Александр Холин - Империя полураспада
– Ну, что ж, – поскрёб макушку Константин Константинович. – Пойдём, обед моим молодцам готовить, заодно и поговорим. Только сначала на Сынташту сходим, вдруг на закидушку ночью что поймалось.
Они отправились к реке, где чуть выше по течению у археологов было прикормленное рыбье место. Путь по берегу в зарослях осота, пустырника, росянки и ещё тысячи трав не представлял трудностей, потому что археологи уже успели протоптать удобную стёжку. Другое дело, что покосить траву не мешало бы, да некому и незачем. Стада диких степных джейранов не показывались сюда, скорее всего, потому, что пойменная река была много севернее вольных Казахстанских степей, а таёжные Уральские изюбри, лоси и прочие травоядные игнорировали эти места из-за того, что слишком уж мало здесь деревьев. Даже чтобы поточить развесистые рога – нужного ствола сразу-то и не найти, а это вовсе не жизнь в перелесках и разнотравье.
Мужчины добрались до рыбного места и принялись проверять поставленные с вечера мережи, вентеря и закидушки. Рыбы набралось довольно много. Попалась вместе со всеми пара хороших тайменей.
– Александр, – окликнул спутника Быструшкин. – Вытряхивай из мерёжек мелочь обратно в реку, ей ещё жить да жить. А вот этих и этих, – указал он на более солидную рыбу, – возьмём добычей. От того, что посылает Всевышний, отказываться никогда нельзя, иначе никаких посылов больше не будет. Я правильно мыслю?
– Более чем, – кивнул Знатнов.
Нагрузив прорезиненные рюкзаки рыбой, мужчины отправились назад.
– Надо же, – размышлял вслух Знатнов, – речушка, вроде бы, никудышная, а в ней таймени водятся!
– У нас на Урале, Александр Викторович, и не такое встречается. Благо от этих краёв люди во все века шарахались, как от мест гиблых и жухлых. Потому-то Аркаим и дожил до наших дней незатронутым. А в девяностом, шутка ли, за малым не потопили Аркаим! Кому-то было надо – нет столицы, значит, и государства Десяти Городов никогда не бывало. Выдумки всё! А нет Божия пристанища на земле, значит, нет ни Бога, ни дьявола. Значит, надо жить в удовольствие, молиться удовольствию за предоставленное удовольствие. Я понятно выражаюсь?
– Даже очень, – кивнул Александр Викторович.
Впереди показался лагерь. Знатнов с Быструшкиным, дойдя до временного пристанища археологов, принялись хозяйничать на походной кухне. Когда над костром уже готовилась к созреванию двойная уха в большом котелке, мужчины вернулись к интересующему их разговору. Вернее, больше всего заинтересован в этом был Знатнов, потому как не мог понять своего участия в благом деле восстановления самого первого царства на земле, которое и царством-то назвать можно было с большой натяжкой.
– Константин Константинович, – закинул удочку Александр Викторович. – А не расскажете ли вы мне сначала о пирамиде из черепов, о возвышающемся над ней кресте и о разных магических символах у основания?
– Отчего же, – кивнул Быструшкин. – Теперь самое время. Смарагд сейчас молится, и мешать ему не надо. Впрочем, молится и тот старец, которого ты видел в цитадели Аркаима.
– А он кто?
– Ох, и любопытен же ты, Александр Викторович, – лукаво улыбнулся Быструшкин. – Однако, это ничего. Ведь сказано: «…Ищите и обрящете, стучите и отверзется вам». Значит, любопытничать тоже иногда не грех. Старец этот, что в Аркаиме, приходит так же, как Смарагд. Только он совсем не нуждается в нас, а вот мы нуждаемся в его помощи.
Я подозреваю, что он – наш Екклесиаст, то есть Проповедник, во власти которого многие энергии сей планеты. А это несёт с собой и многие возможности. Помнишь могучую фразу из Евангелия: что невозможно человеку – возможно Богу? Так вот. Всевышний наделил старца такими возможностями. Не знаю, насколько они велики, но очень велики.
Старец даже бесед с нами никаких не проводит и не будет, судя по всему.
Наверное, он верен словам Иисуса: «Судите Меня по делам Моим».
– Но тот, кто учится, не размышляя, всегда впадает в заблуждение, – возразил Знатнов. – А тот, кто, обращаясь к старому, способен открывать новое, достоин сам быть учителем. Ведь научить жить, научить совершать правильные поступки – это тоже дела! – добавил Знатнов.
– Ещё какие, – согласился Константин Константинович. – Только слова – одно, а поступки – совсем другое. Ведь Христос никогда не учил апостолов, мол, надо лечить людей так-то и так-то. Он просто показывал. Показывал, какую силу может дать Всевышний по вере твоей.
