Кэролайн Роу - Снадобье для вдовы

— В такой ливень? Не говори глупостей. Нет, в сарае. И постарайся ни на кого не наступить. Там полно народу. — Он коварно улыбнулся. Вон там, наверху, — тихо пробормотал он, ведя Жиля в дальний угол.

— Ляжешь на сено. Думаю, ты у нас достаточно небольшого размера, чтобы эти доски выдержали твой вес. Единственный, кто сумел там уместиться помимо тебя, это — Юсуф, но он уже спит в заднем углу.

— Как же я туда заберусь? — удивился Жиль.

— Стало быть, ты не из тех, кто умеет карабкаться по деревьям? — Улибе шагнул к нему, протягивая вытянутые руки с растопыренными пальцами. — Иди сюда, я тебя посажу.

Мальчик с легкостью взобрался на полку и некоторое время возился, утраиваясь поудобнее со своим узелком. А потом, перегнувшись через край настила, прошептал:

— Спасибо, сеньор. Спокойной ночи. А где же будете спать вы?

— Прямо здесь, под тобой.

— Это для того, чтобы защитить меня или помешать моему бегству?

Не зная, что и ответить, Улибе лишь тихо рассмеялся и грубовато буркнул:

— А это уж тебе решать!

Тем не менее он выбрал позицию очень тщательно. Удрать Жиль не сможет, однако никто не сумеет подобраться к нему так, чтобы не наступить на его невольного защитника.

Гроза разразилась громко и внезапно, наподобие всесокрушающего конца света в виде непроницаемой стены дождя и оглушительных раскатов грома. Лошади и мулы сбились в кучу, окружая вымотанных до предела хозяев, которым в такую пору было, увы, не до сна. Сержант, взявший на себя первое дежурство, стоял у входа и мрачно вглядывался в темноту. Его не переставали одолевать сомнения. Внутри, спрятанное там, где ему и надлежало быть, находилось королевское золото. Только он да Улибе Климен, знали, что они везут в Барселону, ибо обоим отнюдь не улыбалось привлекать к себе всех жадных до золота стервятников от Жироны до Барселоны — в конце концов, тем и так их постоянное занятие позволяло вести вполне безбедное существование Тем не менее этот мальчишка беспокоил его чертовски. Сбежавшие из дома, брошенные родными, безродные воришки давным-давно были для него столь же привычным отребьем, как церковные крысы, но Доминго прекрасно отдавал себе отчет в том, что количество сирот, выживших после Черной смерти, будет только возрастать. Кое-кто из них — если удастся вовремя приспособиться к делу — возможно, даже сумеет научиться воровскому ремеслу и приносить пользу. Остальные же обречены на короткую голодную жизнь и жестокую насильственную смерть. Улибе полюбил Жиля, как дикого котенка, и сержант чувствовал, что он с ним куда более откровенен, чем с ним самим. Большинство таких мальчишек и впрямь напоминали диких котов, шастающих по самым вонючим трущобам городского дна. Относительно таких «котят» у сержанта не было ни малейших иллюзий.

Однако этот мальчишка был каким-то совсем особым и не походил ни на одного мелкого бродяжку из тех, что ему доводилось встречать, а он не верил таким, чьи мотивы и поведение казались ему странными. Его беспокоило, что Улибе — казалось бы, трезвый и здравомыслящий человек — взял его с собой. Однако сегодня от него вряд ли чего-либо дождешься — иначе ему придется перелезть через спящего на полке Улибе Климана и разбудить его.

Пока он так стоял, погрузившись в раздумья, самая свирепая часть грозы миновала. Где-то вдали еще погромыхивало, порывы влажного ветра превратились в постоянный ровный напористый поток, дождь начал стихать… Животные успокоились, и его стражники, похоже, крепко спали. Но его надежды на «пиратский» наскок в районе полуночи постепенно улетучивались. Скорее всего лучше на рассвете, решил Доминго и принялся готовиться к тому, что ему предстояло сделать.

Помахивая огарком свечи, он разбудил Мигеля и улегся отдохнуть сам. Дождь почти перестал, и в облаках появились первые прорехи. Он обдумывал состояние дороги на тропе, когда его разбудило ровное журчание ручейка с крыши. Когда Доминго проснулся вновь, дождь прекратился окончательно, и облачное небо посерело. Он почувствовал, что проспал слишком много.

— Подъем! — прорычал он. — Что случилось с нашим часовым?

— Здесь, сеньор, — тут же бодро откликнулся Мигель, мирно дремавший, опираясь на стену.

Все действовали со скоростью, выработанной долговременной практикой. Сержант передал Жилю каравай хлеба, и мальчик, мгновенно оделив своей долей каждого, тут же исчез со своей, предварительно не забыв прихватить оставшиеся под ногами крошки. Юсуф почистил и накормил свою кобылу, после чего вызвался помочь с мулами. Довольно скоро они мчались к морю, разбрызгивая затопившие дорогу грязные лужи.

