В отсутствие начальства - Николай Свечин
– Вот это новость… Теперь да, теперь очевидно. С этим не поспоришь. Даже прокурор отступится. Ай да Помилуйко!
Дмитрий Наркизович оформил распоряжение на имя начальника губернской тюрьмы титулярного советника Мальковского, лично записал его в исходящую книгу и вручил сыщику:
– Ну, с Богом!
Лыков хотел успеть до завершения присутственных часов и попросил следователя телефонировать в тюрьму. Тот сразу набрал Мальковского и сказал в трубку:
– Василий Капитонович, к вам скоро подъедет статский советник Лыков. Нет, вы его не знаете, он из Петербурга, чиновник особых поручений Департамента полиции. Да, по делу подследственного арестанта Азвестопуло. Лыков заберет у вас упомянутого арестанта, поскольку только что доказал мне его невиновность. Распоряжение я дал. Никуда не уходите, ждите его высокородие. Можете пока приготовить Азвестопуло. Пусть принесут из цейхгауза его вещи, причешите человека. И оформите два пропуска: один на вход в тюрьму и два на выход. Выполняйте!
Положив трубку на рычаги, Резников встал и крепко пожал статскому советнику руку:
– Очень рад за вашего помощника, что так быстро все разъяснилось. Но только пусть он уезжает. Тут ему оставаться не стоит.
– Я понимаю. Спасибо!
Питерец поймал извозчика и помчался в Заднепровье. Оставил ваньку на углу Витебского шоссе и Тюремного переулка и вошел в каталажку. Там его уже ждали. В кабинете смотрителя сидел на стуле Азвестопуло, взволнованный, но державший себя в руках; рядом стоял чемодан.
– Ну, все готово? – властно спросил сыщик.
– Так точно, ваше высокородие, – ответил смотритель.
– Вот распоряжение следователя по важнейшим делам, он вам телефонировал. Сергей Манолович, у вас жалоб и претензий к тюремным властям нет? – официально обратился шеф к помощнику.
– Нет, Алексей Николаевич.
– Тогда поехали. Честь имею!
Два сыщика молча прошли через все караулы и сели в пролетку. Так же молча они доехали до гостиницы «Европейская», зашли в номер. Лыков запер дверь, Азвестопуло сел на стул и беззвучно зарыдал…
Через десять минут, выпив полстакана коньяка, он немного успокоился и спросил:
– Как вам это удалось?
Шеф рассказал ход событий в подробностях. Заключил он так:
– Поужинаем, и уезжай домой.
– Я хочу помочь в дознании. Как вы один? А у меня к ним теперь личные счеты.
– Домой без разговоров. Ты тут так отличился, что советую всю оставшуюся жизнь объезжать Смоленск стороной.
– Еще чего! – возмутился Сергей. – Я ни в чем не виноват, меня подставили. Вы тоже в Литовском замке полгода просидели, вас же никто не гнал из Петербурга после этого.
– Меня не находили в окровавленных кальсонах возле трупа кокотки!
Азвестопуло сник. Лыков безжалостно продолжил:
– Езжай домой и сиди там тише воды ниже травы, пока я не поймаю настоящих убийц. Тебе еще придется приехать сюда на суд как свидетелю. Будешь давать показания при полном зале, как ты, женатый человек, явился с соболиным воротником к гулящей разводке. Молись, чтобы Мария не узнала. Ведь в газетах пропечатают, ты понимаешь это или нет?
– Дурак я, дурак… – опять заныл коллежский асессор. – Теперь пить – ни в рот ногой! А нельзя заочно показания дать? Чтобы не публично.
– Да я, понимаешь, наорал вчера на прокурора, – признался Лыков. – Но попробую договориться. Надо предъявить головорезов, тогда мне все простят.
Питерцы поужинали и отправились на вокзал. До поезда на Москву оставалось тридцать минут, когда статский советник дал помощнику секретное отношение Военного министерства:
– Вот что еще лежало в том конверте.
– Ух ты! Шпионаж!
– Именно так. Видишь, что написано? «Всего экземпляров тридцать. Экземпляр номер двадцать один». Это след. Передай документ генералу Таубе как можно быстрее. Объясни, откуда он взялся. Пусть скорее пришлют сюда офицера контрразведки. Лучше подполковника Продана – помнишь его?
– А то!
– Я пока отложу визит к жандармам, дождусь подкрепления.
– А мне никак нельзя будет вернуться сюда? Недели через две-три. Кулаки чешутся…
– Я подумаю. А теперь давай прощаться.
Глава 5. По следу убийц
Утром Лыков ввалился в городское полицейское управление. Там скучал в одиночестве помощник полицмейстера. Увидев, что питерец улыбается, Руга спросил:
– С чего это у вас хорошее настроение?
– Азвестопуло освободили.
– Как?! Совсем?
– Из душегубов в чистую отставку!
И статский советник рассказал титулярному о перипетиях последних дней. Тот ахал и охал, потом долго разглядывал находки из конверта. Алексей Николаевич дал ему свести концы с концами и спросил в лоб:
– Кого из банкиров вы подозревали бы на моем месте? Белановича? Он управляющий и там, и там.
Руга запротестовал:
– Василий Арсеньевич не годится по характеру. Могу выдать в том заверенную справку.
– Тогда кто? Вы же знаете в Смоленске всех.
– Не всех, конечно, однако многих. А банковские служащие… Мы в полиции с ними редко пересекаемся.
– Владимир Эдуардович, давайте честно. Я поймал их на мошенничестве. Думаю, тут мотив для убийства Августы Мапететт.
– Шантажировала? А ведь иначе зачем ей хранить такие документы…
– Правильно. Так у кого она была на содержании? Вижу по вашему лицу, что вы уже догадались.
Помощник полицмейстера потер лоб, потом брякнул:
– А, чего его покрывать? Да, догадался. Это Люциан Болеславович Зарако-Зараковский.
– И кто же он?
– Оценщик Крестьянского поземельного и Дворянского земельного банков. Очень важный человек! Как оценит имение, так оно и будет стоить. Правление подписывает его цифры без проверки.
– А оценивает он в зависимости от того, сколько ему сунут в лапу? – предположил сыщик.
– Достоверно я этого не знаю. Но живет Люциан Болеславович не по средствам.
– И он состоял в отношениях с Августой Мапететт?
– Ходили такие слухи, – лаконично ответил титулярный советник.
– Надо провести расследование. Где ваш начальник?
– Гепнер? Думаю, он еще спит. Так рано его на службе не бывает.
– Ничего себе рано – десять часов, – возмутился Алексей Николаевич. – Ехал бы он поскорее в свой Киев, а то тут от него никакой пользы. Но что насчет расследования?
– Лучше поручить его жандармам, – предложил Руга. – А мы, общая полиция, поможем.
– Зарако-Зараковский – личность популярная?
– В кругах любителей рисовать на зеленом сукне цифры столбиком – весьма.
– Картежник?
– Заядлый.
– Если он имеет отношение к убийству Мапететт, как нам не спугнуть его своим расследованием?
Тут Владимир Эдуардович высказал здравое предложение:
– Пускай управляющий пошлет его в командировку по уездам. Дней на пять. За это время выясним его счета, круг общения, есть ли долги, движимое имущество, ценные бумаги и прочее.
– Верно. Но кто попросит об этом Белановича? Жандармы?
Руга протестующе помотал головой:
– Подполковник Пухловский? У них с управляющим взаимная неприязнь. Лучше всего, если бы Белановича приватно попросил об этом сам губернатор.
– С Кобеко я могу поговорить, – сразу рубанул Лыков. – Дмитрий Дмитриевич мне не откажет.
– Вот и поговорите. Если Азвестопуло освободили, очень скоро об этом узнает и пан Зараковский. Тогда он поймет, что открыто новое дознание и он под подозрением. Надо действовать быстро.
Лыков одобрил ход мыслей титулярного советника:
– Вы рассуждаете как заправский сыщик. Не хотите возглавить отделение после ухода Ткачева?
– Кобеко уже нашел ему замену – в Туле. Некий Моисеев. Да и не сыщик я вовсе, а бюрократ-администратор.
– Жаль, я бы вас натаскал,
