Крейг Смит - Кровавое копье
Третью попытку Кейт предприняла с лордом Робертом Кеньоном и проводником-швейцарцем, который поднимался на Айгер более десяти раз. Идея совершить восхождение в качестве свадебного путешествия принадлежала Роберту.
— Мы покорим эту гору, — объявил он Кейт со спокойной уверенностью человека, который никогда не проигрывает, — или она убьет нас обоих. Третьего не дано.
Человека не столь страстного, как Кейт, такое зловещее предположение могло бы испугать, но Кейт оно понравилось. В жизни Роберта Кеньона не существовало компромиссов и терпения. Он всегда дерзко ловил удачу и принимал свои победы так, словно они дарованы ему Богом.
Они выбрали классический маршрут 1938 года и планировали совершить восхождение за трое суток. Вечером второго дня Альфредо, их проводник, разыскал в большой расселине остатки зимнего снега и вырыл в нем пещерку, а Кейт с Робертом разместились на узком козырьке, нависавшем над пропастью.
Два дня они штурмовали скалы и колотили ледорубами по подтаивающим глыбам льда. Кейт очень устала, но наутро предстояло покорение вершины, которое должно было занять всего три или четыре часа, а погоду обещали хорошую, и Кейт казалось, что она никогда в жизни не была так счастлива. Внизу, в деревушке Гриндельвальд, уже наступила ночь, а с той высоты, на которой они находились, еще были видны отсветы заходящего солнца на вершинах далеких заснеженных гор на западе. Обвязавшись веревками, Кейт и Роберт сидели, свесив ноги с козырька, и ужинали, запивая холодную еду обжигающим черным чаем из термоса.
Поужинав, они довольно долго молчали, и такое молчание было уютным, как у пожилой супружеской пары, хотя клятву верности они произнесли всего четыре дня назад. Наконец Кейт захотелось прервать размышления Роберта, и, вздохнув, она прошептала:
— Наша последняя ночь.
Кейт исполнился двадцать один год, она была белокожей красавицей, стройной, высокой и удивительно сильной. С нордически голубыми глазами и светло-медовыми волосами она могла бы стать фотомоделью или актрисой, но она говорила, что терпеть не может выполнять чьи-то указания или притворяться влюбленной. Тридцатисемилетний Роберт был очень хорош собой, богат, атлетически сложен и сдержан в проявлении чувств. Они познакомились всего шесть месяцев назад в курортном городке к югу от Генуи, на вечеринке у молодого человека по имени Лука Бартоли, который некоторое время был бойфрендом Кейт. Так уж вышло, что Роберт оказался старым другом Луки. Кейт и Роберт всю ночь проговорили (и не более того), а к рассвету оба поняли, что так, как раньше, больше уже не будет. Кейт предполагала, что события будут развиваться не так быстро, но они оба жили так же, как поднимались в горы. Ничто не могло их остановить, и меньше всего — здравый смысл.
В ответ на скорбный вздох Кейт Роберт рассмеялся и ласково сжал ее руку. В этом прикосновении нежности было больше, чем желания.
— Звучит так, будто ты хочешь, чтобы мы провели здесь еще пару ночей.
— Я бы не возражала, — ответила Кейт, устремив взгляд на мир внизу, погрузившийся во тьму, — лишь бы продолжать восхождение.
Роберт притворно застонал:
— Бог мой, на ком я женился!
Кейт расхохоталась:
— Только не говори, что тебя не предупреждали!
— Предупреждали! — согласился Роберт.
Кейт грустно улыбнулась.
— С тобой говорили мой бывший бойфренд и мой заботливый отец, так что, скорее всего, обо мне ты узнал только самое плохое.
— И между прочим, все оказалось правдой. Знаешь, если бы я не был безумно влюблен, я бы, пожалуй, прислушался к предупреждениям.
