Мигель Монтаньес - Могила Колумба
В январе устье реки стало непроходимым, и нам пришлось задержаться. К великому нашему огорчению, чтобы вывести суда, их пришлось разгрузить. Однако сокровище мы увезли с собой.
Несколько лодок возвратилось на реку, чтобы запастись солью и водой. Едва мы вышли, вновь поднялось волнение и море стало бурным. И все повторилось сначала».
— И это все, — сказал Бруно Верди.
— Но вы говорили — «по крайней мере» одна страница. Есть еще?
— Я сказал, что нашли по крайней мере одну страницу из пачки документов. Были и другие, выявленные чуть позже, но они утрачены. Мы не уверены, что в архивах сохранились хотя бы их копии. Если честно, больше мне нечего вам ответить, — категорически заявил итальянец.
— Могу я сделать копию данного текста? — спросил Оливер.
— Нет.
Оливер изумленно посмотрел на коллегу.
— Поймите, сеньор Оливер! В документе речь идет о неком сокровище. Все, что касается Христофора Колумба, для нас очень важно. Мы хотим принять участие в расследовании. Если вы согласны, мы сами выдадим вам копию текста.
— Требование некорректно и выходит за рамки всех международных соглашений. Сожалею, но я сообщу нашему послу о ваших намерениях. — Оливер не скрывал раздражения.
— Я прошу вашего снисхождения. Для нас это очень важно. Дело касается генуэзца и… сокровища.
— А для нас все еще важнее! У нас похитили останки человека, создавшего всю Испанскую империю, — отрезал Оливер на прощание.
Позже он в подробностях описал эту встречу друзьям и попытался воспроизвести текст по памяти. Построение фраз, тип письма и даже содержание очень напоминали, по его мнению, документы, найденные в Севилье. Слово «сокровище» прозвучало для его товарищей точно гром среди ясного неба, едва он его произнес.
— Хочешь сказать, в тексте шла речь о сокровище? Именно так, буквально? — поразился Эдвин.
— Да. Для меня это тоже стало неожиданностью. Вот уж не думал, что пропажа останков и следствие выведут нас на эту дорожку, — вынужден был признаться Оливер.
Альтаграсиа молчала. В голове у нее пронесся вихрь мыслей. И самой главной среди них была та, что Андрес Оливер не принимал в расчет мнение ее друзей, доминиканских ученых. А теперь, извольте видеть, подтверждалась теория, которую они выдвинули в самом начале.
— Позволю себе напомнить: донья Мерседес, дон Рафаэль и дон Габриэль еще на первом нашем совещании высказывали предположение, что мотивы ограбления были чисто меркантильными, — с упреком заметила Альтаграсиа. — Мы не сочли нужным к ним прислушаться.
Закончив фразу, она набралась мужества и взглянула Оливеру прямо в глаза — впервые за много дней. Испанец попытался переосмыслить ситуацию в свете открывшихся обстоятельств. В чем-то доминиканка, безусловно, права, учитывая содержание генуэзского документа. Оливер был человеком твердых принципов. Он не привык легко сдавать позиции, ведя следствие, предпочитая доверять собственному чутью. Оно редко его подводило, хотя дела за время службы попадались ему самые разные. Но может быть, на сей раз он совершил ошибку, не доверяя друзьям Альтаграсии?
— Прошу у тебя прощения. Я заблуждался. Факты как будто указывают на то, что теория твоих друзей небезосновательна, — с усилием выговорил испанец. — Кажется, нам теперь следует рассмотреть все возможные версии исходя из гипотезы, что грабители ищут сокровища, иными словами — деньги.
— Знаешь, мне говорили, что вы, испанцы, заносчивы, а я еще удивлялся! — не без иронии прокомментировал Эдвин. — Но теперь вижу: нет дыма без огня.
— Между прочим, я извинился, — возразил Оливер. — Заносчивая как раз она. Не я.
— Хорошо, — примирительно кивнул доминиканец. — Мальчик просит у девочки прощения. Может, девочке стоит простить мальчика, а?
Альтаграсиа подняла глаза на Оливера и одарила его едва заметной улыбкой.
— У нас в стране принято урегулировать подобные недоразумения и конфликты поцелуем. Разве нет, Альтаграсиа? Ну так вперед.
Испанец и доминиканка встали на ноги и положили конец своим разногласиям, скрепив мировую легким поцелуем в щеку. Эдвину он показался страстным лобзанием в губы. И очень ему не понравилось, как они обнялись после поцелуя. Если уж на то пошло, совсем не понравилось.
