Алексей Фомичев - Сам без оружия
«Я так сам артистом стану. Одни роли — то послушного сотрудника, то мецената, то строгого начальника. Не запутаться бы…»
Капитан вырулил на улицу и прибавил скорость. Он хотел приехать на место раньше Зинштейна, чтобы иметь преимущество в положении. Мелочь, а иногда срабатывает. И это важно.
17
Зинштейн пришел точно в срок, явив подлинную вежливость королей. Уважительно кивнул Щепкину, сел напротив. От предложенного бокала вина отказался, поданное официантом меню отложил в сторону. Видно было, что он готовился к серьезному разговору.
— Я согласен, — сказал он сразу же. — Я берусь за это… авантюрное мероприятие. Хотя не очень-то верю в успех.
— Сергей Михайлович, с чего оно такое авантюрное? — растянул губы в снисходительной усмешке Щепкин. Он успел настроиться на роль мецената и теперь излучал веселье и уверенность. — Дело верное, как говорят… лихие люди.
— Я прикинул смету, нашел людей… — не принял шутливого тона Зинштейн. Он выложил на стол блокнот, постучал по нему пальцем. — Операторы, осветители, гримеры, костюмеры. Во Владивостоке вряд ли есть специалисты. Массовку там набрать можно, рабочих. Но остальных — не уверен. Однако что касается сценария…
— А что не так?
— У нас, я так понимаю, времени мало.
— Пока будем ехать, — простодушно ответил Щепкин, разглядывая соседние столики. — У вас в запасе максимум восемь-девять дней. Этого мало?
Зинштейн поперхнулся, вскинул на капитана изумленный взгляд.
— Воды?
— К-какие восемь дней? Это сценарий! Понимаете — сце-на-рий! Это… чертеж! База! Основа! Костяк, если позволено так выразится! Под него я буду подбирать актеров, под него ставить декорации, под него костюмеры будут готовить наряды. В конце концов, точные цифры в смете тоже получатся под него! Ваши, между прочим, деньги!
Щепкин стер с губ ухмылочку, серьезно взглянул на собеседника.
— Сергей Михайлович, я понял вас. Но и вы поймите меня. Я ведь не к первому встречному подошел, не случайного человека пригласил. Я же видел, что вы способны не только на работу, но и на творение! Впрочем, это я говорил уже. Работяги творят годами, таланты — днями и часами! Вы талант! Уверен, вы переплюнете Бауэра и Гриффита!
Зинштейн открыл было рот, чтобы возразить, но Щепкин не дал ему вставить слово.
— В конце концов, создатель сотворил нам грешный мир за семь дней. Почему бы не взять его пример на вооружение?
Режиссер возмущенно всплеснул руками.
— Но я не господь бог!
— Так и я не инквизитор Лойола! Не волнуйтесь, Сергей Михайлович. Не боги горшки обжигают и пьесы пишут. И давайте на будущее договоримся так — я решаю все финансовые и организационные проблемы, а вы снимаете фильм. Понадобится паровоз, будет паровоз! Корабль — будет корабль. Нужен Нептун с трезубцем — организуем и Нептуна, и трезубец. И Афродиту из пены. Ваше дело — творить! В конце концов — вам будет рукоплескать благодарная публика, вас будут носить на руках почитатели, о вас будут писать в передовицах! Я останусь в тени, вам стоять на пьедестале! Уж постарайтесь туда взобраться. А я помогу. Уговор?
Зинштейн, завороженный нарисованной картиной будущего триумфа, неопределенно кивнул.
— Отлично! Дайте-ка ваши расчеты… — Щепкин ловко вытащил блокнот из-под руки Зинштейна, раскрыл его, пробежал глазами по строчкам. — Угу… так… ну все в порядке. Вполне приемлемая сумма.
Капитан бросил блокнот на стол, вытащил небольшой сверток, положил рядом с блокнотом.
— Это на подготовку. Остальное по мере надобности. Только бога ради не таскайте такие деньги при себе. Пользуйтесь чековой книжкой, что ли. Или храните их в надежном месте.
Зинштейн спрятал пакет с деньгами в небольшой несессер.
— Отобедайте, Сергей Михайлович! И выпейте за успех нашего предприятия!
— А вы? — растерянно спросил Зинштейн.
Щепкин достал часы, проверил время.
— А я, увы, не могу. Дела-с… Нужно же обеспечить нас финансами, причем с запасом. Кто знает, что вам еще потребуется?! Хочу быть готовым ко всему. Кстати, мои телефоны помните? Хорошо. Звоните, если что.
Он встал, кивнул режиссеру.
— И не забудьте, поезд уходит в три. Приезжайте на вокзал на час раньше. Будет время спокойно устроиться и обсудить дело. Хорошо?
