Ирина Глебова - Капкан для призрака
Лютц покраснел, втянул голову в плечи, снял очки и стал их протирать. Потом поднял беспомощно-близорукие глаза на Петрусенко, но сказать ничего не успел. Викентий Павлович остановил его:
– Людвиг Августович, милый, не надо отрицать очевидного! Я давно догадался, мне было жаль вас, но я не вмешивался – это было сугубо ваше дело. Но сейчас все изменилось. И если вы хотите, чтобы я вам помог, сумел докопаться до истины и найти преступника – не запирайтесь. Если это будет возможно – я вашу тайну сохраню. Но мне нужно знать то, что знал Лапидаров!
– Да, он знал нашу семейную тайну, вы правы… Но поверьте, если бы все осталось в прошлом, без последствий – я бы не стал скрывать. Хотя все очень тяжело и постыдно! Но ведь от этого зависит судьба мальчика!
– Эриха? – удивился Петрусенко.
– Да. – Лютц вздохнул, склонил печально голову набок. – Я вам, конечно, все расскажу… Эрих – сын моей младшей сестры. Ее звали Эльза Лютц… Она уже мертва.
9
Людвиг и Эльза родились и выросли в городе Вильно. Немцы здесь жили исстари, рядом с поляками, курляндцами, русскими, литовцами… Лютцы были потомственными пекарями, и родители брата и сестры имели хорошо налаженное дело: пекарню и при ней булочную. Детям дали хорошее образование, и Людвиг, окончив гимназию, мог бы продолжить учебу в университете. Но он этого не захотел, стал заниматься семейной профессией, во многом подменяя отца. Некоторое время спустя он женился на русской девушке Насте. Настя и Эльза сразу подружились, хотя характеры у них были совершенно разные. Поэтому, когда у Насти родилась дочка, она сама захотела назвать девочку Эльзой. Ее юная золовка была довольна, но со смехом предупреждала:
– Я-то свое имя люблю, но смотри – оно для нашей семьи роковое!
– Знаю, слышала я вашу семейную легенду! – отмахивалась Настя. – Это все суеверия, даже странно в наше время их бояться. Ты же вот живешь с именем «Эльза», и все вокруг тебя любят!
– Однако, – весело грозила пальчиком девушка, – во мне сидит эдакая ведьмочка! Спроси своего мужа – моего братца, он подтвердит!
Людвиг, очень любивший младшую сестренку, не отрицал, что она с детства отличалась совершенно непредсказуемыми перепадами настроений. Могла упасть на пол, кричать, колотить ногами, если ей в чем-то отказывали. А потом заливалась слезами, прося прощения и говоря, что это не она, а кто-то плохой внутри ее заставляет так делать… Она могла подбить подружек уйти без спросу за город, бродить по холмам, собирать ягоды, и очень домашние, послушные девочки непонятно почему шли за ней… Несколько раз с Эльзой случались буйные приступы ненависти к тем, кто чем-то ее рассердил или обидел. Но она взрослела, из девчонки превращалась в девушку, и характер ее становился мягче, она училась сдерживать себя. Настя, уже два года жившая в семье Лютцев, ни разу не видела свою любимицу Эльзу в плохом настроении – только милой, веселой, доброжелательной. Потому она рассмеялась и ответила:
– Немножко чертовщинки и загадочности девушке не повредит, даже наоборот. Это каждый скажет, глядя на тебя!
Она с любовью смотрела на свою младшую подружку – высокую, гибкую, полную энергии и обаяния, с блестящими карими глазами и темными кудрями на плечах…
Когда маленькой Эльзе исполнилось два года, старшая Эльза окончила гимназию. И тут же заявила родителям:
– Я хочу устроить свою жизнь сама. Не держите меня!
Она была очень независимой и решительной девушкой. Но, как выяснилось вскоре, – это только казалось. Казалось и ей самой, и всем вокруг. По сути, она оставалась юной, доверчивой и беззащитно-открытой.
Эльза уехала в Варшаву вместе со своей подругой: они решили, что там больше перспектив для умных и образованных девушек. А через некоторое время родители получили письмо уже из Лодзи: дочь писала, что у нее очень хорошая работа в большом универсальном магазине пана Станисласа Покольского. Подруга же, с которой Эльза уехала, вернулась из Варшавы домой и рассказала о том, как они познакомились с самим владельцем магазина. По рекомендации бюро по найму они пришли в один варшавский магазин, и когда в конторе разговаривали с владельцем, шумно распахнулась дверь – вошел высокий, пышущий здоровьем господин, весело раскинул руки навстречу хозяину. И хозяин тут же подобострастно забегал вокруг него, засуетился:
– О, пан Станислас! Счастлив, что вы меня навестили! И рад, рад видеть, что вы справились с вашим горем и снова радуетесь жизни!..
