Макс Коллинз - Неоновый мираж
– Не думаю, – сказал Джефферсон.
– Молочная королева! – воскликнул я, прищелкнув пальцами.
– Что? – спросила Пегги.
Я указал на Ребу, которая улыбалась, глядя на нас.
– Вы были сегодня на той двигавшейся платформе?
Она еще шире улыбнулась и кивнула.
– И что это значит? – спросила Пегги.
– Ничего, – ответил я. – Это лишний раз доказывает, что мир тесен.
– Да, – сказал Джефферсон. – Но этот город большой. И Финкель с Леонардом забились в какой-нибудь его самый темный угол.
– Я надеюсь, с твоими свидетелями все будет в порядке, Пит, потому что я ничего не смогу выдвинуть против этих двоих: я имею в виду попытку покушения в больнице.
Пегги схватила меня за руку:
– Почему ты так говоришь? Ты же сказал мне, что теперь они у тебя в руках!
– Да, сказал. Но к тому времени, когда я вернулся в больницу, их машины там уже не было, как и пистолетов, которые я у них забрал.
– Неужели там не было ни одного свидетеля?
– Ну почему же. С десяток придурков, а может, и больше! – Я глотнул из своего бокала и откинулся на спинку стула. – Никакой обвинитель даже разговаривать со мной не захочет. А тот полицейский, который оставил свой пост у запасного выхода, утверждает, что где-то что-то слопал и поэтому был вынужден через каждые пять минут бегать на толчок. Прошу извинить меня, леди.
– Ты, наверное, должен был немного... того, потолковать с этим больным копом? – сказал Джефферсон с ухмылкой.
– Не думаю, что мне нужно об этом беспокоиться. Я попросил Друри убрать его из больницы, и, возможно, Билл как следует разберется с ним. Лично я не люблю кормить копов серебряным карасем.
– Кормить серебряным карасем? – спросила Реба.
– Он хочет сказать, обработать кого-нибудь резиновой дубинкой, – разъяснила Пегги.
– Откуда ты знаешь, что это означает? – спросил я, несколько удивленный.
– Я не вчера родилась, – ответила она со скромной улыбкой.
– Иногда мне кажется, что ты родилась не в нашем столетии, – заметил я.
– Кроме того, я знаю, что ты никогда не используешь резиновую дубинку, – сказала Пегги.
Джефферсон лишь ухмыльнулся на это и попытался жестами привлечь внимание официантки, чтобы заказать какую-нибудь выпивку. Я предложил отправиться в клуб «Де Лиза», где выпивка была дешевле и где должен был вскоре появиться Тед Джонс.
Клуб «Де Лиза» на Саут-Сайде среди подобных клубов для белых и черных был настоящим долгожителем. Когда его помещение сгорело, хозяин клуба Майк Де Лиза просто перенес его на другую сторону Стейт-стрит. У меня всегда вызывают подозрение рестораны или ночные клубы, которые горят и тут же отстраиваются вновь. Но ни одна страховая компания не просила меня расследовать причину пожара в «Де Лиза», поэтому я и не стал совать в это дело свой нос. Как бы то ни было, я мог заказать себе здесь всего за шестьдесят пять центов виски с содовой и льдом, что, кстати, и делали большинство посетителей, среди которых преобладали чернокожие. Зал клуба был огромным, как трамвайное депо. Потолок здесь был низким, облицованным кафельной плиткой. Свет был приглушенным, как и в других ночных клубах, но здесь это было необходимо, чтобы скрыть трещины и подтеки в потолке и стенах.
Де Лиза, хозяин заведения, белый коротышка с невыразительным лицом, лично пожимал руку каждому мужчине, входившему в клуб, независимо от его расы. Говорили, что он был приятелем Капоне. Это производило впечатление на гостей города.
– Давно не видел вас у себя, – сказал Де Лиза. На нем был темный костюм и красный галстук-бабочка.
– Я никак не ожидал, что вы меня запомните, Майк.
– Любой, кто сидит за столом мистера Нитти, заслуживает того, чтобы его запомнили.
– Многие из тех, кто сидел за столом мистера Нитти, уже мертвы. У вас найдется столик для четырех живых? Я знаю, что по субботам ваш клуб переполнен...
– У меня есть столик, заказанный для Серителлы. Но он задерживается уже на целый час.
– Серителла? – Это было то, что нужно. – Хорошо. Посадите нас за его стол и, если он придет, направьте его к нам. Мы старые приятели.
Я протянул руку Де Лизе, и он с вежливой улыбкой пожал ее.
– Только не надо чаевых, мистер Геллер. Я не приму их от человека, знакомого с Фрэнком Нитти и «Питом-Двухстволкой» – Джефферсоном.
Он родился в Чикаго, где не принято возвращать деньги назад.