Христос показал, каких путей следует придерживаться, однако, шестая Заповедь Божья провозглашает: «Не убий». А скольких супостатов и басурман перебил твой ангел хранитель Благоверный князь Александр Невский? Но спас Россию вовсе не битвами, не убийством, даже не мордобитием. Он сорок лет прожил в Орде, освободив тем самым Русь от Батыевых нашествий, за что был посвящён сразу в схимнический постриг за неделю до кончины.
Так что навсегда запомни слова апостола Павла: «Всё мне позволительно, да не всё полезно». Исключительная Благодать даётся немногим, потому что немногие достойны такого дара. Теперь понятно, почему не надо сейчас мешать молению старцев? Что же касается черепов…
– Погоди, – перебил его Александр Викторович. – Исключительная Благодать исключает исключение, так что можно долго на теологические темы словоблудствовать. Расскажи лучше про вашего пресноводного осьминога.
Только не говори, что такого в пруду нет, и не было.
– Какой осьминог? – насторожился Константин Константинович.
– У вас в Аркаиме на полпути к цитадели есть пруд. Так?
– Так.
– Пресноводный?
– Да.
– Значит, никаких морских тварей там водиться не должно! А на нас со старцем по дороге напал настоящий осьминог! Он Смарагда живо утащил бы на обед, если б не я.
– Так вы с Кешей познакомились? – захохотал Быструшкин. – Нам его амурские рыбаки в подарок привезли. А отловили как раз в устье Амура. Он там кету себе на ужин ловил и пресной водой опохмелялся. Познакомились, значит?
– Послушай! – выпучил глаза Знатнов. – Он у вас ручной, что ли?
– Самый добрый, игривый и шутливый осьминог на свете! – подтвердил Константин Константинович. – Мы сначала не знали, что с ним делать, потом кто-то предложил выпустить малыша в наш пруд. Наверное, живя в Амуре, он уже здорово начал привыкать к речной воде, потому что быстро освоился в пресноводии, даже расти начал.
– Расти? Так он ещё молодой?
– Конечно, – терпеливо пояснил астроархеолог. – А дети, какой бы они породы не были, всегда игривые существа.
– Знаете, я, кажется, убил вашего игривого осьминога, – Знатнов исподлобья взглянул в глаза Быструшкину. – Понимаете, ваш Кеша напал на старца, обхватил его ноги двумя щупальцами и пытался утащить под воду. Хорошо я подоспел и угостил его оглоблей, валяющейся на берегу. Подумал, что рогатый рогатку нам приготовил.
– Эх, я дурак! – всплеснул руками Быструшкин. – Надо обязательно было предупредить вас, рассказать хотя бы, что Кеша совсем не дикий, а добрый воспитанный пресноводный осьминог. К тому же, умный до опупения. Так говорите, побили его оглоблей?
– Мне кажется – намного хуже. Я его постарался проткнуть оглоблей.
– Да уж, оглобля – оружие русского мужика, а оружием пролетариев не пользовались?
– Нет, камнями мы в него не кидались. Некогда было. Он и так на поверхности плавал совсем без движения, и огромное количество чёрной крови потерял. Но когда назад возвращались, осьминога на поверхности уже не было.
– Вот это хорошая новость, – поднял вверх указательный палец Быструшкин. – Выпустил чернильную бомбу, а как появилась возможность, сразу слинял.
– Так я его не убил?
– Навряд ли, – успокоил археолог Александра Викторовича. – Кешу обыкновенной оглоблей не проткнёшь. Просто он очень испугался и, как взаправдашний осьминог, выбросил чернильное пятно, чтобы замутить воду перед носом нападающего.
– Это ему удалось.
– Вот и славно, – кивнул Быструшкин. – Если бы вы умудрились его укокошить, то тело так и плавало бы на поверхности. Далее, мои рабочие по утрам закармливают Кешу отборной рыбой, и если бы с ним что случилось, давно прибежали бы. Более того, ему в последнее время очень понравился таймень горячего копчения, поэтому мужики стараются баловать ребёнка рыбкой. Одно здесь плохо. Вам обоим возле пруда придётся ходить с некоторой осторожностью. Кеша злопамятен и не прощает обиды. А память на лица у него преотличнейшая.
– Откуда ж нам было знать, что Кеша у вас дрессированный? – проворчал Знатнов. – Мы и так, возвращаясь, обошли пруд. Думали, больше ходить мимо осминогова жилища не придётся, но тот старец в цитадели просил помочь. Дескать, после Вечерней службы в храм прийти надобно. Мы-то здесь причём? Какую мы, грешные, старцам помощь можем оказать? Я согласен насчёт вас, человека отдающего всего себя на восстановление Аркаима. Но каким образом я в вашу команду загремел? Ведь вызов от вас пришёл прямо на мой домашний адрес. Откуда я стал вам известен, и как вы меня нашли, мне до сих пор непонятно.
