Анникка - Наташа Ридаль
– Владимир Федорович Шпергазе, – представился мужчина и чуть сдвинул шапку назад, открывая высокий лоб. – Я иду в Келломяки на «Виллу Рено». Это пансионат, которым управляет моя сестра. Я там живу, а из Петрограда перевожу кое-какие вещи. Да вы и сами видите, – он махнул рукой на сани, потом посмотрел на облепленный снегом чемодан Ады. – Позвольте вам помочь?
– Благодарю. Я Ада Михайловна Ритари. Боюсь, вы поспешили составить мнение обо мне. На самом деле я ужасная трусиха, да только чувства притупились… От холода, наверно.
– Наверно, – улыбнулся Владимир Федорович, привязывая ее чемодан к остальному грузу. – Видите, вон там коса вдается в залив? Сразу за ней Сестрорецкий курорт. Надо обойти его, пока не рассвело, не то пограничники заметят, и пиши пропало.
По пути новый знакомец много говорил о своей семье. Оказалось, что его старшая сестра, Ванда Федоровна Орешникова, открыла пансионат на дачном участке, который принадлежал ее крестному Эмилю Рено. Предприимчивый бельгиец, владелец ресторанов и гостиниц в Брюсселе, Париже и Лондоне, женился на их тетке по матери, добавил к своим владениям еще две гостиницы в Петербурге, а весной семнадцатого купил дачу в поселке Келломяки. Но обосноваться там не успел – спешно покинул Россию из-за революции. Год спустя родители Владимира Федоровича, он сам с женой и сестра с двумя дочками приехали на «Виллу Рено», чтобы провести лето на море. Кто мог предвидеть тогда, что финские власти закроют границу и они, как и другие дачники, окажутся отрезаны от дома, заперты на территории русской Финляндии? А у них даже не было зимней одежды! Вот и пришлось Владимиру Федоровичу заделаться контрабандистом. Зимой «ходить через границу» было проще всего – то пешком с самодельными санями, то на лыжах с холщовым мешком за спиной.
– Знаете, я никому этого не говорил, но однажды я здесь едва не погиб, – признался Владимир Федорович, искоса поглядывая на Аду. – Возвращался из Петрограда, попал в метель, буран, черт-те что творилось, право слово. Берега не видно. Куда иду – сам не знаю. Помню, вез матушкину горжетку, серебряный кофейник и бронзовые настольные часы. Пропал бы ни за что, из-за горжетки. Я про себя уже с жизнью простился, думал: либо замерзну в сугробе, либо выйду прямиком к таможенникам. Но Господь не оставил, вывел аккурат к купальне в Келломяках. Вы только супруге моей Верочке, Вере Ивановне, не проговоритесь.
Ада в свою очередь рассказала, что идет в Выборг, но родственников и знакомых в Финляндии у нее нет.
– Так, может, погостите у нас в пансионате месяц-другой, а там и решите, что делать дальше? Насчет денег не беспокойтесь – поможете сестре и племянницам управляться с хозяйством.
Ада почувствовала, что оживает. Как кстати ей встретился этот любезный, доброжелательный господин!
– А Ванда Федоровна точно не будет против?
Шпергазе рассмеялся, поправляя сползающую на глаза шапку:
– Она будет только рада.
Когда они пересекли Приморское шоссе и зашагали вверх по Морской улице, солнце уже взошло и выбелило сугробы так, что стало больно глазам. Поселок Келломяки вырос вокруг одноименной железнодорожной станции, открытой в 1903 году. Дачи располагались с обеих сторон от путей, которые делили поселок на Лесную и Морскую стороны. Еще до революции все магазины и развлечения сосредоточились на Лесной стороне. Участки там стоили дешевле. Однако люди состоятельные предпочитали жить без суеты, с видом на море.
Владимир Федорович не преминул заметить, что бельгийский крестный купил участок у купца 2-й гильдии Ивана Ивановича Чижова и здешние старожилы по привычке так и называют «Виллу Рено» дачей Чижова.
– Почти пришли. Вообразите, Ада Михайловна, семь тысяч лет назад это место было дном древнего Литоринового моря. Мы живем на террасе литоринового уступа. А какие виды открываются из беседки на краю обрыва! Вам у нас понравится, обещаю.
Ада, уже зная, что понравится, щурилась от солнца, рассматривала каменную беседку, которая возвышалась на горке прямо перед ними. Преодолев подъем, они остановились у ворот с изящной кованой решеткой. Владимир Федорович толкнул калитку, пропуская гостью, а сам открыл ворота и втащил розвальни.
– Наши постояльцы и мы с Верочкой живем во флигеле, – он кивнул на двухэтажный деревянный дом. – Но сейчас все, должно быть, уже собрались к завтраку в большом доме на другом конце участка.
Они миновали дровяник, сарай для свиней и кур и пустующую конюшню. Владимир Федорович оставил там сани. Пока он отвязывал чемоданы, Ада успела рассмотреть лопаты и грабли, хомуты на стенах и груды яблок на полу.
– Наша старая кобыла не пережила эту зиму, – вздохнул Шпергазе.
Протоптанная дорожка во дворе поворачивала налево – к дому с открытой верандой и башенкой над входом. Через нее хозяин и гостья прошли на зимнюю застекленную веранду, где Владимир Федорович снял валенки и шубу, а Ада – свое длинное пальто, отороченное каракулем. Им навстречу выскочила девушка, кудрявая, кареглазая, пышущая здоровьем. Распахнув дверь в столовую, откуда на веранду сразу же ворвался запах капустного пирога, она крикнула кому-то:
– Додо, он вернулся! И с ним дама!
Ада смущенно мяла в руках каракулевую шляпку, наблюдая, как девушка – очевидно, племянница – целует Владимира Федоровича в обе щеки. На пороге между тем возник мужчина лет тридцати пяти, бледный, с густой медно-каштановой шевелюрой. Непослушный вихор на лбу придавал ему несколько несолидный вид. Он рассеянно оглядел Аду, задержав взгляд на седой пряди в ее темно-русых волосах, собранных в узел на затылке. Седина появилась после известия о гибели отца, Ада ее очень стеснялась.
– Знакомьтесь, это Ада Михайловна Ритари, – сказал Владимир Федорович, оправляя пиджак. – Вместе из Петрограда шли, и я взял на себя смелость пригласить ее погостить на «Вилле Рено».
– Чудесно, дядя! – вскричала кареглазая девушка. – У нас как раз пустует комната напротив панны Лены, – она обернулась к Аде. – Я Маруся. А это – Додо.
Звонко рассмеявшись, Маруся проскользнула в столовую мимо постояльца. Он поспешил уточнить:
– Вообще-то, Денис Осипович Брискин. Но я уже привык и откликаюсь на прозвище девочек.
– Мы нашли на чердаке у Чижовых старый журнал с публикацией «Алисы в Стране чудес»4. В нашей семье заведено читать вслух. Так вот, девочки решили, что Денис Осипович похож на Додо, – пояснил Шпергазе. – Приглядитесь, Ада Михайловна, в нем и впрямь
