Цвет зависти - Валерий Георгиевич Шарапов
– Но посадили этих ворюг?
– Посадили, никуда не делись. Все-таки раскрутили это дело, довели до конца. Но вспоминать, опять же говорю, неприятно. Не только мне, но и вон Федотову.
– Ну, здесь, мне кажется, будет попроще, – предположил Женя.
– Твои бы слова… – вздохнул оперативник. – Ладно, давай вернемся к делам насущным. Завтра поедем на «Молот».
Лейтенант с готовностью кивнул.
– Значит, сделаем вот как, – Вадим походил по кабинету. – Ты возьмешь на себя зама младшего Селиванова, Виктора Василькова, и его отдел. А я пройдусь по верхушке.
– Зам старшего?
– И он в том числе. Говорю я тебе, Женя, мутный это тип.
– Думаешь, с этим делом связан?
– Как любят говорить в прокуратуре, следствие покажет. Доставай-ка еще раз наш списочек, раскидаем на двоих.
– Чую, много времени мы там с тобой убьем.
– Правильно чуешь. И я тоже чую. Но куда деваться?
Шумов кивнул и полез за листком бумаги.
* * *
Снова зайдя на проходную «Молота», Вадим невольно поймал себя на мысли, что какое-то время ему придется ходить сюда как к себе на работу. В каком-то смысле это было правдой – он ведь пришел сюда именно по работе, а не праздного любопытства ради.
Некрологи, естественно, уже убрали. С покойными простились, и заводская жизнь потекла своим чередом. Люди ходили, бегали, суетились. Дорогу Куликов запомнил еще с самого первого визита, да и в административном корпусе не было таких запутанных лабиринтов, как в производственных цехах. Поэтому он с уверенностью поднялся на нужный этаж и подошел к уже знакомому кабинету.
Накануне да и сегодня утром старший лейтенант долго думал, как выстроить разговор с Иноземцевым. Разумеется, рубить с плеча и спрашивать что-то вроде «А вы в курсе, что у вас тут добро народное выносят и продают черт знает кому?» он не собирался. Учитывая то, что заместитель старшего Селиванова сам по себе казался оперативнику человеком подозрительным, он решил начать издалека.
Иноземцев оказался на месте. Вадим постучал и, услышав в ответ «Войдите», толкнул дверь. Иноземцев сидел за рабочим столом и подписывал какие-то бумаги. Кабинет у него был куда скромнее, чем у его покойного начальника, и обставлен попроще.
– Здравствуйте, Алексей Юрьевич.
– Здравствуйте, – кивнул зам. – Садитесь.
Куликову хотелось ввернуть привычную милицейскую шуточку про то, что сесть он всегда успеет, но он сдержался и опустился на стоящий сбоку от стола стул.
– Может, чай? – предложил Иноземцев.
– Нет, спасибо, – старший лейтенант покачал головой. – Алексей Юрьевич, мне хотелось бы вам задать несколько вопросов.
– Конечно, – с готовностью кивнул зам.
– Скажите, вы хорошо знали младшего брата вашего начальника?
На лице мужчины промелькнуло нечто похожее на удивление. Очевидно, он ожидал других вопросов.
– Ну… – Он сделал паузу. – Не сказать чтобы так уж хорошо, но по работе приходилось общаться часто.
– Непосредственно по работе? Или то, что Олег Селиванов, допустим, часто приходил к брату?
– И то и другое. Я могу вам пояснить специфику работы…
– Необязательно, – прервал его Вадим. – Что вы о нем скажете как о начальнике? Можете говорить честно, все что думаете.
– Честно? – Иноземцев покрутил ручку в руках. – Как начальник Олег Владимирович был не очень. Слабоват.
– В каком плане?
– Как бы вам объяснить… К своим обязанностям он относился так… знаете ли… наплевательски. Но на доску позора, как у нас любят говорить рабочие, он бы не попал. Потому что хоть как, но руководил.
– И что, на него никто не жаловался? – не удержался от иронии Куликов.
– Почему же, бывало. Нет такого начальника или работника, на которого хотя бы один человек не пожаловался. Но, как говорится, отдел был не из отстающих, работал более-менее сносно.
– Алексей Юрьевич, вы, наверное, знаете, что младший Селиванов проходил по уголовному делу о краже ценных инструментов на заводе, – сказал старший лейтенант.
Иноземцев насторожился. Это было видно невооруженным глазом.
– Знаю, – сказал он. – И многие об этом знали.
– Еще бы. Чай, не подсобник из цеха. Что вы об этом можете сказать?
– А что я могу сказать? – пожал плечами зам. – Я ведь не в курсе абсолютно всех его дел. И, насколько я помню, Олег Владимирович оказался ни при чем. Там кто-то из метрологов был виноват.
– А почему же тогда подозрение сперва пало на начальника отдела?
– Откуда же мне знать? Я же говорю, что не знаю, что за махинации там проворачивали. Тем более что мы – здесь и всего не видим, а они – там. Может, потому, что он был начальником, который, как известно, отвечает за все и всех. Поэтому его первым и начали дергать.
Да уж, аргумент весомей некуда, хмыкнул про себя оперативник. Вот только звучало не очень убедительно. А если уж говорить откровенно, то совсем неубедительно. Наверняка Иноземцев в курсе всей этой истории – как-никак заместитель главного инженера.
– А как тогда отнесся к этой истории ваш начальник?
– Нервничал, конечно. Все-таки это его брат.
– А он не пытался Олега Владимировича выгородить или как-то…
– Нет, – ответил Иноземцев. – У Игоря Владимировича была в этом плане жесткая позиция. Если набедокурил – отвечай и не прикрывайся родственниками.
Это уже звучало увереннее, хотя тоже вызывало сомнения. Вон супругу-то свою старший Селиванов продвинул на пост заведующей клубом. А тут родной брат, пусть даже горький пьяница и разгильдяй. Тем более когда ситуация, грозящая тюремным сроком, на горизонте маячит. Тут про все свои принципы можно и подзабыть.
– Скажите, а до этого случая с инструментами было что-то подобное?
– Чтобы инструменты пропадали?
– Не только. Может, металл пропадал?..
Иноземцев помолчал.
– Не было, – выдавил он, но теперь неуверенно.
– Алексей Юрьевич… – прищурился Вадим.
– Ну, было, но по мелочи и не так часто, – все же не стал спорить заместитель. – Понимаете, это на всех заводах так. Ну, вынес какой-нибудь работяга стружку или металлические обрезки. На это многие закрывают глаза. Вот если медный или латунный пруток попытаешься вытащить, это уже серьезнее, но и то… – мужчина развел руками. – Не скажу, чтобы за это так уж строго наказывали. Не всегда даже в милицию обращаются. И мы в этом плане не исключение.
Здесь Куликов был склонен согласиться с собеседником. Медь и латунь, конечно, металлы цветные, более ценные по стоимости, но именно стоимостью и определяется ущерб, а от него уже зависит и мера наказания, которая может быть очень суровой.
А еще он оценил, что
