Серебряные осколки - Дейзи Вэнити
Эта мысль ее оглушила. Она уставилась на Теодора: тонколицый, румяный, с бездонными черными глазами – красивый, словно ангел. И он был в ее власти.
– Я люблю тебя, – прошептала она.
Теодор подался вперед, и Уинифред снова поцеловала его, чувствуя нарастающее покалывание в губах. Ее тело горело. Там, где их с Теодором руки соприкасались, она чувствовала самое настоящее жжение, будто кончики пальцев отсекли острым горячим ножом. Уинифред проложила цепочку маленьких коротких поцелуев от его губ к шее, над самым воротником. Юноша застонал и выгнулся, а затем высвободил руки из ее хватки и дотронулся до ее пылающего лица. По спине Уинифред прокатилась томительная дрожь.
– Даже звезды будут петь любви моей, – еле слышно прошептал он, осторожно проводя пальцем по линии ее скулы, и Уинифред узнала последнюю строчку стихотворения, написанного для нее.
Возвращались домой они пешком – снова забираться на коня Уинифред наотрез отказалась. Теодор шел едва ли не вприпрыжку, да и Уинифред ощущала в теле такую восхитительную легкость, что ей казалось, она и сама сейчас подпрыгнет и взлетит. Время от времени она вскидывала руку, чтобы увидеть кольцо, и пускай грязные переломанные пальцы выглядели совсем не изящно, она не могла налюбоваться.
– Жду не дождусь услышать поздравления! – заявил Теодор, когда они вышли из конюшни, оставив там Барвинка. – В конце концов, я надел кольцо на палец самой прекрасной девушке на свете.
– Не торопи события, – буркнула Уинифред, – помолвка будет долгой.
Он рассмеялся.
– Зайдем в салон к бабуле Мисси? – предложил он. – Хотя она, наверное, прилегла подремать после обеда… Но зато скоро вернутся матушка и Лаура!
– Если так жаждешь поскорее услышать поздравления, можешь обойти прислугу.
– Точно, зайдем к Нив! И к Джейни на кухню. Жаль, Мэттью тоже уехал…
– Я пошутила, Тедди.
Теодор ухмыльнулся:
– А я нет. Хочу, чтобы Нив пригрозила тебе расправой, если вдруг станешь дурно со мной обращаться.
Уинифред презрительно сощурилась и заметила на дорожке у дома женскую фигуру. Кэтрин? Нет, не похожа.
– Там не Кэтрин стоит? – спросила Уинифред.
Присмотревшись, Теодор припустил вперед.
– Нив! – завопил он и замахал экономке рукой. – Нив, я помолвлен!
Едва поспевая за юношей, Уинифред приблизилась к женщине. Нив выглядела встревоженной: округлив прозрачные голубые глаза, она без конца вытирала руки о фартук.
– Нив, мы помолвлены! – гордо произнес Теодор, подхватывая Уинифред под локоть. – Винни, она, кажется, не совсем верит. Покажи ей кольцо!
– Поздравляю вас, мастер Теодор, мисс Бейл, – произнесла сбитая с толку женщина.
Ее ирландский акцент был сильнее обычного, некоторые слова Уинифред разобрала с трудом.
– В гостиной…
– Ты что-то хочешь сказать? – совершенно ее не слушая, перебил Теодор. – Что такое, Нив?
– В гостиной вас ожидают. Вас и мисс Бейл.
– Кто? – насторожилась Уинифред.
Экономка перевела взволнованный взгляд на нее.
– Она не представилась. Сказала, что она близкая подруга мистера Теодора.
Уинифред и Дарлинг переглянулись, и юноша поспешно произнес:
– Клянусь, у меня никого нет, кроме тебя.
– Идиот, – фыркнула она. – Как будто у тебя может быть кто-то, кроме меня!
Они прошли в дом. Уинифред с неудовольствием оглядела испачканную травой и землей амазонку. Времени переодеваться не было, пришлось встречать гостью в таком виде.
Что это за «близкая подруга»? Насколько она знала, у Теодора нет подруг, помимо Лауры, Эвелин и пресловутой Эми. Но Эвелин сейчас готовится к свадьбе в Гэмпшире за много миль отсюда, Лауру Нив знает, а дочь приходского священника вряд ли стала бы представлять с такой патетикой.
Уинифред приказала Теодору наклонить голову и стряхнула с его волос несколько приставших сухих травинок.
– Если это твоя тайная жена, я в жизни с тобой больше не заговорю, – предупредила она, надеясь успокоить себя улыбкой Дарлинга.
– Если это моя тайная жена, тебе придется вернуть кольцо, – тихо смеясь, ответил он.
Уинифред ахнула в притворном ужасе и прижала руку к груди.
– Ни за что!
Перешептываясь и торопливо приводя себя в порядок, они вошли в гостиную – большую комнату, в которой обыкновенно принимали с визитами – и застыли, едва увидев гостью.
С дивана поднялась Эвелин Саттон.
Когда Уинифред пыталась представить ее, помолвленную со Стелланом Акли, в голове всегда возникал один и тот же образ: осунувшееся, поблекшее лицо, темное платье, тусклые волосы, собранные в строгий шиньон. Но бледный призрак из ее воображения ничем не напоминал ту Эвелин, которую она увидела перед собой. Она была одета в ярко-красное шелковое платье с открытыми плечами и низкой линией декольте – такой наряд гораздо больше подошел бы для бала или суаре[6], нежели для визита юной незамужней леди. Рыжие локоны были рассыпаны по обнаженным плечам в ее излюбленной девической манере, а на лице, хоть и хмуром, лежали все те же краски юности и легкий румянец, ореховые глаза по-прежнему блестели. Совсем не похоже было, что она убита горем. Неужели помолвка все-таки была расторгнута?
Рядом с Эвелин, разодетой в пух и прах, Уинифред в своей испачканной амазонке сильнее обыкновенного ощутила досаду. Она украдкой отряхнула ладони, с ужасом заметив, что под ногтями темнеет земля.
Увидев друзей, Эвелин просияла и поспешила к ним, протягивая руки. На среднем пальце ее красивой, полной, чистой кисти Уинифред заметила помолвочное кольцо – серебряный ободок, обрамляющий небольшую грушевидную жемчужину. Если ее сапфиры являлись залогом вечной привязанности, то жемчуг Эвелин был символом слез невесты.
– Тедди! Уинифред! – ласково воскликнула девушка, подавая им руки.
Не зная, как следует приветствовать Эвелин, Уинифред коротко пожала ее ладонь и вдруг заметила рядом с помолвочным еще одно кольцо, на безымянном пальце – простую золотую полоску. Значит, они со Стелланом все-таки обвенчались.
– Эвелин, – буркнула Уинифред в приветствие.
– Эви! – умиленно произнес Теодор. Он оставил поцелуй на руке подруги и задержал ее в своей, с радостью глядя ей в лицо. – Как ты здесь очутилась? Я не видел твоего экипажа!
– Я п-приехала на почтовых лошадях, – как всегда, заикаясь, ответила Эвелин. – Надеялась в‑вас здесь застать, но…
– Ты приехала одна? – недоверчиво уточнила Уинифред. – На перекладных? Но от Гэмпшира до Хэзервуда по меньшей мере сутки пути!
– Я останавливалась в Лондоне. И путешествовала п-практически налегке.
– И все-таки… одна? – поразился Дарлинг.
Видимо, он не обратил внимания на кольца подруги.
Эвелин помрачнела.
– П-поэтому я и приехала. Стеллан пропал.
Затаив дыхание, Уинифред взглянула на Дарлинга. В
