Детектив&Рождество - Александр Руж
- Но там же деньги! - возмутилась Антонина. - Зачем вы?…
- Копейки, - ответил бомж на удивление приятным голосом. - К тому же советские, давно вышедшие из употребления.
- Ну так сам кошелек бы пожалели. Куда теперь будете деньги складывать?
- У меня еще есть. - И улыбнулся, да так мило, что Тоня залюбовалась.
«А ведь он интересный мужчина, - подумала она. - И не старый еще - лет сорок пять, сорок семь. И на алкаша не похож! Такого бы отмыть, отчистить… - Но Тоня не дала развернуться фантазии, устыдившись своих мыслей, она одернула себя: - Докатилась, Антонина Сергеевна! На бомжей начала заглядываться! Вот стыдоба…»
А новый знакомец тем временем отошел в сторонку, очищая проход в свои картонные хоромы.
- Заходите, будьте гостьей.
Тоня хотела уйти, но почему-то не сделала этого, а благодарно склонила голову и шагнула в неизвестность.
Но ничего страшного не произошло. Тоня оказалась в жилище с земляным полом, предметы мебели в котором заменяли кирпичи и куски пенопласта.
- Присаживайтесь, - любезно предложил хозяин, указывая на один из четырех кирпичей. Два из них были составлены вместе, а два стояли отдельно. Тоня решила, что это стол и два табурета.
Она осторожно опустилась на кирпич. По ее габаритам больше подошел бы «стол», но плюхаться на него было просто неприлично.
Мужчина же, разворошив лежащую в углу кучу мусора, вытащил из нее полиэтиленовый пакет, в котором аккуратной стопочкой были собраны всевозможные кошельки.
- Видите, сколько их у меня!
- Вы что, карманник? - ужаснулась Тоня. Одно дело у бомжа гостевать, и совсем другое - у вора.
- Обижаете, я честный гражданин. Кошельки в урнах нахожу. Люди того рода занятий, к числу которых вы меня только что причислили, выбрасывают их, предварительно опорожнив. Кстати, какой вам больше нравится?
- Я даже не знаю… Пожалуй вот этот, желтенький.
- Тогда примите его от меня в знак глубокой благодарности и безграничного восхищения.
- Нет, спасибо, не нужно, - отнекивалась Тоня, отпихивая от себя презент, чтобы не задохнуться - смердел он ужасно.
- Он попахивает, знаю, но это пройдет.
Антонина, устав сопротивляться, приняла подарок, решив выкинуть его у первой урны. Пусть другой романтик теплотрасс и подвалов порадуется!
- Я сейчас угощу вас чудным ужином! - сообщил новый знакомец. - Надеюсь, вы любите чахохбили? - Да, очень.
- Я тоже. И когда отдыхал в Сочи, узнал у повара грузинского ресторана фирменный рецепт. С тех пор готовлю.
- Вы бывали в Сочи?
- И не раз. Подождите минутку, я схожу за кастрюлей, она стоит на огне.
- А может, лучше поужинаем на воздухе? - предложила Тоня, которой было не очень комфортно сидеть на кирпиче, да и запашок в «доме» стоял преотвратный. - Там не холодно…
- Как пожелаете… У меня за домом что-то вроде веранды. Вам там понравится!
То, что бомж назвал верандой, оказалось уставленным деревянными ящиками пятачком, над которым была натянута полиэтиленовая пленка. Пока Тоня усаживалась, бомж сбегал к костру и вернулся с закопченной кастрюлей в руках. Запах от нее исходил удивительный!
- Себе я наложу в миску, а вам дам одноразовую тарелку. У меня есть несколько штук.
- Надеюсь, вы нашли их не в урне?
- Нет… - Тоня облегченно выдохнула. - На свалке. - И, заметив, как вытянулось ее лицо, с улыбкой добавил: - Но вы не волнуйтесь, они в упаковке были. Некондиция.
Он разложил чахохбили по тарелкам. Выглядела курица очень аппетитно, а Тоня ужасно хотела есть, поэтому взяла небольшой кусочек и отправила его в рот.
- Ну как? - поинтересовался шеф-повар.
- Очень вкусно. Никогда не ела такую нежную курицу…
- А это и не курица.
- А что? Индейка?
- Голубь.
Тоня поперхнулась. А чтобы гостеприимный хозяин не увидел, как она выплевывает до конца не прожеванное мясо, она отвлекла его вопросом:
- По вашей речи я поняла, что вы не по жизни бродяга, ведь так?
- Так, - благодушно подтвердил он.
- У вас и работа, наверное, была?
- А как же! У всех была работа.
- И где вы работали?
- Да вот здесь.
- Где?
- В том учреждении, где вы сейчас служите.
- В нашем НИИ?
- Совершенно верно. Я был старшим научным сотрудником лаборатории полимеров.
- Так у вас что, и степень имеется?
- Я кандидат химических наук, - с достоинством ответил он.
- Поразительно! - Тоня и впрямь была удивлена. Вот ведь что жизнь-злодейка с людьми проделывает! - А как вас зовут?
- Емельян, - представился бомж.
- А меня Антонина.
- Тонюшка, очень рад! - Он взял ее маленькую, лишенную маникюра ладонь в свою не очень чистую лапищу и поцеловал. - Как вы относитесь к поэзии?
- Прекрасно.
- И кто ваш любимый автор?
- Ахматова.
- «И в тайную дружбу с высоким, как юный орел, темноглазым…» - начал декламировать Емельян.
- «Я, словно в цветник предосенний, походкою легкой вошла», - подхватила Тоня.
- «Там были последние розы…»
- «И месяц прозрачный качался на серых, густых облаках…»
Как только прозвучало последнее слово стихотворения, оба восхищенно выдохнули. С этого выдоха и началась их дружба.
* * *
Антонина заглядывала к своему новому другу каждый вечер. Когда шла на остановку, непременно сворачивала с тропы, чтобы хотя бы полчаса провести в приятном обществе Емельяна. Правда, не всегда ей это удавалось, а все из-за двух его приятелей-бомжей, обитавших в соседних траншеях, - Плевка и Хрыча. Эти мужики были не в пример Емельяну противными, тупыми, вечно пьяными, да и посматривали на Антонину уж очень глумливо.
Тридцать первого декабря она пришла в гости не с пустыми руками, а с подарком: томиком Ахматовой и килограммом марокканских мандаринов. Емельян тоже вручил ей презент: очередной кошелек и сомнительного вида коробку конфет. Обменявшись подарками, они выпили за Новый год (по стаканчику фанты), пожелали друг другу всего наилучшего и разошлись, договорившись встретиться десятого числа, когда Тоня выйдет на работу после рождественских каникул.
Новый год она справляла в компании Сонечки и ее кастрированного кота. К этому Тоне было не привыкать, поскольку даже тогда, когда она жила с матушкой, та все праздники отмечала в компаниях и Антонине ничего не оставалось, как либо звать к себе подружку, либо самой отправляться к ней.
Но в любом
