Убийство на Аппиевой дороге (ЛП) - Сейлор Стивен
- Никто не заставлял тебя идти на контио, папа.
- Да уж, - проворчал я.
- Тебе что, мои телохранители кажутся слабоватыми?
Я решил переменить тему.
- По идее, сегодня сенаторы-патриции должны назначить нового интеррекса.
- Да, ходят слухи, что они то ли должны собраться, то ли уже собрались. Никто не знает, где именно – возможно, где-то за городом. Место, где проводится собрание, держится в тайне. Боятся нового нападения или осады. У нового интеррекса будет право провести выборы; но при теперешней неразберихе, когда никто ни с кем не может договориться, вряд ли в ближайшие пять дней у республики появятся консулы. Да, насчёт «договориться»: сегодня опять будет контио, только на этот раз его созывает не…
- Не отличающийся столь радикальными взглядами Марк Целий.
- Да, и я слышал…
- Что сам Милон выступит с речью.
Эко искоса глянул на меня.
- Папа, для человека, который бывает на Форуме лишь тогда, когда я его туда вытаскиваю, ты на удивление хорошо осведомлён. Нутром чую, ты снова перемолвился словечком-другим с Цицероном. Ну-ка, расскажи.
Я рассказал, не упуская ничего. Вывод, сделанный Эко, был для меня несколько неожиданным.
- Помпей ведёт себя, как последний подонок.
- Не знаю, не знаю.
- Да он же просто нож ему в спину воткнул! После того, как они были союзниками столько лет…
- Ну, знаешь ли, всякие досадные мелочи вроде убийства способны испортить даже самые тёплые отношения. Если Милон и вправду убил Клодия – как ты думаешь, насколько хватит у Помпея чувства долга перед бывшим союзником?
Эко бросил на меня заинтересованный взгляд.
- Почему ты так говоришь?
- Как «так»?
- Ты сказал сейчас: «Если Милон и вправду убил Клодия».
- Ну да, сказал.
- Не понимаю, почему ты защищаешь Помпея. Возьмём, к примеру, Цицерона. Вот он как поддерживал Милона, так и поддерживает. Это союзник, я понимаю.
- Ну, на пристрастия Цицерона такие мелочи, как убийство, никогда не влияли.
- Наверно, это потому, что у них так много общего.
- У Цицерона с Милоном? – Я подумал о Цицероне, который и в молодости не мог похвастаться богатырским здоровьем, а к зрелости нажил болезнь желудка; который отличался хитростью и расчётливостью и всегда был себе на уме; обладал утончённым, изысканным вкусом. Потом подумал о Милоне – крепком, здоровом, как бык, с грубоватой прямотой, которую не смягчили ни деньги, ни образование. – Что между ними общего?
- Они оба новички. Причём самые выдающиеся среди новичков, разве нет? Две самые яркие звёзды на политическом небосклоне. Вернее, будут две – если Милон всё же умудрится добиться консульства.
Что верно, то верно. Цицерон был первый из своего рода, кто получил магистратуру. Разумеется, он происходил из семьи вполне и даже весьма зажиточной; но никто из его предков не занимал государственных должностей. Получив в тридцать лет должность квестора, Цицерон стал тем, кого на политическом жаргоне называют новым человеком, или новичком - что уже само по себе было большим достижением. Однако Цицерон на этом не остановился. От квестора к эдилу, от эдила к претору, от претора к консулу – высшей должности в республике. Как правило, консулами становятся лишь те, чьи предки уже занимали некогда этот пост. Стремясь укрепить своё положение, нобили пускаются на любые ухищрения, лишь бы не допустить к консульству тех, кто не принадлежит к их кругу. Вопреки всему Цицерон прошёл на выборах. За последние несколько десятилетий это был первый случай, когда новичок получил консульство.
Милон также был новичком. И если он станет консулом, это будет второй новичок после Цицерона, добившийся высшей должности в республике.
- Что ж, Эко, ты прав. Думаю, они ощущают себя членами весьма элитного общества, состоящего из них двоих. Они сумели возвыситься над своим происхождением…
- И теперь могут поглядывать свысока на таких, как мы с тобой.
- И при этом оба они чужаки среди знатных, привилегированных семей, чьим отпрыскам на роду занимать высокое положение…
- Вроде их общего врага Клодия.
