Речной детектив - Роман Елиава

– Но что будет? – спросила Ольга.

– Поплывём дальше. Думаю, что господин следователь будет продолжать искать убийцу до какого-то момента.

– А если он так и не найдёт? – спросил Всеволод.

– Тогда нами вплотную займётся полиция, и допросы пойдут по новому кругу.

– Не хотелось бы.

– Да, приятного в этом мало, – согласился Коновалов.

– У Вас есть такой опыт? – спросил молодой человек.

– Есть, – ответил Григорий, – а у Вас?

Всеволод вздрогнул и посмотрел на Коновалова, затем отвернулся и громко спросил:

– Смотри, две улицы расходятся, какую выберем?

– Крестовая и Казанская, – прокомментировал Григорий. – Ольга Фёдоровна, какую выберем?

– Пусть будет Казанская.

Доктор

Доктор Шеин стоял и смотрел на содержимое своего саквояжа. Свёртки и склянки, всё что ему могло пригодиться в любой ситуации, возможно, даже быстрее, чем он предполагает. Доктор решил не ходить в город, в котором много раз был. У него было что почитать и чем заняться на пароходе, но сначала он зашёл в практически пустой ресторан пообедать. Было похоже, что все сошли на берег ввиду долгой остановки. Вмести с ним в ресторан зашёл незнакомый господин в очках, которого Михаил Александрович раньше не видел на борту. Он осмотрелся и остановил взгляд на докторе.

– Интересно, вкусно ли тут готовят? – завязал разговор незнакомец.

– Для пароходного буфета неплохо, – ответил Шеин.

– Стогов Павел Николаевич, – представился незнакомец, – Вы тоже обедать пришли?

– Шеин Михаил Александрович. Да, не хотите составить компанию?

– Конечно, спасибо.

Они сели рядом за небольшим столиком у окна. Семёныч быстро принёс прейскурант и начал обслуживать столик после заказа.

– Чем Вы занимаетесь, Павел Николаевич?

– Вообще, я – учитель, преподаю историю в мужской гимназии.

– Путешествуете?

– Можно так сказать, но, скорее, занят очень важным делом.

– То есть? – спросил Шеин.

– Везу муку.

– Муку? – удивился доктор. – Вы занимаетесь торговлей помимо преподавания?

– Нет, нет, что Вы! Я – председатель комитета, – гордо сказал Павел Николаевич.

– Позвольте, а как это связано с мукой? Не пойму.

– Мы открыли у нас в губернии комитет, собрали денег. И я уже второй месяц скупаю в Рыбинске зерно. Здесь много судов отовсюду, и понемногу можно собрать зерно, хотя это сейчас страшный дефицит.

– Так это Ваши мешки грузят? – догадался доктор.

– Мои. Мука. Прямо здесь перемололи зерно. А повезу муку в Нижегородскую губернию, будем раздавать в наиболее пострадавших от неурожая деревнях.

– Так вот что за комитет! Благотворительный? Простите, не понял Вас сразу. Благородно! – воскликнул Шеин.

– Не знаю, не знаю, – скромно заявил Стогов. – Делаю, что могу. Что можем. Не я один этим занимаюсь, а мы все вместе, господин доктор? Вы же доктор?

– Почему Вы так думаете? – удивился Михаил Александрович.

– Не знаю, вид такой у Вас. Как увидел, решил, что Вы – доктор. Я не угадал? Не обидел Вас?

– Наоборот, Вы правы. Но я поражен! Последнее время все угадывают во мне доктора. Очевидно, наши профессии откладывают на нас некий отпечаток. Но как Вы оцениваете ситуацию с хлебом? Вы следите за этим?

– Всё хуже и хуже, – грустно сказал учитель. Мы собрали кое-что, но это – капля в море. Может, спасёт несколько семей. Но ситуацию не изменит. Знаете, что больше всего поражает?

– Нет, – ответил доктор.

– Фатализм.

– Что Вы под этим подразумеваете?

– Все знают, что наступил голод, что люди умрут. Много людей умрёт. Но большинство продолжает жить, как ни в чём не бывало. Те же крестьяне в деревнях. Они ничего не предпринимают. Разве это не поразительно? Жизнь вокруг идёт своим чередом. По реке ходят пароходы, пассажиры, такие, как мы, сидят в них и обедают в ресторане, а вокруг нас происходит трагедия. Но мы словно отгорожены от неё незримым забором. Вот я о чём. Фатализм в том, что все смирились с тем, что будет. Голод стал восприниматься, как обыденность.

– Но Вы же не смирились?

– Нет. Но нас так мало. Что мы можем сделать в масштабах страны?

– Я Вас хорошо понимаю, – сказал Шеин, – на голод накладывается эпидемия, и у меня тоже складывается ощущение, что борьба с ней интересует только нас, врачей. А власти и даже сами деревни, где уже есть случаи холеры, продолжают жить, словно её нет. Что Вы на это скажите?

– Что я скажу? А что тут говорить – человеческое общество. Человек ко всему быстро привыкает. Сколько этому примеров в истории? Какие только природные катаклизмы и жестокие нашествия не переживали наши предки!

– Ещё это всё усугубляется традициями, – добавил доктор. – Русский авось! Даже понимая, что начался голод или эпидемия, каждый думает: авось меня пронесёт! Со мной же такое не может случиться!

– Как Вы правы, как вы правы, – покачал головой председатель комитета. – Но скажите, почему на судне полиция, что случилось?

– Убийство, – ответил Шеин.

– Да, что Вы такое говорите! – историк в волнении приложил руку к груди, – преднамеренное или случайное?

– Преднамеренное, – вздохнул доктор, – убит князь Кобылин, отставной полковник.

– А кто его лишил жизни и по какой причине?

– Это ещё неизвестно, но следствие ведётся.

– Надеюсь, что его быстро поймают. Не хотелось бы находиться на одном пароходе с убийцей.

Иван

Трегубов, прежде чем отправить телеграфные запросы, поинтересовался: в каких городах он сможет получить ответ. В Рыбинске была связь с Петербургом и Ярославлем, далее телеграф был в Ярославле, а затем в Костроме имелась связь с Ярославлем и Нижним Новгородом. Но один ответ от полицейского управления Петербурга он получил сразу: Синицын Сергей Иванович был уволен со службы в Москве за неподобающее поведение. Понимай, как хочешь, что это за неподобающее поведение. Но главный вопрос был в том, зачем Синицын его обманул? Получается, что агент не вернулся на службу в Петербург, и никакого дела он вести не мог. Но почему он соврал Ивану? Какой в этом прок? Почему не сказать правду? Сел ли он на пароход? Что, если сел и был убит, а убийца избавился от его тела, как хотел избавиться от тела князя? Но по какой причине? Может, Синицын знал убийцу? Сергей Иванович был опытным агентом и хорошо знал преступный мир Петербурга. Синицын сел на пароход, и убийца опознал агента, и предпринял шаги, чтобы избежать разоблачения. Из этой версии следует, что убийство князя было задумано до того, как он сел на пароход, а пароход выбран, как место преступления, чтобы легче было скрыть само убийство. Например, утопив тело. Только случайность помешала этому плану, и они узнали, что князь Кобылин был задушен, а не утонул, выпав за