Кейт никто не желал ничего рассказывать о ее женихе. И действительно, у него не было таких опасных увлечений, как у нее, — тех самых, о которых могли сообщить Роберту отец Кейт и Лука. На самом деле только через несколько недель после знакомства с Робертом Кейт узнала о том, что он — седьмой граф Фолсберийский и владелец загородного поместья среди девонских холмов. Оказавшись в Фолсбери-Холле, девушка с изумлением увидела фотографии, на которых Роберт был запечатлен в военной форме и получал награды. Кейт стала расспрашивать его, вернее говоря, допрашивать с пристрастием, и Роберт признался, что он «несколько раз удостаивался наград за мужество и особые заслуги». Герой? «Нет, — ответил Роберт, — скорее, у меня вошло в обыкновение оказываться в неправильных местах в самое неподходящее время…»
Кейт была слишком молода для прагматизма, слишком самодостаточна для того, чтобы прельститься графским титулом, но впоследствии выяснила, что это не так уж плохо — называться леди Кеньон и видеть, как ровесники ее отца глядят на ее супруга с подобострастием. Но дело было не в этом. Кейт вышла замуж по одной простой причине: она влюбилась. Да и как можно было не влюбиться? Роберт Кеньон оказался настоящим романтическим героем. Загадочность Хитклифа[8] сочеталась в нем с деликатностью, природным чувством собственного достоинства и бескомпромиссной добродетельностью мистера Дарси.[9] Он лично знал премьер-министра и служил в армии с некоторыми членами королевской семьи. Роберт объездил весь мир, в совершенстве владел пятью иностранными языками и был хорошо знаком еще с несколькими. Но более всего Кейт нравилось в муже то, что он ничего не страшился, ни перед чем не останавливался.
Немного смущало Кейт лишь одно — разница в возрасте. В свои тридцать семь Роберт был на целых шестнадцать лет старше ее. Конечно, она всегда встречалась с мужчинами старше себя — с тех пор, как ей исполнилось шестнадцать. Если же считать ее легкие увлечения ровесниками (исключительно скалолазами), то эти романы всегда заканчивались плохо.
С более зрелыми партнерами Кейт редко испытывала угрызения совести, которые у нее порой возникали, когда она фактически вызывала молодых людей на соревнования в физической выносливости. Мужчины старшего возраста были наделены большей уверенностью и, похоже, восхищались ее необыкновенными способностями в альпинизме. Поэтому она с неизбежностью вышла замуж за человека, крепко стоящего на ногах и чувствующего себя вполне комфортно в своем собственном мире. Восемь, десять, шестнадцать лет? Какая разница?
— Надеюсь, они не собираются останавливаться на ночлег вместе с нами?
Кейт перевела взгляд с далеких заснеженных вершин на две фигуры, взбирающиеся по скалам. В сгущающихся сумерках их было не так легко разглядеть, но все же Кейт сразу определила, что они движутся с равномерным ритмом альпинистов, ходящих в одной связке не первый год. Эти люди явно совершали подъем быстрее, чем Кейт, Роберт и Альфредо. Конечно, двое в связке по определению должны двигаться с большей скоростью, и тем не менее чувствовалось, что это очень опытная пара.
Подумав о словах Роберта насчет совместной ночевки с незнакомыми альпинистами, Кейт обвела взглядом уступ, где они сидели. «Эти люди могут попроситься сюда, — подумала она, — но места тут мало». Площадка была шириной всего в пару футов, и ее длины едва ли хватило бы для того, чтобы тут поместились еще двое. Нависающий сверху козырек хорошо защищал от камнепада, а вниз уходил отвесный обрыв до самого ледника.
— Сомневаюсь, что они пойдут Траверзом Богов в темноте, — сказала Кейт.
Честно говоря, внезапное вторжение незнакомцев вызвало у нее недружелюбное раздражение. На этой высоте она вовсе не желала общаться с посторонними. Ей хотелось, чтобы внимание мужа принадлежало только ей. Она не собиралась брать даже Альфредо и резко возражала против участия проводника в восхождении, но Роберт решительно на этом настоял. «Если что-то случится, — сказал он, — третий не будет лишним».
Роберт продолжал наблюдать за незнакомцами.
— Не знаю, — наконец проговорил он. — Вообще, это может быть интересно.
Он говорил о ночном восхождении по участку, который даже при свете солнца мог покориться только самым опытным альпинистам в мире.
— Слово «интересно» годится для прохода по Траверзу Богов под солнцем после полудня, — возразила Кейт. — А ночью это чистой воды безумие.
— Через пару часов взойдет полная луна, — заметил Роберт. — Если небо не затянут тучи, связка из двух человек сможет оказаться на вершине к двум-трем часам утра.
Кейт задумалась об этой перспективе, и ею овладело волнение. Раньше такая мысль ей в голову не приходила, но теперь восхождение на вершину при свете луны показалось ей тем самым финишем, о котором можно было только мечтать.
Она услышала, как Альфредо приветствует приближающихся альпинистов на швейцарском диалекте:
— Gruezi-mitenand.[10]
Незнакомцы ответили проводнику на чистом немецком и выразили неподдельное изумление, обнаружив, что кто-то устроился на ночевку так близко к финальному отрезку маршрута. Свободного места больше не было, и положение возникло щекотливое, но скалолазы во все времена славились взаимовыручкой.
