Максим Кузьменко - Масоны из провинции
— И вообще, Мирон, вел себя странно. — продолжал тем временем Алексей Николаевич.
Вот, вспомнил юноша как сегодня лежал в постели вместе с Олечкой, и пока та спала, он придумал рассказать тете все что ему известно. Но разница заключалась в том, что тогда, три с лишним часа назад, он хотел рассказать только тете, и только то что ему известно. А сейчас, сейчас он осознавал всю необходимость поведать всем и все.
— Сергей, как ты думаешь? — вкрадчивым голосом спросил генерал, а последний проблеск трезвого мышления вдруг навел юношу на мысль, что его напоили специально, но вот мягкий туман окутал все, и эта мысль быстренько затерялась в хороводе других. — Мирон, — Алексей Николаевич сделал особый акцент на имя. — и так, скажем, поступил непрофессионально. Ведь отец в Москве вскрывал тела? И здесь наверное.
— Фу, — поморщилась Раиса Петровна. — Леша прекрати.
А продолжать и не надо было, Сергей уже играл в эту игру.
— Некроспия, некропсеиа. — немного заплетающимся языком сказал юноша. — Нет, сейчас не занимается этим, но его коллеги, да. — он кивнул головой. — Но это когда болезнь или неясны причины.
— А что, Мирон говорил что Анечка здорова была? — намерено безразличным голосом бросил Алексей Николаевич.
— Да, только… — Сергей не договорил, он даже не подумал, откуда Алексей Николаевич знает что они с Мироном разговаривали?
А Алексей Николаевич этого и не знал, но теперь знает точно.
— Только что? — генерал произнес мягким, немного рокочущим голосом. — Она последнее время плохо выглядела. Интересно, почему? — снова намеренно безразличный тон.
Олечка и Раиса Петровна не понимали что происходит, и недоумевая слушали этот странный диалог.
— Беременна, была. — опять заплетающимся языком и со стеклянными глазами сказал Сергей.
Повисло неловкое молчание, Алексей Николаевич встал и вышел-зашел на кухню:
— Антип, оставь. — тот подметал пол, все уже было помыто. — Можешь идти.
— А дрова?
— Я принесу, ступай. — и он провел Антипа к двери.
— Сережа, ты пьян? — осторожно спросила Раиса Петровна.
Юноша посмотрел на присутствующих, Олечка смотрела на него округлившимися глазами, Раиса Петровна пыталась угадать с чего это племянник начал бредить, вошел Алексей Николаевич.
— Он пьян, — уверенным голосом сказал мужчина. — но он не бредит.
Вернувшись на свое место, генерал забил трубку свежим табаком, потом встал, вышел, вошел со стулом, сел напротив Сергея. Остальные молча наблюдали за происходящим.
— Теперь можешь все спокойно нам рассказать. — глядя прямо в глаза Сергею, очень мягким и дружелюбным голосом сказал Алексей Николаевич.
В виду серьезности происходящего, нервная система юноши привела его в чувства, нет, он не протрезвел, но мысли прояснились, а речь стала более твердой. Он понял что уворачиваться не имеет смысла, да и зачем? Он ведь и сам хотел все рассказать, правда немного иначе, но теперь делать нечего.
— Мирон, — начал Сергей. — он говорит, что об этом знаем только я, он и отец ребенка, знала еще Аннушка, ну и вы теперь.
— Как он знает что отец ребенка в курсе? — спросил мужчина, он сейчас был очень внимателен.
— Аннушка сказала Мирону: «Отцу ребенок не нужен.», стало быть, отец знает. — потом он задумался, алкоголь все еще туманил разум, память была немного размыта. — И, я думаю, это кто-то из местных дворян.
— Почему? — кажется что генерал напрягся.
— Она Мирону его магистром назвала. Я знаю что в клубе у Поповых есть магистры, а в клуб этот, насколько я знаю, простых людей не принимают.
— Откуда ты знаешь? — Алексей Николаевич кажется начинал злится, на его лице играли желваки.
— От Артура, друга Олечкиного. — и Сергей вкратце пояснил, что ему показалось странным все в этом клубе, и что он решил выпытать у Олечкиных друзей, и что ему удалось узнать. — Мерзавца нужно в клубе искать. — подытожил он свой рассказ.
— Я сразу говорила, — Раиса Петровна была шокирована рассказом, но способности злится от этого не потеряла. — разогнать их нужно. Неизвестно что они там вытворяют.
— Без доказательств и фактов, этот рассказ ничего не весит. — немного мрачным тоном произнес Алексей Николаевич. — Ну а просто так перебить столько людей, — он развел руками. — нет я верю Сергею, и о многом я и сам догадывался. Но перед тем как мстить, нужно узнать кому. И потом, среди них большиство детей, которым просто головы задурили, и их так-же необходимо спасать.
— Поверить не могу. — Олечкин голос дрожал. — Бедная Аннушка. — прошептала девушка и поднесла ладонь к лицу.
