Цвет зависти - Валерий Георгиевич Шарапов
На завод Вадим решил пока не соваться. Идти туда с одними подозрениями не было смысла. А вот уголовное дело, по которому проходил Олег Селиванов (пусть даже ему и удалось выкрутиться), было уже мало-мальским аргументом. Куликов снова вспомнил, что зам убитого, Виктор, ни словом об этом не обмолвился. Не знал? Более чем сомнительно, если учесть, что там виноватым выставили одного из работников предприятия. Наверняка об этом знал если не весь завод, то многие. Но по каким-то причинам мужчина об этом умолчал.
Поэтому старший лейтенант решил пока что выяснить подробности той самой истории со списанными инструментами. Он почему-то не сомневался, что именно от них можно будет протянуть ниточку к остальным делишкам Селивановых. Возможно, даже и не одну.
Сотрудник ОБХСС, к которому направил оперативника Денисов, оказался ему знаком – встречались по работе пару раз. Тем не менее Юрий Игнатенко не отказался рассказать подробности интересующей Вадима истории, и даже не потому, что его просил об этом их общий знакомый.
– Да, интересное было дельце, – пояснил Игнатенко. – Хоть и не такое громкое, как хищение на сотни тысяч рублей, но такое… – он пощелкал пальцами, – я это называю «изюмистое».
– Как с изюминкой, – подсказал Куликов.
– Да. Там суть в чем была… прилетела к нам анонимка за подписью неизвестного доброжелателя. Так, мол, и так, на заводе «Молот» воруют ценные инструменты. Ну, то есть не воруют, а втихаря списывают и налево продают. А начальник в курсе, все это дело мерзкое покрывает и разбазаривание народного добра поощряет, а то и долю свою имеет. И несколько случаев описывалось. Со всеми именами и фамилиями и чуть ли не инвентарными номерами этих самых инструментов. Мы тогда покумекали да решили аккуратненько проверить. Хоть и режимно-секретное предприятие, да случай такой, что не две гайки и три болта утащили.
– И оказалось, что этот самый аноним был прав?
– На все сто. Как раз из отдела метрологии, куда все инструменты привозили на ремонт и поверку, все это добро и пропало.
– Валера мне сказал, что там нашли виновника, но не факт, что это был он, – уклончиво сказал старший лейтенант.
Юрий кивнул:
– И да, и нет. Тот тип, Мотин, оказался просто нечистым на руку товарищем. В школьные годы состоял на учете в детской комнате милиции, потом привлекался за мелкую кражу. Но специальность рабочая у него была, поэтому и взяли на завод. Потом он уже там с кем-то подружился, его перевели в метрологию. