Секретная часть - Валерий Георгиевич Шарапов
– Вижу, владеешь темой, – хмыкнул Рылеев. – Ну что ж, Кольцов, ты влез в это дело, тебе и заканчивать. Возможно, я несколько оптимистичен, м-да… Чем-то недоволен, майор?
– Показалось, товарищ полковник. Подумаешь, Полесье. Нам любые до́роги дороги.
– Правильный ответ, – кивнул Рылеев. – Готовься к командировке. Кто там у тебя остался в строю? Сам разберешься. Я свяжусь с Беликовым, он в свою очередь свяжется с конторой товарища Бойчука. Думаю, препятствий не возникнет, никому не нужны «кроты», подрывающие нашу безопасность. Первый отдел объекта будет предупрежден, тебе окажут содействие и выдадут допуск. Не мне тебя учить, как проводить подобные расследования, ты на них собаку съел. Работать будете в форме – получите ее на месте, дабы не выглядеть белыми воронами. С женой-то уладишь вопрос? – полковник сменил тон, сразу как-то подобрел, мол, и нам не чуждо все человеческое…
Глава седьмая
Братская Белоруссия встретила проливными дождями. За полчаса до посадки в Минском аэропорту лайнер безжалостно затрясло, пассажиры напряглись. Смотреть в иллюминатор решительно не хотелось.
Михаил сидел, откинув голову, ждал, когда закончится эта езда по ухабам. Зона турбулентности никак не кончалась. Он покосился на товарищей. Швец сидел, стиснув зубы и изо всех сил держался за подлокотники. Вишневский казался спокойным, закрыл глаза – видимо, вспоминал прожитую жизнь. Так, на всякий случай. По проходу, хватаясь за спинки кресел и вымученно улыбаясь, прошла стюардесса. Инстинкт сработал – Григорий приоткрыл один глаз, проводил точеную девичью фигурку, снова откинул голову, стал готовиться к неизбежному…
Опасная зона осталась позади, пассажиры недоверчиво переглядывались, робко улыбались. Насторожился Швец, завертел головой. Засмеялся Григорий, подмигнул пробегающей в обратном направлении бортпроводнице. В салоне кто-то ругался. Зачем поел? Теперь все, что было на ужин, перекочевало в картонный пакет. «Ладно, не на потолок», – смеялся сосед.
Включился динамик, командир воздушного судна извинился за неудобства и предложил пассажирам приготовиться к посадке в аэропорту города-героя Минска.
«Хорошо, что не к падению», – подумал Кольцов.
В здание аэропорта пассажиры бежали под дождем. У кого имелись зонтики, судорожно их раскрывали. Предусмотрительная Настя положила мужу зонт – правда, в чемодан, а не в ручную кладь.
У стойки регистрации дорогу заступили местные товарищи.
– Майор Кольцов? – осведомился мужчина представительного вида (документы мог бы и не показывать, все понятно). – Капитан Ворович, Минское управление. Добро пожаловать на белорусскую землю. Нам поручено проследить, чтобы вы нормально добрались до Гомеля. Погода меняется, рейсы задерживают, нет смысла отправлять вас самолетом. Часовой перелет может обернуться суточным ожиданием. Не возражаете продолжить поездку на поезде? Отдельное купе, мягкий вагон. Билеты уже куплены, на перрон вас доставим. До Гомеля триста километров, за шесть часов сможете выспаться и отдохнуть. К десяти утра будете в Речице, в полдень – уже на месте.
– Вот это дело, – обрадовался Вишневский и смутился, – а то, признаться, немного потрясло…
– Хорошо, капитан, – одобрил Кольцов. – Сегодня не самые подходящие условия для воздушных перелетов.
Служебную машину подали к выходу из здания аэровокзала. Близилась полночь, пассажирский поезд отправлялся через сорок минут. Из окна «Волги» Михаил разглядывал пустые улицы республиканской столицы. Моросил плотный дождь, ретушировал картинку. Проплывали добротные многоэтажные здания, светофоры на перекрестках, мигающие желтым. Говорили, что Минск – безумно красивый город. Убедиться в этом, увы, не удалось – природа капризничала.
Пассажирский поезд покинул станцию с небольшой задержкой. Купе действительно было отдельным, никого не подселили. Мерно постукивали колеса, переливалась лунным огоньком ночная лампа. Есть не хотелось. Вишневский в шутку предложил выпить – при себе ничего, но зачем тогда нужен проводник? Идея не нашла поддержки, любители выпить из присутствующих были так себе, включая самого Вишневского.
«Подумаешь, не очень-то и хотелось». – Григорий застелил верхнюю полку, вскарабкался на нее и через минуту уже сопел.
Сон приходил постепенно, со всеми остановками. В коридоре кто-то смеялся, скрипел пол. Поезд подрагивал, стучали колеса на стыках рельсов. Свет фонарей проникал сквозь задернутые занавески, озарял дверь.
«Я так и знала, – бормотала Настя, собирая мужу чемодан, – это должно было случиться, и просто чудо, что не случилось раньше. Надеюсь, в белорусском Полесье найдется тройка-другая телефонов и ты сможешь изредка мне звонить?»
Он уверял, что Гомельская область – это тот же Советский Союз, то есть территория предельно обжитая, цивилизованная и гостеприимная. Разумеется, там найдется пара-тройка телефонов. Обида и печаль в супруге копились, он это чувствовал, но выбора не было. Работа подразумевала командировки. Он держал хрупкую жену в своих объятиях, чувствовал, как ей хочется вырваться, хлопнуть дверью. И только присутствие маленькой Валюши не давало это сделать…
Всю республику накрыл циклон. Но «служба доставки» работала четко – машину подали прямо к выходу из здания вокзала. Простых автолюбителей сюда не пускали. Дежурные милиционеры уныло смотрели, как гости садятся в черную «Волгу» с характерными номерными знаками.
Дождь не унимался. Откуда в небе столько воды – только один Бог знал.
До Речицы доставили за час – могли бы быстрее, но постоянно тащились за какими-то грузовиками, не желающими уступать дорогу. Дважды водитель включал сирену – большегрузные «МАЗы» и «ЗИЛы» неохотно прижимались к обочинам. Где-то неподалеку велось большое строительство. Лесные массивы уплотнялись, населенных пунктов становилось все меньше.
Речица оказалась крупным городом – районный центр с населением более шестидесяти тысяч человек. Мелькали затрапезные пятиэтажки, предприятия, магазины. Застряли на железнодорожном переезде – ползли не спеша нефтеналивные цистерны.
Водитель загнал машину под навес на автостанции. На этом его миссия закончилась. «Вас встретят, товарищ майор, ждите». Машина развернулась, покатила обратно в Гомель.
Оперативники стояли под навесом, курили. Разъезжались междугородние автобусы, давились люди у кассы. В северо-западном направлении, где находилась в/ч, маршрутов практически не было – там начиналась глушь.
Остановилось такси, разбитной водитель осведомился, куда ехать. В любую точку района – за ваши деньги. Кольцов покачал головой, зябко поежился, поднимая ворот плаща. Усилился ветер, дождевые капли попадали под навес. Таксист пожал плечами: ладно, стойте. Идея, возможно, была неплохой – вряд ли местные таксисты кровожаднее московских.
Станция гудела, люди смеялись, волокли сумки и чемоданы. Белорусская речь казалась забавной. Многие говорили по-русски, но не так, как в Москве или, скажем, в Сибири.
Разогнав воду из лужи, лихо затормозил внедорожник «УАЗ» с металлической крышей. Выбрался подтянутый мужчина в штатском – лет сорока с небольшим, с жестким «ежом» на голове, как у обувной щетки. Осмотрелся, заглянул под навес:
– Едем, товарищи?
– Уверены? – насторожился Михаил.
– Убежден, – мужчина приветливо улыбался. – Вас описали. Приветствую. Майор Игнатов Виктор Петрович, начальник первого отдела в/ч 42600. Прибыл за вами. Долго ждете?
– Минут пять.
– Тогда ладно. – У встречающего были гладко выбритые впалые щеки и уверенное рукопожатие. – Карета подана, прошу садиться.
Субъект производил неплохое впечатление. Машиной управлял уверенно, обгонял вяло ползущих «тихоходов». Немного раздражал запах одеколона «Шипр», которого Игнатов вылил на себя, наверное, полфлакона. Пришлось приоткрыть окно. Парфюмерная промышленность особо не утруждалась – ассортимент выпускаемой продукции был, мягко говоря, небогатый. Окончательно угробить отрасль не давал лишь рижский «Дзинтарс», но изделия с этой маркой найти было непросто.
За считаные минуты юркий внедорожник вырвался за пределы городской черты. Асфальтовое покрытие было неважным, изобиловало трещинами и вздутиями, но подвеска позволяла проходить препятствия без тряски. Дорога уходила в дикую местность. Встречный и попутный транспорт практически отсутствовал. Навстречу проехал небольшой пассажирский автобус. Игнатов обогнал «Запорожец» с пыхтящей выхлопной трубой. Дальше дорога была пустая.
– В глуши живем и работаем, – объяснил Игнатов. – На всем протяжении до части – заброшенные деревни и пара хуторов, где еще что-то теплится. Названия такие милые – Погорельцы, Подбабье…
– Сам-то давно здесь служишь? – спросил Михаил. Переход на «ты» прошел незаметно.
– Давно, – вздохнул майор, – восемь лет с хвостом. Сам из Омска, там начинал службу в ракетной части. Затем сюда перевели. Возражения не принимались. Мы – люди военные, под козырек – и вперед. В Омске женился, ребенка завели. Город огромный, все для жизни. Жена как узнала
