Игорь Середенко - Иконописец
— Да, оставлю, но с одним условием для людей. Это послужит им памятью. Пусть помнят, какой ценой они заплатили за свои ошибки.
— Что же это за условие?
— Пусть на этом месте, где ты стоишь, люди построят часовню, и пусть материалом в строительстве послужат кости и черепа, умерших от чумы.
Герман ужаснулся от одной мысли — как будет выглядеть эта часовня, когда ее построят. Но выхода не было, и он согласился передать эти слова оставшимся в живых горожан.
— Вернемся к книге, — сказал Дьявол. — Я хочу, чтобы эта книга была лишь в одном экземпляре, чтобы люди не могли ее копировать, ибо копии Заветов итак существуют в избытке. Поэтому ты купишь сто шестьдесят ослиных шкур. Бумага гниет, и портиться, а шкуры ослов послужат не одно столетие. Книгу напишешь на понятном для всех языке.
— На латыни, — пробормотал Герман.
— Да, на латыни.
— Но я не знаю, о чем писать. Ветхий и Новый Заветы известны, а вот заклинания, ритуалы и … К тому же на это уйдет много лет, а век у человека короткий.
— В этом нет сложности, — ответил Дьявол, — я буду тебе в этом помогать. Мои слова будешь слышать только ты. О времени не беспокойся, я и в этом помогу.
— А пророчества, ведь они наверняка рассчитаны на много веков, — предположил Герман.
— Да, я не ошибся в тебе. Ты прав. Но об этом поговорим после написания книги. Сейчас отправляйся в Подлажице, там, у торговца ослами ты купишь 160 ослиных шкур. Не беспокойся, он не будет ни в чем тебя подозревать. Я побеспокоился об этом заранее. Затем отправляйся в монастырь, где ты не раз бывал и рисовал монахов на иконах. Там, в уединении от всех, ты и напишешь свой труд. Не забудь оставить восемь листов в конце книги. О них мы еще поговорим. Потом возвращайся обратно. Здесь мы и продолжим наш разговор.
— Как же будет называться эта книга? — спросил Герман.
— Назови ее «Кодексом Гигаса», — сказав эти слова, Дьявол вполз обратно в расщелину, из которой вышел, земля за ним закрылась, словно и не было никакого прохода в глубины Земли.
Герман стоял один, наедине со своими мыслями.
— Я сделаю все, что ты сказал ради жизни людей и всего рода человеческого, ради памяти моих детей. Эта книга будет называться «Библией Дьявола», — его последние слова не отразились от стен, а вместо звуков эха посыпалась штукатурка.
Глава 10
Из Харбина Руперт Коу добрался до Пекина, где отправил почтой бандероль в Лондон. Руперт решил не искушать судьбу, зная, сколько раз он подвергался нападению или слежке из-за опасного груза — четырех икон. Он решил переслать полотна своему другу и приятелю Брайану Уэббу. К тому же, так он мог узнать больше о них — при детальном изучении в лаборатории Уэбба.
Утренним рейсом он отправился в Киев, а оттуда в Одессу, где намеревался выяснить все об аукционе и таинственном художнике. В Одессе он разместился в одной из гостиниц на улице Дерибасовской. Музей, который ему следовало посетить, находился неподалеку — по адресу: Греческая 16.
Директор музея поначалу отказался говорить с незнакомцем, но потом, узнав, что он англичанин, вежливо его пригласил. Затянулась беседа, в которой Руперт решительно не мог добиться ясности.
— Я не понимаю, — сказал директор на ломаном английском. — Вы говорите о каком-то аукционе, но подобных аукционов мы не проводим.
И тут Руперт вспомнил слова своего приятеля о коррупции в Восточной Европе, и решил изменить тактику беседы.
— Я слышал, у вас имеется благотворительный фонд, помогающий художникам и музею, — сказал Руперт.
— Вы хотели бы помочь, — сказал директор, и на его лице появилось нечто схожее с улыбкой.
— Если вы кое-что вспомните, я, пожалуй, внесу некоторую сумму для поддержки…
— Скажем, несколько тысяч, — сказал директор и стал улавливать в собеседнике малейшие его колебания в ответе.
— Полторы тысячи, — сказал Руперт.
— Хорошо, — согласился директор, не обдумывая предложения.
— Я должен сходить в банк.
Руперт отправился в банк и снял со счета, который дал ему Лукас Корра, деньги. Вернувшись в музей, он передал деньги директору. Тот, не глядя, сунул их в ящик стола, а потом с озабоченным видом посмотрел на Руперта.
— Что? Еще нужны деньги?
— Нет, уговор есть уговор, — сказал директор. — Тот аукцион, о котором вы упомянули, действительно имел место, но мне о нем ничего не известно. Это правда, поверьте.
Руперт уже готов был возмутиться, но директор остановил его.
— Но…, — сказал директор. — Кое-что я вам все-таки сообщу. Это может вам понадобиться. Я дам вам адрес одного человека. Его зовут Александр Царев. Вот его визитная карточка, — директор передал ее Руперту.
— Здесь только имя и телефон.
— Этого достаточно. Он знает больше об этом, — сказал директор. — Вы поймете, я ведь не занимаюсь подобными аукционами, это ведь музей.
— Как же вы объясните, что именно здесь этот аукцион проводился? — спросил Руперт.
— Я сдал помещение, точнее, часть музея, под аукцион. Его проводили тайно, в очень позднее время и без моего участия.
— Понятно.
«Стало быть, и о художнике он ничего не знает, — подумал Руперт».
Руперту ничего более не оставалось, как покинуть музей. Он вернулся в гостиницу, в свой номер, и застыл в удивлении и тревоге на пороге. Сначала он подумал, что горничная решила сделать уборку, но почему-то бросила все и куда-то исчезла, но потом, поразмыслив, он понял, что у него в номере был учинен обыск. Все вещи были в беспорядке, даже скудная мебель была не на своем месте. Руперт вызвал дежурного по коридору, но тот лишь разводил руками.
— Горничная не убирала в вашем номере, — говорил дежурный.
— Это черт знает что! — с досадой и расстройством в голосе произнес Руперт.
— Вы проверьте, что пропало у вас. Я сообщу об этом менеджеру.
Руперт бегло оглянул вещи, и сказал:
— Ладно, ничего ценного здесь не было. Можете идти.
Когда он остался один, он еще раз оглянул портфель. Все было на месте.
«Слава Богу, что я полотна отправил в Лондон, — подумал Руперт, — а ведь пока я ходил в музей, здесь кто-то побывал. Им нужны иконы, значит, за мной следят. Наверняка с самого прибытия в город, а может и в Украину. Стоп! — промелькнула догадка у Руперта, — А что, если к этому причастен директор музея. Хотя нет, он не похож на того, кто охотиться за иконами, слишком глуп, но деньги любит. Он дал мне телефон. Да, верно. Может это и есть ответ на вопрос: кто здесь побывал, и учинил весь этот переполох?»
В холле гостиницы Руперт позвонил по телефону, указанному на визитной карточке.
— Здравствуйте! Меня зовут Руперт Коу. Мне дали ваш номер директор музея…
— Я знаю, — твердым голосом произнес мужчина. — Руперту показалось, что мужчина в возрасте, но еще не стар. — Мне сообщили о вас. Я здесь в гостях. Буду рад с вами побеседовать.
Александр Царев, как было написано на карточке, сообщил Руперту его временный адрес проживания, и они договорились о встрече.
Руперт лежал в своей кровати и не мог заснуть. Он думал о незнакомце. Кто бы это мог быть? Судя по голосу и по тому, как директор трепетно и с уважением называл его имя, этот человек должен быть богат и влиятелен. Имея адрес, по которому пройдет встреча, Руперт навел справки, не выходя из гостиницы.
Район Аркадия, где остановился Царев, является в городе самым дорогим местом, здесь проживают богатые люди. Слово «богатые» означает в этой стране принадлежность к мафиозному клану. Он был попросту — бандитом. Ходить на прием к такому человеку было опасно, но еще опаснее было не ходить к нему. Скорей всего, — думал Руперт, — все это было ничем иным, как приглашением на беседу. Этот Царев определенно что-то знал об аукционе и даже о самом художнике. И не Руперт, а скорее Царев нашел его и пригласил на разговор. Чего же он сулил опытному сыщику?
Руперт засыпал. Его сознание куда-то провалилось, окуталось непроницаемой дымкой. Он видел сон. Руперт оказался в красивом живописном месте: синяя река, лес в отдалении. Он стоит на пригорке, рядом ложбина. Неожиданно, по извилистой дороге, вдоль реки, мчится автомобиль. Он подъезжает к самой реке и резко останавливается. Из дорогого автомобиля вышло четверо молодых мужчин, с ними девушка. Один из мужчин разговаривает с девушкой, она падает на колени перед ним и горько плачет. Руперт хочет броситься на помощь, но понимает, что он этого сделать не в силах. Что-то сковывает его и не дает перемещаться.
Парень подходит к девушке сзади и стреляет пистолетом ей в затылок. Она падает навзничь. Что это? Убийство! — пролетает мысль у Руперта в голове. Четверо мужчин сбрасывают тело в воду и исчезают на машине.
Руперт чувствует тяжесть, боль, отчаяние, но ничего поделать не может. Вдруг, он почувствовал, как чья-то маленькая рука осторожно и мягко берет его за запястье. Он оглядывается и видит позади себя Ямеса Корра, внука австралийского миллионера. Его лицо печально и уныло, на глазах слезы.