— Павел тоже говорит что, последнее пол-года Аннушка была сама не своя, и так или иначе обвиняет этот клуб и Попова. — сказал Алексей Николаевич.
Алкоголь очень интересная штука, он как сам дьявол, дарит людям силы, храбрость, делает их ловкими и зачем-то толкает на самые безумные поступки.
— А я могу к ним в общество проникнуть. — Сергея снова начало развозить и речь стала развязанной. — Мне Артур предлагал, он с отцом наверняка уже поговорил, перед отъездом.
— Это исключено! — строго отрезала Раиса Петровна. — Леша, даже и не думай! — она заметила что Алексей Николаевич заинтересовался этой идеей.
Так вот, когда становится все ясно, когда сложные вещи становятся простыми, а силам нет предела, дьявол совершает свое дело, и случается так, что даже самый разумный человек может совершить глупость достойную лишь неразумного животного, да и то, в младенческом его возрасте.
Сергей взял за руку Олечку, встал, и решив что вот самый подходящий момент, изрек:
— Раиса Петровна Вальх, тетя, я женюсь на Олечке!
Девушка откинулась на спинку кресла и закрыла лицо руками, Алексей Николаевич с искренним удивлением посмотрел, снизу в верх, смелому парню в лицо, а сам Сергей протрезвел.
Страх, это великий дар, благодаря ему люди чувствуют опасность, чувствуют переживания, охраняют своих детей из страха их потерять. Страх, можно сказать, помог выжить человечеству в темные и далекие времена.
А вот сейчас, в светлой и не столь далекой гостиной, чувство страха помогло протрезветь одному юному человеку. Да и как не протрезветь? Когда в твои глаза смотрит хищная кошка, скорее всего пантера. Наверное да, именно на пантеру была сейчас похожа Раиса Петровна. Она насторожилась, напряглась и не сводила глаз со своей жертвы, а жертва понимал, что несмотря на близкое родство, за своего котенка его порвут в клочья.
— То есть как женится? — в женском голосе прозвучали металлические нотки.
— Маменька, мама, мы любим друг друга. — Олечка понимая всю сложность ситуации решила спасать любимого, но такого глупого, человека.
— Ах ты пес блудливый, ах ты кошак облезший. — голос звучал тихо, но не сулил ничего хорошего. — Женится он сюда приехал. — произнося эти реплики женщина начала тихонько вставать, точно пантера она кралась к своей жертве. — Ты гад в Москве девок не напортился?
— Рая! — голос Алексей Николаевича кажется резанул воздух.
Все дернулись, Раиса Петровна взяла себя в руки и попыталась успокоится.
— Леша, будь добр, возьми моего племянника сегодня к себе. — сдерживаясь, но все-же спокойно начала говорить хозяйка дома. — А с тобой у нас предстоит серьезный разговор, девочка моя. — а вот к названой дочери она обратилась с нежностью в голосе.
— Сережа, иди собирайся. — произнес Алексей Николаевич, и юноша поднялся наверх.
Алексей Николаевич бросил на женщину взгляд, полон любви и нежности, и смотрел пока та не произнесла спокойным голосом глядя на дочь:
— Иди попрощайся.
Генерал
Сергей проснулся в незнакомом месте. Голова шумела, мучила жажда. Какой-же дурак! Он вспомнил прошлый вечер, вспомнил корчму Никифора, там пили втроем, мужчины пытались объяснить юноше тонкости и нюансы женской души и характера. Как плохо что он ничего не запомнил! Точно, вспомнил, это-же квартира Алексей Николаевича, в Александровске.
Комната была небольшой, с одним окном, не таким как в доме у тетушки, обычным, в углу стоял шкаф, а под окном письменный стол, скорее столик, со стулом, на столе лежали вещи Сергея, у двери рогатая вешалка. Юноша встал, во рту все пересохло, ноги держали тело как-то неуверенно, подошел к окную. Река, совсем близко протекал Днепр, двор огорожен забором, вот какая-то постройка, похоже сарай, и вторая, такая-же. Второй этаж! — дошло юноше. Он на втором этаже, поэтому видит и реку и сооружения во дворе.
Дверь вывела его в другое, меньших размеров, помещение. Убранство комнаты слегка обескуражило юношу, у стены стоял топчан с узким, обтянутым кожей лежаком, а с одного краю, почти на самом конце к нему была прикреплена короткая палка, между палкой и топчаном было небольшое расстояние. В углу, и это очень интересно, висело бревно, а рядом большой мешок из парусины, и мешок был чем-то набит. Оба предмета висели на цепях, цепи были вмонтированы в потолок, на полу лежали какие-то болванки и рыночные гири, только очень больших размеров. Почти по центру комнаты с потолка свисали два одинаковых куска цепи, в полуметре друг от друга, и оба заканчивались металлическими кольцами.
