Детектив&Рождество - Александр Руж
Шестого января Тоню разбудил телефонный звонок. Звонила матушка, чтоб пригласить дочь на торжественный рождественский ужин.
- В кои веки нормально поешь, - сказала она. - А то поди на бутербродах живешь…
- Нет, почему же? - насупилась Тоня. - Я макароны варю. И гречку. - Про гречку она врала - не варила, а вот макароны - да. Но чаще, конечно, питалась всухомятку. - А еще я в столовой обедаю. Так что супы ем.
- Да бог с ней, с едой, - перебила ее нетерпеливая матушка. - Главное, что на ужине ты познакомишься с братьями Иннокентия, Львом и Эдуардом. Лев уже четырежды был женат, а Эдуард…
- Ни разу, - закончила за нее Тоня. - Ты, мама, про них уже рассказывала. Надеюсь, ты не прочишь одного из них мне в мужья?
- Ни один из них мне в зятья не годится! - успокоила дочь Люся. - Кстати говоря, если у тебя кто появился (хотя вряд ли!), можешь взять его с собой, а то все одна да одна…
И отсоединилась. А Тоня быстро оделась и поехала в промзону, где в траншее теплотрассы жил единственный мужчина, который мог составить ей компанию.
* * *
Перед тем как отправиться в гости к матушке, Тоня провела с Емельяном работу. Во-первых, отправила в баню (в ванной, по ее мнению, отмыть его было невозможно), вывела ему вшей, сделала маникюр и прическу, привела в порядок бороду, а также сводила в комиссионку. В магазине, торгующем подержанными вещами, они смогли приобрести практически за копейки отличный костюм, рубаху и ботинки, а пальто ему отцовское подошло: двубортное, с каракулевым воротником. Облачась в эти вещи, пусть не модные, зато почти новые и чистые, Емельян стал выглядеть очень презентабельно. А как ему шла эспаньолка! И зачесанные назад волосы! Тоня аж залюбовалась Емельяном, когда он из примерочной вышел. И плевать, что на него потрачена вся заначка, главное - она наконец-то отправится в гости под руку с кавалером. А то всегда одна да одна…
Когда процесс преображения бомжа в приличного мужчину был завершен, Тоня вызвала такси - шиковать так шиковать! - и они с Емельяном отправились к матушке.
Гостей было приглашено немного: кроме самих хозяев и Тони со спутником, всего четверо. Одной из них была подружка Антонины Сонечка (матушка из вежливости позвала ее, а та не отказалась), второй - приятельница самой Люси, Марианна Борисовна, руководительница хора ветеранов, и два младших брата хозяина, близнецы Лев и Эдуард. Они в свои пятьдесят два были холостяками, только Лев, как известно, ходил в загс четырежды, а Эдик ни разу.
- Доченька! - кудахтнула Люся, открыв перед Тоней дверь. - Как я рада! Ну, проходи, проходи… Ждем только тебя!
- Я не одна, мама, - немного смущенно, но не без гордости сказала Антонина.
- А с кем? Сонечка-то уже тут!
- С кавалером. - И посторонилась, давая матери рассмотреть стоящего за ее спиной Емельяна.
Люся, удивленно округлив глаза, уставилась на дочкиного спутника. В одно мгновение оценив его внешность, она осталась ею вполне довольна. Даже тот факт, что Емельян оказался ниже Тони чуть ли не на полголовы, ее не смутил - ей всегда нравились «компактные» мужчины, она считала их более темпераментными.
- Добрый вечер, молодой человек, - улыбнулась Емельяну матушка. - Милости прошу… - Но сначала протянула ему руку для поцелуя и только потом посторонилась. - Как вас величать, любезный?
- Емельяном. А вас, сударыня?
- Людмилой, - кокетливо протянула матушка. - И, умоляю, не спрашивайте, какое у меня отчество! Для всех я просто Люся!
- Неужели вы мама Тонечки?
- Совершенно верно…
- Подумать только! Вы выглядите как ее сестра!
- Мне все так говорят, - прожурчала Люся. - Но дело в том, что я родила Тонечку довольно рано…
На самом деле Люся произвела дочь на свет в обычном для деторождения возрасте - в двадцать четыре. Однако всем заявляла, что родила чуть ли не после школы, и от Тониного возраста обычно отнимала пяток лет. В итоге получалось, что ей нет еще и пятидесяти.
- Позвольте, Емельян, я познакомлю вас с остальными, - продолжала стрекотать Люся, взяв Тониного кавалера под руку и вводя в комнату, где был накрыт праздничный стол. - Мой супруг, Иннокентий, - начала представлять присутствующих матушка.
А пока она делала это, Тонечка, знакомая со всеми, стояла у зеркала, приводя себя в порядок. Висело оно напротив стола, и это позволяло следить за происходящим. А то вдруг Емельян допустит какую-нибудь оплошность, и придется спешить к нему на помощь. Но, оказалось, Тоня волновалась зря. Кавалер вел себя безупречно. Перед мужчинами вежливо склонял голову, а дамам целовал ручки. Его галантность была по достоинству оценена. Особенно Марианной. Когда Емельян припал губами к ее руке, она жеманно захихикала и подставила для поцелуя вторую. А вот Сонечка свою пятерню поспешно отдернула и вспыхнула как маков цвет.
Соня была старше Антонины - ей уже перевалило за сорок - и жила одна. Что никого не удивляло, в том числе саму Сонечку. С детства она считала себя дурнушкой и так глубоко погрязла в своих комплексах, что даже нечастые комплименты воспринимала как насмешку. Тоня сколько раз пыталась вытащить подругу на вечер «кому за тридцать», но та ни в какую не соглашалась. Из-за нее и Антонине приходилось в субботние вечера дома сидеть. Не идти же одной!
Тем временем матушка представила Емельяна близнецам, похожим друг на друга, как небо и земля (Лев был полным и кудрявым, Эдуард тощим, сутулым, с прической а-ля Лукашенко), и усадила по левую руку от себя. По правую восседал гражданский супруг Люси Иннокентий, отличающийся от обоих своих братьев. Он был худощав, но с животиком, с волосами редкими, но покрывающими весь череп, и если Лев с Эдуардом выглядели простачками, то Иннокентий - франтом. Брюки со стрелками, рубашка накрахмалена, в кармане пиджака платок в горошек, на шее - бабочка. А уж душился как! Такое ощущение, что зараз он вылил на себя полфлакона одеколона. Тоня, только приближаясь к нему, начала чихать. И это при том, что ее обоняние было закалено маменькиным убойным парфюмом!
- Итак, гости дорогие,
