Максим Кузьменко - Масоны из провинции
— Зачем ты отряды разослал? — Сергей мало что знал в военном деле и не понял смысла этого решения.
— Чтобы соединится, без проводника мы-бы заблудились, а это верная смерть. Ночью я ждал атаки, или обстрелов, но нет, все оказалось куда хуже чем я предполагал. Разосланные отряды не вернулись, ни на следующий день, ни к вечеру. Постал вопрос, что делать? Ждать? Отправить еще людей? Попытаться найти дорогу самим? Настроения у моих людей тоже были противоречивы, и я решил, что если к следующему утру никто не вернется, то соберу совет из оставшихся. Благо что костяк моей группы состоял из зрелых и опытных людей, это помогло избежать возможной паники. Утром было решено двигаться в сторону города. Я боялся, что если не выполню приказ, то меня могут даже разжаловать, но решение большинства было таким. — рассказчик вытрусил трубку, забил свежим табаком. — До этой операции, я выезжал на дозоры, сопровождал людей и грузы, вел расследования, вступал в боевые стычки и всегда выходил победителем. Но сражаться с людьми, это одно, а когда против тебя не только люди, но и природа, это совершенно другое. Мы попытались определить в какой стороне находится Томск, это должен быть юг, по мху на деревьях мы поняли в какую сторону нужно идти. — Сергей кивнул, он знал этот способ. — Был густой туман, мы двигались медленно, сразу попытались выйти из лесу, но проклятый никак не заканчивался, двигались просто по прямой, сбились в кучу, чтобы не теряться. Плохо без проводника, Адабаг знал когда закончится топь, и где она начнется, пришлось спешится и длинными жердями щупать путь. Двигались очень медленно, туман укрывал от нас то что впереди, и что сзади. Вот впереди я увидел силуэты, это были не деревья, и не пни, это были десять лошадей, стоящих вряд. Рядом с каждой лошадью торчала жердь, десять лошадей и десять жердей, каждую жердь венчала голова, человеческая голова. Я сразу узнал тех хлопцев что разослал к Тихомирову и Озерному. «Лошадей по кругу, делай заслон!» — кричал я. Понятно что это засада, мы попались тем на кого охотились сами. Жалко было животину, но выбора не было, так мы могли отстреливаться и у нас был шанс, по крайней мере я так думал. «Лейтенант Ларин Алексей Николаевич, — ехидный голос буквально скрипел и источал злобу. — не стать тебе генералом, лейтенант! — злорадно кричал негодяй. — За живого офицера золотом заплачу! И лошадей не стреляйте!» — Алексей Николаевич перевел дух, немного помолчал и продолжил. — Мы были в кольце, не просто в кольце! Деревья, как в Августе яблони, облепили бандиты с ружьями. Нас как стаканом муху накрыло. Это не был бой, это был расстрел. Одним хлопком упали почти все мои люди, вторым добили тех кто остался, лошади даже испугаться не успели. Это был конец. Я выхватил саблю, сжал покрепче пистолет, решил продать жизнь подороже. На шею бросили аркан, я в воздухе перебил клинком веревку, на меня бежало четверо, я их положил одного из пистолета, остальных зарубил, еще один поймал глазом мой кинжал. «Бочонок золота за этого ловкача!» — прокричал трескучий голос. — Алексей Николаевич помолчал несколько минут. — Еще один, и еще, мне тогда показалось что я смогу их саблей перебить, я даже воспрял духом и о смерти уже не думал, меня охватило отчаяние. Но подлый выстрел все решил, мне попали, — он засмеялся. — мне попали в седалище! — приподнялся и хлопнул себя по правой ягодице. — Прям сюда! — Сергей с удивлением смотрел на рассказчика, тот отсмеялся и продолжил. — У меня были ранения и раньше, один раз в руку и два в ногу, и я мог продолжал драться или стрелять, скакать верхом и даже идти. Но теперь, боль прошла по всей правой стороне, казалось что из меня нити жил тянут. — мужчина показал на ягодицу. — Так, будто их невидимой рукой одним пучком хотят вытянуть из тела. Это была невыносимая боль, тьма застелила мне глаза, я упал на колено, рука с саблей задрожала. Я попытался подвестись, но снова рухнул на колено, болотная жижа разлетелась брызгами в стороны. Все было закончено.
Алексей Николаевич помрачнел, откинул шторку с окна кареты, за дверью, куда-то назад, бежало поле, немного дальше текла блестящая река.
— Куды сразу?! — это кричал возница.
— К Соломону! — ответил Алексей Николаевич, а потом обратился к Сергею. — Екатеринославск.
* * *Город был красив, мощеные улицы, лавки да магазины разных направленностей, и каждый имел свою вывеску, каждая ярче и краше другой. Соломоном оказался еврей, держащий большой трактир на берегу Днепра, рядом с городским центром.