- Или Помпея, - кивнул я. – Или Цезаря.
- И это даже лучше, что Цицерон и Милон так не похожи внешне. Каждый из них – второе я другого.
- Второе я? Неотделимое от первого, ты хочешь сказать? Что ж, Цицерон действительно твёрдо решил не отрекаться от Милона, даже рискуя вызвать недовольство толпы. Или Помпея, если уж на то пошло.
- Как многим он готов рисковать – вот в чём вопрос.
За своё решение пойти на созванное Целием контио мне некого винить, кроме себя.
Народу собралось даже больше, чем вчера. Известие о том, что у дома Лепида произошло настоящее сражение, заставило множество людей покинуть свои дома и отправиться на Форум. Как я уже говорил, в час беды инстинкт велит римлянам собраться вместе и внимать речам предводителей.
Благодаря телохранителям, расчищавшим нам путь, мы сумели пробиться к самой платформе. Я всматривался в лица окружающих, пытаясь угадать настроение толпы. Насколько я мог судить, сегодня на Форуме собрались люди зажиточные. Я заметил нескольких, одетых в тоги из дорогой шерсти; таких сопровождали телохранители и клиенты.
Подтолкнув меня локтем, Эко незаметно указал на одного из таких богачей, стоящего в нескольких шагах.
- Торговец, - тихонько сказал он.
- Банкир, - возразил я – просто так, из духа противоречия.
- Сторонник Милона?
- Скорее, противник Клодия. И больше разозлён сожжением Порциевой базилики, чем Гостилиевой курии.
Эко кивнул.
- На сторону Милона его привлекает то, что Милон спас Лепида.
- Должно быть, надеется, что кто-то сделает для него то же самое, если толпа нападёт на его дом.
- По-твоему, он думает, что Милон – это тот, кто ему нужен?
- Может, он затем и пришёл сюда, чтобы определиться.
Большинство же собравшихся, судя по одежде, отличались куда более скромным достатком - лавочники, ремесленники, а то и просто свободнорожденные работники чужих мастерских. Один такой стоял совсем рядом – хмурого вида человек в явно поношенной тоге, сопровождаемый одним-единственным рабом.
- Похоже, в случае чего этому терять меньше, чем нашему гипотетическому банкиру.
- В случае чего, у него и останется меньше. Пожар в его инсуле сделает его нищим.
- Ну, голодать-то ему не придётся. Стараниями Клодия ему гарантирован кусок хлеба.
- Такие люди ждут от государства не столько дарового хлеба, сколько порядка и стабильности. В стабильности и порядке он заинтересован не меньше нашего гипотетического банкира.
- Думаешь, он за этим сюда пришёл? За стабильностью и порядком?
- В конце концов, почему бы и нет?
- А вот мы сейчас узнаем. – И потянув меня за руку, Эко направился к объекту нашего спора - к вящему изумлению наших телохранителей, вынужденных с трудом пробиваться за нами.
- Гражданин, - обратился к нему Эко, - мы, кажется, знакомы?
Человек внимательно посмотрел на него.
- Нет, не думаю.
- А мне кажется, вечерами мы сиживаем в одной таверне.
- В «Трёх дельфинах»?
- Да. Уютное местечко. Помнится, как-то раз мы славно подшутили над тем странным малым, что там работает.
- Гай его зовут. – Хмурое лицо прояснилось. - Да уж, он парень с придурью.
- Ну и, конечно… - Эко поднёс ладони к груди, изображая пышные женский бюст.
- Дочка трактирщика. – Человек широко ухмыльнулся. – Младшенькая. Про которую отец думает, что она всё ещё девственница.
Эко тихонько толкнул меня ногой. Рыбка была на крючке. Расположить к себе незнакомца – трюк, которому Эко научился у меня, и теперь любит прихвастнуть перед наставником своим умением. Я заметил, как он бросил быстрый взгляд на руки с загрубевшими, потрескавшимися пальцами и въевшейся под ногти красной краской.
– А ты всё ещё работаешь в красильне?
- А где же ещё? Мою и крашу, мою и крашу, изо дня в день, вот уже двадцать лет – в старой красильне на улице Суконщиков.