Он даже забыл о девушках, но гость его тут же обратил на них внимание. Сразу понял, зачем девушки здесь, воскликнул:
– Пан Фруманц, неужели вы не возьмете на работу этих красавиц! Такая продавщица – украшение любого магазина!
– Ах, пан Станислас, я только что, буквально вчера, взял как раз двух работниц, больше мне не нужно. У меня ведь не такая большая торговля, как у вас!
А пан Станислас уже не сводил взгляда с Эльзы.
– Если не ошибаюсь, – спросил он, – юные паненки девушки образованные? Гимназистки?
– Мы окончили гимназию в Вильно, – смело ответила на его взгляд Эльза, тряхнув кудрями. – Но мы могли бы работать и продавщицами… для начала.
– С таким образованием стоять у прилавка обидно, – развел руками пан Станислас. – А вот мне нужна кассирша… Это работа для образованного человека!
Он присел на диване между девушками и рассказал им, что владеет в Лодзи большим универсальным магазином, в котором есть все – от меховых манто и роялей до часов и бижутерии. Торговля идет в основном оптом с другими магазинами…
– Да-да, пан Станислас наш благодетель! – вставил хозяин магазина. – Я беру весь свой товар только у него…
Пан Станислас кивнул ему мимоходом и продолжал: торгует он еще и по объявлениям, которые печатает во всех газетах страны – на всю Россию торгует, даже из Сибири у него товар выписывают. Так что кассир в его деле – второй после него человек, почти что партнер. А вот продавщиц-то ему и не нужно…
Он уговорил Эльзу поехать с ним в Лодзь. Она поначалу отказывалась ехать без подруги, но та призналась, что мечтает вернуться домой, к родителям. Так и получилось, что Эльза оказалась в Лодзи, на хорошем месте.
Вскоре отец и мать поехали ее навестить. Эльза хорошо зарабатывала, жила в приличной меблированной квартире недалеко от магазина. Она выглядела счастливой, веселой и стала просто красавицей – расцвела. Причину этого родители поняли сразу, как только увидели ее рядом со Станисласом Покольским. Они были влюблены друг в друга!
Покольскому было тридцать пять лет, восемь месяцев назад он овдовел: жена его, болезненная женщина, детей иметь не могла. Теперь он был свободен, бездетен и мечтал соединить свою судьбу с такой чудесной девушкой, как Эльза. Об этом он прямо признался ее отцу и матери. Но…
– Мы с Эльзочкой хоть сейчас пошли бы под венец, но у меня еще длится траур…
Родители вернулись домой в некоторой растерянности. С одной стороны, они были рады: похоже, дочь нашла свое счастье. Они видели, как сильно Эльза любит своего Станисласа – со всей присущей ей страстностью и силой! И он, похоже, боготворит ее. Но все же оставалась какая-то тревога, объяснить которую можно было только родительской интуицией и большим жизненным опытом…
Эльза вернулась домой, когда была на седьмом месяце беременности: фигура еще не выдавала ее, просто девушка казалась немного располневшей. Глаза ее горели лихорадочным упрямым блеском.
– Мой Стась – ревностный католик, – говорила она, и в голосе звенела вера и убежденность. – Когда умерла его жена, он был в сильном горе и дал обет: если встретит другую женщину, то женится не раньше, чем через три года. Он не может нарушить обета, данного Богу! На нас и без того большой грех, но мы его искупим терпением. Я рожу нашего ребенка здесь, а когда минет срок обета, мы обвенчаемся, и Стась даст ему свое имя!
Когда родился Эрих, Покольский приехал, побыл день, оставил Эльзе деньги. Больше он не приезжал, только раза три отвечал на письма Эльзы… Людвига и Анастасию поражала их младшая сестренка – ее любовь и вера были безграничны, ни на миг в ее глазах не появилось и проблеска сомнения в своем Станисласе. Но когда они оставались наедине, то говорили обо всем откровенно и не слишком радостно, особенно Настя. То, что Покольский не приезжает навестить свою фактическую жену и сына, она называла бесстыдством и предательством. И не скрывала своего неверия в его фанатичную набожность. Но Людвига, который очень переживал за Эльзу, она успокаивала:
– Милый мой, эта история стара как мир! Соблазненная и брошенная девушка… Жаль, конечно, что такое произошло именно с нашей Эльзой, но она сильная, она выстоит!
– Но, может быть, ты ошибаешься? – все же предполагал Людвиг. – Три года траура уже скоро кончаются, Покольский приедет, они поженятся…
– Дай Бог! Я была бы только счастлива… Но если нет, мы Эльзе поможем. И потом – она молода, красива, еще встретит мужчину, который ее полюбит, и сына ее полюбит…
