько неприятных мгновений, но они быстро проходят, а потом будто ничего и не было».
Еще четыре шага, еще три…
По крайней мере, свет не падал на кровать.
Ему не придется видеть лицо Монти.
Еще два шага.
Потом послышался какой-то звук. Ослепнув от света, Фризо закрыл на миг глаза. В ярко освещенном дверном проеме ванной комнаты в пижаме и халате стоял кардинал Монти и ошарашенно смотрел на них.
Почти десять секунд никто не шевелился. Затем Монти отступил на шаг назад, резко захлопнул дверь и запер ее на защелку.
Сердце Фризо судорожно сжалось. Все трое растерялись. Что, если Монти сейчас позовет на помощь? В любом случае их план провалился.
Ну что ж. Может, это и есть чудо, на которое он так надеялся? Теперь они вернутся обратно, потому что в этой ситуации уже невозможно ничего предпринять. Но что с ними станет потом? Монти их видел, но вот узнал ли? Они стояли в полной темноте. А он, Фризо, даже немного отстал от остальных. К тому же их было трое, а Монти один. Если он попытается что-то рассказать об их странном ночном визите, то кто ему поверит?
Да, это и есть так ожидаемое им чудо. Если бы Монти стал рассказывать, что три достопочтенных кардинала ворвались ночью в его комнату, его сочли бы сумасшедшим. Таким образом, все, о чем бы он ни говорил, включая вербовку и заговор, не вызовет никакого доверия. Они спасены, и никто не умер. Как прекрасно. Пути Господни действительно неисповедимы.
Затем послышался треск дерева. Лучарино навалился на дверь в ванну всем своим недюжинным весом и выбил ее. Дверь распахнулась, и стало видно, что комната совершенно пуста. На ветру развевались занавески настежь распахнутого окна.
Должно быть, в отчаянии Монти совершил немыслимый поступок: вылез из окна на четвертом этаже. Лучарино первым шагнул вперед, но не успел добраться до окна, как его остановил резкий окрик Сангалли. Лучарино непонимающе посмотрел на него. «Камеры», — тихо произнес Сангалли.
Фризо вздохнул с облегчением. Верно, в саду расположены тысячи камер. Он об этом даже не подумал. Как хорошо, значит, невозможно ни искать, ни преследовать Монти. Не стоит даже выглядывать в окно, чтобы определить, не разбился ли кардинал Монти насмерть, все же непросто в его-то возрасте лазить по фасаду.
Впрочем, шансы, что их проблема решилась сама собой, весьма велики. Фризо и Лучарино посмотрели на Сангалли: не собирается ли он предпринять что-нибудь еще. Но тот просто стоял в задумчивости, опустив голову. Затем он, видимо, решил, что они сделали все, что могли, примирился с неизбежным, и лицо его приобрело выражение покорности. Он повернулся и вышел из номера. Двое других кардиналов последовали за ним. Через несколько минут все они снова оказались в своих номерах. Что делать дальше, теперь будет решаться другими людьми, на более высоком уровне.
XLIX
Кардинал Монти выждал еще несколько минут, прежде чем осмелился отодвинуть в сторону белую пластиковую занавеску. Дрожа всем телом, он вышел из душа. Первым делом он поспешил к двери номера, чтобы накрепко запереть ее. Ключ он повернул на всякий случай еще раз. Мысли беспорядочно кружились в голове. Понятно, что здесь он уже не в безопасности, ему нужно исчезнуть. И чем быстрее, тем лучше! Он приложил ухо к двери и прислушался. Тихо. Затем он немного приоткрыл дверь и выглянул в щель. Похоже, поблизости никого нет. Он вышел из комнаты и побрел по коридору, не имея какого-то определенного плана спасения. Стоя перед лифтом, он засомневался, стоит ли его вызывать. Лучше спуститься по лестнице пешком.
Медленно спускаясь по ступенькам, он, наконец, осознал, что все еще в халате. В таком виде у него ни за что не получится пройти мимо охранника у входа. Потом он вспомнил о запасном выходе, который открывался снаружи и поэтому его никто не охранял. Через него он мог бы исчезнуть. Очень медленно, стараясь не шуметь, он двинулся дальше.