Не дожидаясь ответа, капитан пошел к выходу, про себя прикидывая, не перегнул ли он с ролью мецената и не отпугнул ли жесткими условиями Зинштейна. Тот мог и передумать. Хотя не должен. Слишком хороша приманка. Перспективы, успех, слава.
Щепкин поймал себя на мысли, что ему стало жаль простоватого наивного парня. Ведь он едет, чтобы снимать настоящий фильм. И не догадывается, что это только прикрытие операции контрразведки. Что с ними будет, когда все станет известно? Как бы с ума не сошел. Надо потом присмотреть за ним, поберечь.
Капитан дошел до дверей, когда почувствовал укол чужого взгляда. Встал у зеркала поправить воротник рубашки, глянул в отражение. За спиной никого. Показалось? Бывает. С этой морокой последних дней и не такое привидится.
Он вышел в услужливо открытую швейцаром дверь и пошел к авто. До отъезда мало времени, надо закончить приготовления. Но сперва обсудить ситуацию с группой. И выработать окончательный план.
…Все утро Григорий провел в разъездах. Побывал на двух малинах, заскочил к одному барахольщику, потом нашел двух мелких шавок, которых пока до серьезного дела не допускали и использовали больше постоять на шухере.
— Сидите у бабая, ждите. Если что — свистну. Поможете — не обижу, развяжете помело — укорочу их до пупка. Ясно?
Шавки почтительно закивали. Для них Скок — большой авторитет, его слово — закон. Отказать такому в помощи — поставить на себе крест в воровской жизни.
— Не сумлевайся, Скок, — веско сказал тот, что повыше. — Сделаем!
Григорий поморщился. После Европы он свою кличку слышать спокойно не мог. Знакомцы это давно подметили и больше называли его по имени. Даже брательник, разок в шутку решивший дать подзатыльник младшому брату, получил он него чувствительный тычок в живот и вполне серьезное предупреждение: «Не замай». Мишка все понял верно и называл брата Гриней. Только отец все кривил губы и на людях называл его Скоком. А наедине тоже Гриней.
— Ждите, — повторил Григорий и поехал дальше.
Что в городе идет облава, он уже знал. И знакомые рассказали, и барахольщик намекнул. А сейчас увидел и сам. То и дело мелькали фигуры городовых и жандармов, иногда проскакивали пролетки и авто, в которых тоже сидели обмундированные легавые. Трясли малины, хаты воров, обкладывали трактиры и кабаки.
Наделал шуму ночной побег, долго еще легавые не успокоятся. Но Григорию на это было наплевать. Действовал он нагло, в открытую. Что вкупе с переодеванием и дало нужный результат.
Одно огорчало — где искать того жандарма (или кто он там), Гриша не знал, хоть убей. А завалить парочку первых попавшихся полицейских не позволяла гордость.
Наверное, Григорий плюнул бы в итоге и на месть (подождет немного, так даже лучше), и на дела в городе, но из чистого упрямства решил сделать круг по центру города и зайти пообедать в какой-нибудь ресторан. Хотя в костюме такого покроя вроде бы не с руки по первоклассным ресторациям разъезжать, ну и да черт с ним!
В «Донон» он завернул случайно, просто велел извозчику свернуть с Невского на Мойку и взглядом наткнулся на вывеску.
«Донон» так «Донон»! Плевать! И Гриша плюнул, остановил пролетку, бросил извозчику монету и смело шагнул мимо швейцара. Раньше здесь он не был, в лицо его знать никто не может. Пусть легавые шарят по малинам и подворотням, а он изволит откушать по первому классу tout seul[4].
Когда широкоплечая фигура мелькнула перед глазами, он покончил с десертом и допивал «Шато-Лафит». При виде знакомого лица Григорий едва не поперхнулся, медленно склонил голову, словно поправляя воротник, через несколько секунд осторожно поднял глаза.
Он!
Григорий опустил бокал, осторожно приподнялся, обогнул стол и пошел за легавым. Тот дошел до стола, за которым сидел некий тип с всклоченными волосами, поздоровался и сел напротив. Так, он еще и не один! Забавно…
Пришлось заказать еще десерт и давиться куском торта, ожидая, когда легавый закончит разговор. А вдруг он надолго?
Григорий сидел удачно, неподалеку от кадки с растением, которое почти полностью скрывало его от легавого. Можно спокойно рассмотреть того и обдумать свой план.
Разглядывая легавого, Григорий постепенно пришел к выводу, что этот парень не только силен, но и хорошо тренирован. Очень уж хорошая пластика, легки движения, видна мощь в теле. Непростой этот тип, совсем непростой. Не так легко будет его убрать. Вплотную лучше не подходить, бить из пистолета метров с пяти. В спину, а потом добить в голову. Наверняка! Как убили его брата и отца.
