Человек в черном - Уилки Коллинз
Он пожал ее руку и, озарив светом своей отеческой улыбки, со вздохом простился с ней. Мисс Нотман следила за ним взором, полным восхищения и благоговения.
Отец Бенвель не лишился своего светлого расположения духа, когда скрылся с глаз экономки. Несмотря на все встречавшиеся препятствия, он сделал одно важное открытие. Несомненно, в прошлой жизни Стеллы случилось компрометирующее ее обстоятельство и, конечно, в нем был замешан мужчина.
«Я не совсем напрасно пожертвовал вечером», – подумал он, поднимаясь по лестнице из комнаты экономки в залу.
VII. Влияние Стеллы
Входя в залу, отец Бенвель услышал, что кто-то стучится в парадную дверь. Слуги, казалось, знали, кто стучится, – швейцар впустил лорда Лоринга.
Отец Бенвель подошел к нему и поклонился. Его поклон выражал уважение к лорду Лорингу, но вместе с тем уважение и к самому себе.
– Ваше сиятельство гуляли в парке? – спросил он.
– Нет, ездил по делу, – отвечал лорд Лоринг, – и мне хочется поговорить с вами об этом деле. Если у вас есть несколько свободных минут, пойдемте в библиотеку…
– Несколько дней назад, – начал лорд Лоринг, когда дверь затворилась за ними, – я, кажется, говорил вам, что друзья мои рассуждали со мной о довольно важном деле – об открытии моей картинной галереи для публики.
– Да, я помню, – ответил отец Бенвель. – Ваше сиятельство решились на что-нибудь?
– Да, я решился, как говорят, «не отставать от времени» и последовать примеру других обладателей картинных галерей. Не думайте, что я когда-нибудь сомневался в своей обязанности по силе возможности распространять образовательное влияние искусства. Единственной причиной моего колебания была боязнь, что может что-нибудь случиться с картинами. И теперь я хочу провести опыт, только при известных ограничениях.
– Без сомнения, мудрое решение, – сказал отец Бенвель. – В таком городе, как Лондон, вряд ли было бы возможно открыть двери вашей галереи для каждого прохожего.
– Я рад, что мы сходимся во взглядах, отец Бенвель. В первый раз галерея будет открыта в понедельник. Всякий прилично одетый человек, предъявив свою карточку в книжных магазинах на Бонд-стрит или Реджент-стрит, может получить бесплатный билет для осмотра галереи. Число билетов, конечно, ограниченное, а галерея будет открыта для публики только два раза в неделю. Вы будете в понедельник?
– Конечно. Мои занятия в библиотеке, сами видите, ваше сиятельство, только что начались.
– Мне очень хочется знать, какой успех будет иметь этот опыт, – сказал лорд Лоринг. – Загляните в галерею раза два в день и передайте мне ваши впечатления.
Выразив свое согласие помочь опыту всеми зависящими от него средствами, отец Бенвель медлил и не уходил из библиотеки. Он втайне питал надежду, что в последнюю минуту его пригласят к обеду вместе с Ромейном. Лорд Лоринг взглянул на часы над камином: пора было одеваться к обеду.
Патеру оставалось только одно: понять намек и удалиться.
Пять минут спустя посыльный принес лорду Лорингу письмо, задевавшее интересы отца Бенвеля. Письмо было от Ромейна, он извинялся, что только за час до назначенного времени извещает о невозможности исполнить свое обещание.
«Вчера, – писал он, – у меня опять был припадок, который вы называете галлюцинацией слуха. Чем более приближается час вашего обеда, тем сильнее я начинаю бояться, чтобы то же не повторилось со мной у вас. Пожалейте и простите меня».
Даже добродушный лорд Лоринг, прочтя эти строки, не сразу пожалел его и простил.
– Подобные капризы простительны женщине, – произнес он, – у мужчины же должно быть больше силы воли. Бедная Стелла! А что скажет жена?
Он ходил взад и вперед по библиотеке, представляя себе негодование леди Лоринг и разочарование Стеллы. Но как помочь горю? Придется, приняв на себя последствия, сообщить неприятное известие.
Он только собирался уйти из библиотеки, как явился посетитель. Это был не кто иной, как сам Ромейн.
– Я опередил свою записку? – спросил он поспешно.
Лорд Лоринг показал ему письмо.
– Бросьте ее в огонь, – проговорил Ромейн, – и примите мое извинение в том, что я написал ее. Помните ли вы те счастливые дни, когда вы, бывало, называли меня человеком, подверженным минутным порывам? Эта записка была написана под минутным впечатлением, и вот теперь я являюсь сюда вопреки тому, что написал. Для объяснения моего странного поведения я должен просить вас припомнить все с самого начала. Помните вы день консилиума по поводу моей болезни? Пожалуйста, остановите меня, если я неверно охарактеризую лиц, принимавших участие в нем. Двое из них были доктора медицины, а третий просто врач, ваш друг. Насколько я помню, это он сообщил вам результат консилиума?
– Совершенно верно.
– Первый из двух докторов, – продолжал Ромейн, – приписывал мою болезнь исключительно нервному расстройству и думал, что ее можно вылечить лекарствами. Я говорю, как профан, но мне кажется, в переводе на простой язык, смысл его слов был именно таков.
– Да, такова была сущность его мнения, – ответил лорд Лоринг, – и сущность его рецептов, которые вы, кажется, разорвали в клочки?
– Так всегда следует поступать с рецептами, в которые не веришь. Когда очередь дошла до второго доктора, он высказал мнение совершенно противоположное. Третий медицинский авторитет в лице вашего друга избрал себе середину и сделал заключение консилиума, сблизив взгляды обоих докторов и соединив два противоположных лечения в одно.
Лорд Лоринг заметил, что Ромейн недостаточно почтительно отзывается о заключении консилиума. Но что заключение действительно было таково – этого он отрицать не мог.
– Если я прав, – продолжал Ромейн, – то все остальное не имеет для меня значения. Как я еще тогда сказал вам, мне кажется, что только второй доктор один понял, в чем дело. Можете вы вкратце повторить мне, что он сказал?
– Вы уверены, что это не расстроит вас?
– Напротив, это укрепит во мне надежду.
– Насколько я помню, – произнес лорд Лоринг, – доктор не отрицал влияния тела на душу. Он допускал, что состояние вашей нервной системы, может быть, было одной из причин… я, право, не знаю, продолжать ли?
– Моего сознания, что никогда не прощу себе случайного или не случайного убийства этого человека, – докончил Ромейн фразу, начатую другом. – Теперь, прошу вас, продолжайте.
– По мнению доктора, – продолжал лорд Лоринг, – ваша галлюцинация есть следствие болезненного состояния вашей души в ту минуту, когда вы действительно слышали голос во время дуэли. Через нервную систему пережитое впечатление оказало огромное влияние на ваше физическое состояние. Нравственное потрясение и его влияние на вас поддерживаются теми взглядами на произошедшее, от которых вы никак не
