Рагим Джафаров - Атака мертвецов
К концу месяца подразделение было полностью сформировано, укомплектовано и готово к отправке на передовую. Как и говорил полковник, ровно в первый день следующего месяца сто двадцать второй полк, а в его составе и восьмую роту, выдвинули к сосненским позициям.
Они прибыли на позиции ночью, и без лишнего шума сменили ужасно измотанные подразделения. Андре остановил одного из знакомых солдат.
– Что тут, бушуют карлушки? – Капитан протянул товарищу открытый портсигар.
– Поздравляю со званием, господин капитан! – Илларион, так звали солдата, вытянулся по струнке.
– Брось, без чинов, вот папиросу лучше возьми. – тот, конечно же, не отказался.
– Да, последнее время совсем остервенели. То ли от бессилия, то ли еще от чего. Но прут как дикие. Вроде как часть артиллерии сняли с обстрела крепости и стали по нам стрелять, вот.
– Снайперов прислали? Вроде обещали.
– Какой там, снайперов мы тута и не видывали. Немецкий разве что, лупит и лупит собака. – Илларион блаженно потянулся и выпустил колечко дыма.
– Сильно нам окопы размолотили?
– Нет, все больше туда стелют, правее наших позиций, там теперь двенадцатая рота встала. Прямо не унимаются никак, конечно всем достается, но там совсем худо.
– Ясно, господин полковник где?
– Там как раз и есть.
– Все, Илларион, удачи тебе. – капитан пошагал к позициям двенадцатой роты.
Тут немцы действительно постарались. Ни одного уцелевшего блиндажа, ни одной пулеметной точки. Просто перерытое поле на котором кое где виднеются остатки окопов. В одном из таких обрывков линии обороны капитан и встретил полковника. Тот стоял со своими адъютантами и давал им какие-то указания.
– Отлично, капитан, ты-то мне и нужен. Как видишь, тут некоторая перестановка вышла. В общем твоим ребятам тут копать придется. Будете копать до соединения с двенадцатой ротой. И не спорь, я знаю, что своих дел по горло – колючку восстановить, блиндажи подновить. Мне все равно, выполняйте! – И он потеряв интерес зашагал прочь.
– Есть.
Две роты в почти полном составе копали всю ночь. Капитан сам бросил лопату только когда первые лучи солнца показались из-за туч. Совместными усилиями удалось восстановить линию обороны, даже протянули проволочное заграждение, пусть и весьма хлипкое.
– Господин капитан, вам пакет!
– Дьявол тебя забери, что там? – Андре взял у посыльного, который мгновенно исчез, опечатанный пакет и вскрыл. Атака через двадцать минут.
– Господин капитан, разрешите… – договорить прибывшему рядовому не дали.
– Отставить, всех в ружье! – После бессонной ночи атаковать, отвратно, тем более отвратно, что это первая атака для его роты. Не для отдельных солдат, но для роты, которую в бой поведет Андре Тирер.
Люди забегали, засуетились. В этой суете чувствовалась слаженность и опытность. Именно этим отличается новобранец от ветерана. Новичок несется сломя голову и не успевает, ветеран не слишком торопится, но всегда вовремя. Бойцы проверяли оружие, подгоняли снаряжение, в тысячный раз проверяли штыки или что-то еще. Каждый занимал себя перед боем как мог. Совсем скоро они встанут перед врагом в полный рост и будут бежать на пули. Зачем? Андре зарекся задавать себе этот вопрос, он непременно привел бы его к тому, что из армии нужно уходить.
Заработала артиллерия, впереди, над вражескими окопами, взметнулись в воздух столбы земли и дыма. Грохот раскатывался на много километров вокруг, а взрывы отдавались в груди глухими толчками. Затянул молитву полковой священник, бойцы один за другим вставали на колени. Священник шел вдоль строя коленопреклоненный солдат и кропил их святой водой, ее капли оставляли на пыльных лицах светлые полосы.
Наконец голос священника уже стал неразличим за грохотом артподготовки. Андре проверил легко ли выходит сабля из ножен, затем проверил заряжен ли револьвер. Он волновался, не боялся, как обычно, а волновался. Его рота, его люди и они пойдут в атаку. Кто-то не вернется. Раньше он не запоминал людей, не помнил их лиц и имен, как раз для того, чтобы проще было их забыть после смерти. Но теперь все по-другому. За какой-то месяц он выучил имена и фамилии всех, знал каждого в лицо, мог рассказать откуда он и что это за человек вообще. Как быть теперь, как отправлять на смерть людей, которых ты знаешь, которых ты помнишь?
– Капитан! – Андре повернулся на голос, рядом стоял полковник и протягивал письмо.
– Но…
– Я поведу полк. – И не сказав больше ни слова он спешно пошел прочь.