— Тетушка Мундина живет совсем рядом, в крошечной деревеньке, — соловьем разливался Улибе. — Еще минута — и мы ее увидим.

— Чем скорее мы избавимся от этого проглота, тем мне будет спокойнее, — буркнул сержант. — Что-то в нем есть такое… странное.

— Странное? Что именно?

— Не знаю. Его неожиданное появление. Вся его история. Что-то такое…

— Я знаю. Подобные парни имеют обыкновение собираться в стаи. Но здесь я ничего такого не заметил, хотя смотрел очень внимательно.

— Стало быть, вы всегда подозрительны?

— Сержант, я всегда подозрителен.

Тетушка Мундина оказалась умной и энергичной женщиной лет сорока пяти. Ее маленький домик стоял на обращенном к суше небольшом холме по дороге на Барселону. В нем царило ощущение некоего скромного очарования. Но когда ее подняли с постели, и на пороге объявились пятеро мужчин и двое мальчиков в компании лошадей и мулов, она, судя по всему, ничуть не удивилась.

— Ну конечно, это же мой дорогой Улибе! — восторженно воскликнула она. — Как же я рада тебя видеть! — И с едва заметным оттенком укора добавила: — И твоих друзей!

— Тетушка Мундина, у нас и в мыслях не было превращать твой домик в гостиницу! — рассмеялся Улибе. — Но у нас с собой мальчик… — его имя Жиль (а если у него есть еще и другое, то мне оно неведомо), которому требуется спокойное местечко по крайней мере на несколько дней. — Схватив Жиля за руку, он неловко подтолкнул его вперед. — Я не похищал его у святых отцов — это одна из их привычек, и у них на это не более прав, чем у меня. С другой стороны, он не образец приличного поведения, но зато клянется, что знаком с работой по кухне. Полагаю, он окажется тебе полезным.

Мундина потянулась к нему и, крепко обняв, вновь опустила свой балахон.

— Господи боже мой, — сказала она, внимательно рассматривая Жиля.

— Какое милое дитя. Нам с тобой надо будет как следует потолковать… дружок, — добавила она. — И давно ты уже так путешествуешь с моим приемным сыном?

— Всего лишь день, сеньора, — покраснев, ответил Жиль.

— Замечательно. А вам, господа, я советую подкрепиться хлебом с сыром на дорожку, — сказала Мундина, выводя их в крошечный дворик, где были вкопаны деревянные стол и скамейки. — Садитесь. Пойдем со мной, дитя мое, поможешь принести продукты. — И пара исчезла в доме.

— Какая милейшая и щедрая женщина! — улыбнулся сержант.

— Она была моей нянюшкой, — пояснил Улибе. — А потом, когда я начал взрослеть, мне пришлось бежать отовсюду: от моего вечно всем недовольного отца, учителя-мучителя, и прочих жизненных невзгод.

— Ну, а поскольку мальчиком он у нас был своенравным, — добавила Мундина, выходя во двор с кувшином вина и караваем, — то и жизнь у него была не фунт изюма. — Жиль, дорогой мой, порежь сыр и подавай на стол. — Мундина окинула довольным взглядом стол. — Господа, прошу угощаться. — И старушка вернулась в дом, прихватив мальчика с собой.

— Она вытянет из него всю историю его жизни, — засмеялся Улибе. — Тетушке Мундине солгать невозможно.

Не успели они закончить свой поспешный завтрак, как Мундина вернулась — на сей раз одна.

— Ты можешь его приютить, тетушка Мундина? — спросил Улибе. — Таким образом ты сделаешь для меня великое дело.

— Конечно, — кивнула та. — Сейчас самое время, чтобы им кто-нибудь занялся. Я позабочусь обо всем, что нужно.

— Что ж, — улыбнулся Улибе, — в таком случае нам пора.

— Скажите, сеньора, — нахмурился сержант, — этим летом у вас не было неприятностей с рейдерами?

— Обращайтесь ко мне тетя Мундина. Видели ли мы рейдеров? — сморщилась она с таким видом, словно речь шла о некой на редкость противной болезни. — Нет. Мне говорили, что в этом году обстановка была ужасная, но нас Господь миловал. Многие другие деревни на этом отрезке побережья были уничтожены, и они увели всех детей и молодых мужчин.

— Тетушка, — укоризненно покачал головой Улибе, — я ведь и раньше предлагал тебе перебраться ко мне в Барселону. — У нас толстые каменные стены, четыре башни со стражниками, которые сразу оповестят об их появлении, и корабли наготове, чтобы им противостоять…