– Майк, – сказал Джефферсон, взяв за плечо коротышку, пока он вел нас к нашему столику, – если меня будет спрашивать парень по имени Тед Джонс, пришли его к нам.
– Конечно, мистер Джефферсон.
Сидя за круглым столиком, мы наблюдали за развернувшимся перед нашими глазами шоу. Под оркестровую музыку стройная темнокожая милашка по имени Виола Кемп пела и исполняла танцевальные номера, демонстрируя гибкость своей фигуры. Я мысленно сравнил ее с соленым крендельком. Потом парень по имени Гарольд Кинг с завязанными глазами катался на роликовых коньках на маленьком круглом столике. Это было захватывающее зрелище. Наконец группа красоток в балетных пачках под джазовую музыку изобразила танец-пародию на классический балет. Это было тоже довольно интересно.
Официантки здесь также были весьма недурны собой, хотя вместо ожидаемых легких символических одежд на них были простые белые блузки и голубые юбки. Одна из них принесла нам местное фирменное блюдо – бифштекс с обильным соусом и мелко нарезанными огурцами – всего лишь за четыре бакса. В какой-то момент я даже подумал, почему я не приходил в Бронзевилль чаще, но первое же резкое движение, отозвавшееся болью во всем теле, напомнило мне почему.
Де Лиза вел к нашему столику полнолицего белого джентльмена лет пятидесяти. Под руку он держал красивую молодую женщину – я бы назвал ее девушкой: косметика и платье с глубоким вырезом делали ее более взрослой.
Полнощекий круглолицый джентльмен – который джентльменом как таковым никогда не был – был одет в хорошо сшитый темный костюм, который сочетался с красно-бело-голубым полосатым галстуком. На нем были очки в металлической оправе с толстыми линзами, за которыми моргали круглые, как у совы, глаза. У него был маленький подбородок, большой нос и лысеющая голова.
Де Лиза показывал ему жестом на нас – его «друзей», которые ждали «сенатора» за столиком. Но стоило Серителле приблизиться к нам, как его лицо вытянулось от изумления. Рядом неистовствовал джаз-банд, создавая соответствующее музыкальное сопровождение нашей встрече.
Серителла был доверенным человеком Аль Капоне с конца 20-х годов; вращаясь в политических кругах, он помогал гангстерам обделывать свои сомнительные делишки. В свое время он был назначен коррумпированной администрацией города во главе с Биллом Томпсоном инспектором мер и весов и, находясь на этом посту, вступил в сговор с торговцами, обвешивающими покупателей. Позже, сам того не желая, он стал причиной поражения мэра Томпсона на выборах, место которого занял Антон Сермак.
Серителла вместе со своим заместителем, человеком Нитти, был обвинен в присвоении пожертвований в пользу бедных во время рождественских праздников. Это вызвало скандал, закрыть глаза на который не смогла даже чикагская администрация.
Тем не менее Дэн, при поддержке Капоне, сумел продержаться около двадцати лет в законодательных органах штата Иллинойс. Глава профсоюза продавцов газет, что объясняет его знакомство с Рэйгеном, когда-то занимавшимся распространением газетной продукции, Серителла был своеобразным символом города.
Прежде чем наш выдающийся гость успел дать деру, я поднялся, жестом показал на два свободных стула и сказал:
– Дэн! Рад тебя видеть. Присоединяйся к нам. Пегги посмотрела на меня так, словно я был сумасшедшим. Такого выражения лица я у нее прежде не видел.
Серителла, слегка замешкавшись, что-то прошептал своей симпатичной спутнице, подошел вместе с ней ближе к столу, но садиться не стал.
– Геллер, – сказал он. Его голос был высоким и хриплым. – Я знаю, ты, может быть, мне не поверишь, но я друг Джима Рэйгена. Я не имею никакого отношения к тому, что с ним произошло.
– Возможно. Садись, садись, Дэн!
Он, чуть подумав, сделал еще один шаг к нашему столу и пододвинул стул своей спутнице; она села, он – рядом с ней.
– Мы пришли сюда совсем ненадолго. А это моя протеже, мисс Рейнольдс; она занимается шоу-бизнесом, и я подумал, что ей понравится в одном из этих ночных клубов. – Он перевел взгляд на Пэгги. – Мисс Хоган, вы сегодня отлично выглядите.
Пегги ничего не ответила. Она была взбешена моей учтивостью по отношению к Серителле и сидела, сложив руки на груди, и глядела, не отрываясь, на эстраду, где сейчас толпились любители потанцевать под джазовую музыку. Пит откинулся на спинку стула и с легким удивлением наблюдал за мной и Серителлой. Реба, для которой наш разговор был совершенно не понятен, также смотрела на танцевавших, но без тех бешеных огоньков в глазах, что были у Пегги.