– Господин капитан! – Андре снова повернулся, перед ним стоял рядовой и протягивал ему письмо. К нему подходили люди и давали письма, один за другим. Они уже едва помещались в сумку. Наконец поток иссяк, капитан ошалело смотрел на своих бойцов. Потов влез на бруствер и повернулся к ним.
– Братцы! Через минуту мы пойдем в атаку. И я пойду, я пойду впереди вас и ни разу не обернусь, слышите ни разу. Потому, что верю каждому из вас как себе, потому что моя задача бить врага, а не понукать вас. Я побегу на пули и штыки только за одним. Чтобы выгнать с русской земли эту мразь, которую никто сюда не звал. Я буду рубить их и стрелять в них, а если не будет оружия, то и грызть зубами до тех пор, пока они не побегут. За моими плечами не бескрайний простор, где есть куда отступать, но Русь, каждый метр которой для меня как родной дом, и я буду драться за свой дом, за свою родину! Вперед! За Русь Святую! – Андре выхватил револьвер из кобуры и выстрелил в воздух. Сотни глоток взревели: «За веру, за Царя»!
Капитан рванул в атаку. Он бежал перепрыгивая воронки и увязая в лужах. Он не знал, побежал ли хоть кто-то за ним, но оглянуться было страшно. Он бежал спотыкаясь и моля бога, чтобы не оказаться единственным, кто бежит по этому полю. Артиллерия утихла, зарокотали пулеметы. Капитан споткнулся и упал в лужу, тут же вскочил и снова побежал. Впереди начинались проволочные заграждения. Сначала свои, потом и чужие. Где-то они были разрушены, где-то целы. Он упал на живот и прополз под одной линией заграждений, встал и снова побежал. Ветер свистел в ушах, легкие начинало жечь, ноги, будто потяжелели, но останавливаться нельзя. Перед ним взметнулось несколько фонтанов земли – пулемет прочертил смертельный пунктир. Андре лишь зарычал и ускорился. Споткнулся о порушенное проволочное заграждение и упал. Его обогнал какой-то боец, обогнал лишь на несколько шагов, после чего упал срезанный пулеметной очередью.
Андре снова поднялся на ноги. В сапогах хлюпала вода, противная жижа, по которой он бежал, будто высасывала силы. Сапоги с отвратительным хлюпаньем освобождались из ее плена. В ушах свистели пули, он давно не вздрагивал от этого звука, свою пулю не услышишь. Густой дым полз по полю и Андре вбежал в него. Пахло гарью, сырой землей и порохом. Рокот пулеметов слился с щелканьем винтовок и превратился в какой-то безостановочный гул. Слышались какие-то разрывы, то ли гранаты, то ли минометы. Андре бежал в густом дыму, ноги уже отказывались повиноваться, воздуха давно не хватало.
Снова колючая проволока, капитан упал и пополз. Ползти было очень трудно, а главное страшно. На колючей проволоке висели полусгнившие тела русских солдат, которые когда-то штурмовали эти позиции, но так и не добились успеха. Казалось он ползет сквозь царство мертвых усеянное трупами и укрытое дымом. Он зацепился сапогом за колючку и стал лихорадочно дергать ногой, никакого результата, ему вдруг показалось, что он останется тут навсегда. Он еще раз дернул ногой со всей силы и наконец-то освободился. Сапог остался на том же месте, капитан пополз дальше. Вдруг дым исчез. впереди, метрах в пятнадцати вражеский окоп и пулеметная точка. Андре нырнул в ворону и прижался. Пулемет изрыгал свинец без остановки. Лежа в мутной луже капитан достал гранату и кинул почти наугад. Не попал, пулемет продолжал рокотать и после взрыва. В ту же воронку упал убитый боец. Андрей не стал переворачивать тело, не хотел знать кто это. Он взял у погибшего гранату и кинул еще раз, снова наугад, потому как поднять голову над укрытием было равносильно самоубийству. Снова промах, пулемет продолжал поливать атакующих свинцом. Вдруг пулемет затих, Андре выглянул из своего укрытия – расчет сменял ленту. Капитан прицелился и стал стрелять. Он выпустил все оставшиеся в барабане патроны, но своего все-таки добился. Первый номер уснул вечным сном, ему на смену метнулся какой-то другой боец.
Андре вскочи на ноги и рванул к пулемету. Время будто замедлило свой ход. Он видел, что не успевает. Вот враг уже у гашетки пулемета, он не успел совсем чуть-чуть. Грязные пальцы выжимают гашетку и вот-вот порция свинца должна разорвать грудь капитана, но ничего не произошло. Секундное замешательство врагов, а потом удар сабли. Страшный рубящий удар, отрезанное ухо с каплями крови летит в сторону, а сабля вошла в плечо и застряла. По инерции Андре проскакивает дальше и буквально падает в окоп, прямо на второй номер расчета. От удара тот теряет сознание и роняет штык, которым хотел заколоть наглого русака.