Здесь юноша стал свидетелем одной сцены. Один, очень упитанный, скорее толстый человек, шатаясь, пытался выйти из заведения. От него буквально несло водкой, вчерашним перегаром и луком. Маленькие глаза, в народе такие называют поросячьи, почти заплыли жиром. Сам толстяк ругался и все грозился закрыть корчмаря в холодную.
Рядом с каретой на которой приехали Сергей и Алексей Николаевич остановилась кибитка, бедка, с нее соскочил стройный, подтянутый человек, уже в возрасте, чем-то похож на Ларина, наверное осанкой и выправкой. К человеку, полу-согнувшись, боком, подбежал Соломон, и кланяясь и крестясь, плаксивым голосом затараторил:
— Ваше благородие, только вы, только на вас уповаю, губят, грабят, ой ратуйте.
Их благородие покосился на трактирщика, посмотрел на толстяка, подошел к тому, ухватил за руку и потащил к бедке.
— Я тебя… — пьяный пытался вырваться, махал руками, казалось что он не понимает что происходит.
— Молчать! — рявкнул стройный, да так, что Сергей дернулся. — Ану пшел. — зло прошипел он.
— Понял. — тут же утихомирился толстяк и поплелся к повозке, сел на сиденье, и уже через минуту они отъехали от трактира.
Сергея очень заинтересовало увиденное.
— Кто это был? — спросил юноша у Алексей Николаевича.
— Не знаю. — честно признался мужчина. — Соломон Яковлевич, доброго дня, драгоценнейший! — Алексей Николаевич от души приветствовал толстенького, низенького мужчину в ермолке, лапсердаке, жилете, длинных, грязных гольфах и калошах.
— Алексей Николаевич! Давненько я вас не видел. Как вы? Как здоровьечко? — Соломон Яковлевич пожал своею пухлою ручонкой жилистую ладонь генерала.
— Все добре, дай бог! Нам бы ваших красавиц, скрыпалей, и дудочников. На эту субботу.
— Ну, на субботу. — хитрый коротышка сложил нижнюю губу поверх верхней, закинул руки за спину и начал раскачиваться вперед-взад, а его пейсики прыгали в такт покачиваниям. — На субботу. — повторил он. — Нет ну в субботу. — он смотрел куда-то в пол и делал вид что о чем-то задумался. — Вы знаете субот…
— Плачу как обычно, с премией, и карету мы пришлем.
— А, в эту субботу! — заулыбался шинкарь. — В эту милости прошу. Сонечка! — писклявым голосом прокричал Соломон Яковлевич.
— Ой, да шо вы кричите! Я ж вам не глухая! — из темноты трактира появилась стройная, красивая девушка с зычным голосом.
— Вот, Алексей Николаевич. — Соломон поклонился и обоими руками показал на своего гостя.
— Я же сказала, вижу, не глухая. — сердитым голосом отрезала девушка, потом мило улыбнулась Алексей Николаевичу. — Доброго дня.
— Иди буди своего пьяницу, вам работа есть!
— Папа! Работа на субботу!
— Может до субботы хоть отойдет! — Соломон Яковлевич поймал на себе гневный взгляд дочери, поднял руки вверх, и ушел со словами. — Я я шо, а я ничего, я так тут.
— В какое время? — Сонечка мило улыбалась Алексей Николаевичу.
— К утру прибудут кареты, а вот и задаток. — он передал девушке тугой пакет перевязанный ниточкой.
— Передайте Раисе Петровне, что будет лучшая программа!
— Сонечка, душенька, а что за господ мы видели? — вспомнил мужчина вопрос Сергея.
— Пьяный — полицмейстер, а второй — Гурин.
— Гурин, Гурин, — пытался вспомнить генерал. — Губернатор?
— Куда там! Берите выше! — она посмотрела по сторонам, потом, широко раскрыв глаза, шепотом, добавила. — Охранка. — и уже нормальным голосом предложила. — Кваску? — и Сонечка мило улыбнулась.
Выпили свежего квасу, распрощались с милой девушкой и вышли наружу.
— Охрим, на Припортовую, к почте.
Четверка быстро потащила карету в заданном направлении. В редакции, которая располагалась в одном здании с почтой, Сергей забрал свой гонорар, отослал письма родителям, письмо в котором сообщалось о помолвке было отдельно и шло спецзаказом. У почты Сергей увидел карету запряженную восемью лошадьми, и ему показалось что в нее садился знакомый ему человек, только кто, он вспомнить сразу не смог. Артур! Сергей аж обернулся, но возница уже тронул вожжами, и экипаж, набирая скорость, понесся по мощеной дороге, грохоча колесами по брусчатке. Нет, это вряд-ли, они в Европе сейчас.
— Справился? — Алексей Николаевич ждал юношу у кареты. — Пойдем пройдемся, тут лавочка есть недалеко, гостинцев купим.