Летний вечер в Генуе сулил хороший отдых. Напряжение, не покидавшее их от самого Мадрида, похоже, спало. Обстановка разрядилась. Они обосновались в открытом, показавшемся им уютным кафе в сердце Генуи и с радостью почувствовали, как возвращается прежняя атмосфера приязни и доверия, установившаяся в их отношениях с первых дней знакомства в Санто-Доминго. Заказанное пиво и наметившийся прогресс в расследовании способствовали безоблачному настроению. Все серьезные вопросы отложили до завтра. Утром они подведут итоги по состоянию дел на данный момент и наметят план действий. А сейчас — развлекаться!
— Как твоя голова, Эдвин? — спросил Оливер.
— Хорошо, уже почти не болит. Завтра нужно наведаться к врачу, чтобы он снял швы.
— Рад слышать! — вздохнул Оливер с облегчением. — Никогда себе не прошу, что оставил тебя одного.
— Да будет об этом! Самое главное, нам удалось вскрыть новые факты в деле.
— Вы хорошо знаете Геную? — спросил испанец приятелей.
— Нет, — ответила Альтаграсиа. — Я несколько лет училась в Париже и оттуда объездила почти всю Францию, Германию и Италию, но в Генуе не была никогда.
— Я не знал, что ты училась во Франции, — заметил Оливер.
— Да. Сначала я получила высшее образование в Санто-Доминго, а затем училась в докторантуре в Париже, в Сорбонне.
— А ты знаешь город? — обратился Оливер к Эдвину.
— Нет. Боюсь, у нас с Альтаграсией изначально были разные возможности. Я фактически не выезжал из страны до вот этого нашего путешествия. Я впервые в Италии и никогда не бывал во Франции.
— Италия — великая страна, накопившая огромные исторические богатства. У итальянцев с испанцами, а также и со всеми латиноамериканскими народами очень много общего. Помимо прочего похожи язык, традиции и даже музыка. И я хочу сделать вам сюрприз. Вставайте и пойдемте со мной.
Самолет, на котором летела донья Мерседес с неизменными своими спутниками, совершил посадку в аэропорту Христофора Колумба в Генуе. Путешествие из Мадрида выдалось беспокойным, а так как донья Мерседес недолюбливала высоту, рейс показался ей бесконечно долгим. Она испытывала недовольство собой, поскольку в полете от страха была сама не своя и не сумела скрыть слабость. А она не привыкла выставлять чувства напоказ. Как могла, она собралась внутренне и попыталась вести себя с присущей ей сдержанностью. Такая женщина, как она, не могла позволить себе утратить силу воли в ответственный момент. Являясь потомком древнейшего рода, плоть от плоти родной земли, она внушала уверенность: ее предки заставляли уважать себя первых европейских поселенцев в Новом Свете. Кровь, что текла в ее жилах, принадлежала народу, запугать который невозможно ни под каким видом.
Спустившись по трапу, она полной грудью вдохнула генуэзский воздух. Он был более свежим, чем мадридский. Вот они, бодрящие свойства универсального наследства, обладателем коего рано или поздно становится любой турист! Увидев во второй раз город, с которым было связано столько воспоминаний, она захотела пережить хотя бы намек на те чувства, что хранились на дне ее души.
Ученые приложили определенные усилия, чтобы случайно не поселиться в отеле, где обосновались детективы. Они выбрали маленькую гостиницу рядом с аэропортом на окраине города. Гостиница фактически была обычным придорожным мотелем, но выглядела вполне прилично. Во всяком случае, приемлемо, чтобы там можно было отдохнуть после трудного путешествия. Разместившись, они первым делом позвонили инспектору Бруно Верди.
— Нужно встретиться, — произнесла донья Мерседес.
— Да, непременно, — отозвался итальянец. — Завтра рано утром я представлю подробный отчет о встрече.
— Надеюсь, вы дали ему вполне конкретную информацию. Мы не имеем права рисковать.
— Именно так. Мы с вами тщательно все обсудили. На меня можно положиться, не сомневайтесь.
«Асукар». Так называлось заведение, куда пришли детективы. В отделке фасада бара были щедро использованы карибские мотивы: явный намек на то, что в этом местечке можно потанцевать под музыку Центральной Америки. Ритмы доминиканской меренге так грохотали в зале, что прекрасно было слышно на улице. Альтаграсиа с восторгом приняла предложение Оливера, предвкушая удовольствие. Она и вообразить себе не могла, что в этом городе можно будет от души потанцевать. Заведение соответствовало концепции ресторана с живой музыкой. Владельцы — семья кубинцев — предлагали здесь разнообразные танцевальные мелодии в стиле латино, включая сальсу и прочие карибские ритмы. Компания выбрала столик поближе к сцене. В ресторане подавали блюда, адаптированные к итальянским вкусам: паста присутствовала в меню во всех видах.
