Амурная примета - Евгений Евгеньевич Сухов
– Хорошо-о, хорошо-о, – не стал смотреть на бумаги старшего чиновника особых поручений барон Гильденстолп. – Но я-а могу прису-утствовать при вашем разгово-оре с мое-ей супру-угой? Это по-озволи-ительно-о?
– Прошу прощения, но это невозможно, – придав голосу максимально извиняющийся тон, произнес Стефанов.
– Вот ка-а-ак, – донельзя растянул последнюю гласную помощник обер-секретаря, что явно указывало на его крайнее неудовольствие и даже некоторую обиду. После чего он молча вышел из гостиной, ни разу не обернувшись и не предприняв даже попытки попрощаться с Василием Степановичем.
Вошедшая баронесса Гильденстолп пыталась выглядеть спокойной, что, впрочем, ей мало удавалось.
– Баронесса… – привстал со своего места Стефанов и склонился в легком поклоне. – Позвольте представиться: старший чиновник особых поручений Московского сыскного полицейского отделения титулярный советник Стефанов Василий Степанович, – отрапортовал сыщик.
– Муж мне сказал про вас, – произнесла Агриппина Самсоновна и присела на кресло напротив Стефанова. – У вас ко мне какие-то вопросы?
– Да, – соглашаясь, кивнул Василий Степанович. – Вам ведь знаком Щелкунов? Владислав Сергеевич?
Надо было видеть, как мгновенно за какие-то доли секунды изменилось лицо баронессы. Маска спокойствия слетела с него, будто налетевший ветер сдул с булыжной мостовой пожухлые осенние листья. Теперь Агриппина Самсоновна выглядела обескураженной и крайне встревоженной.
– Тише, – промолвила она, не раскрывая рта и при этом пытаясь улыбнуться. – Ради бога, говорите тише.
Стефанов сразу понял, что Агриппина Самсоновна – баронесса отнюдь не по крови, но по мужу. Скорее всего, она была купеческих кровей, на что указывали ее природная дородность и покуда не изжитые манеры, отнюдь не свойственные аристократкам по крови.
– Так вам знаком мужчина по имени Владислав Сергеевич Щелкунов? – едва слышно повторил свой вопрос сыщик.
– А к чему этот вопрос? – с испугом посмотрела на Василия Степановича баронесса Гильденстолп.
– Для следствия, – просто ответил Стефанов, но потом решил, что следует все же объяснить этой женщине толком, почему он интересуется Щелкуновым именно у нее. – Владислав Сергеевич пропал. Исчез бесследно. Вот я хожу и опрашиваю его знакомых, надеясь узнать о нем побольше, чтобы поскорее его найти. Живого или мертвого… – добавил сыщик и бросил взгляд на баронессу. – Вы ведь были с ним знакомы, не так ли? – не счел более нужным ходить вокруг да около Василий Степанович. И добавил: – Более того, вы были с ним знакомы весьма приватно.
Выделив интонацией два последних слова, Стефанов в упор уставился на Агриппину Самсоновну и через несколько мгновений уже не осуждал ее, а жалел. Поскольку видел, что происходило с женщиной…
Сначала она задрожала всем телом; потом покраснела до мочек ушей и покаянно опустила голову. Вероятно, в ее душе происходило нечто такое, что по масштабу события можно было сравнить с катастрофическим извержением вулкана Везувий в семьдесят девятом году от Рождества Христова или выходом из берегов Желтой реки в северных провинциях Китая в тысяча восемьсот восемьдесят седьмом году. Если бы не крепкая купеческая закваска, женщина лишилась бы чувств и сползла с кресла на пол.
– Мужу только не говорите, – еле слышно пролепетала она и так умоляюще глянула на Стефанова, что тому стало неловко. Таким просящим взором на него еще никто и никогда не смотрел, хотя ситуации в жизни случались всякие…
– Не стоит беспокоиться, не скажу, – искренне заверил ее Василий Степанович. Немного помолчав, произнес: – Последний вопрос, баронесса: не было ли у Владислава Сергеевича родимых пятен… В местах, которые обычно всегда прикрыты одеждой, – деликатно добавил он.
– Ну я не зна-аю… – протянула было неуверенно Агриппина Самсоновна.
– Не юлите, говорите правду, – пресек Василий Степанович ее попытку уйти от ответа и свел брови к переносице. – Это в ваших же интересах. Иначе я буду вынужден побеспокоить вас, возможно, еще не один раз.
Агриппина Самсоновна заговорщицки оглянулась и едва слышно произнесла:
– Было. Родимое пятно…
– Где? – почти шепотом спросил Стефанов.
– На животе, – услышал он ответ.
– Скажите поточнее, – попросил Василий Степанович.
– Ну, пониже пупка вершках в двух, – уточнила Агриппина Самсоновна, и лицо ее сделалось цвета вареной свеклы.
– А какое это было пятно? Круглое, квадратное или иной формы? Каков был размер пятна? – продолжал допытываться Стефанов, почуяв удачу и уже не обращая внимания на то, что творилось с женщиной.
Баронесса Гильденстолп снова оглянулась и, глядя мимо Василия Степановича, почти беззвучно ответила:
– Круглое. То есть круглое, но немного приплюснутое…
– Овальное, – подсказал Василий Степанович.
– Ну да, овальное, – повторила Агриппина Самсоновна, продолжая пылать лицом.
– А каков размер?
– А размер… – баронесса на миг задумалась и посмотрела на свои ладони. – Ну, примерно с ноготь большого пальца руки.
Старший чиновник особых поручений Стефанов удовлетворенно кивнул и благожелательно посмотрел на баронессу, самым большим желанием которой было, чтобы эта пытка поскорее закончилась.
– Благодарю вас, – вполне искренне произнес Василий Степанович, стараясь не глядеть на лицо Агриппины Самсоновны, от которого вполне было возможно прикурить папиросу. – И можете быть уверены, – добавил сыщик, – о нашем разговоре ваш муж никогда не узнает.
Когда Стефанов прощался с баронессой, ему подумалось, что барон, конечно, будет расспрашивать супругу о том, какие вопросы задавал ей сыщик и что она на них отвечала. Однако как баронесса Агриппина Самсоновна станет выкручиваться и что будет отвечать мужу, было уже ее сугубо личным делом…
Глава 11
Неожиданная встреча
Хорошенькие порочные женщины просто так не пропадают… А если и пропадают, то, по крайней мере, не сразу. Какое-то время им даже везет, что неудивительно, если принять во внимание всемогущество порока…
Когда с ювелиром Шталем ничего не вышло, Вершинин с Эмилией снова стали думать, что бы такое предпринять, чтобы за короткое время сделаться богатыми и счастливыми. Ну если не богатыми, то хотя бы с достатком, на который можно жить не пару-тройку недель, а хотя бы с полгода-год. Конечно, у Рудольфа Залмановича было несколько идей спекулятивного и мошеннического свойства, но для их осуществления требовался хотя бы самый малый начальный капитал. А у парочки, собирающейся стать преступной, вообще не было денег.
– И что нам теперь делать? – после полуторачасового сидения друг против друга, ни к чему не приведшего, спросила Эмилия уже без всякой надежды что-нибудь придумать. –
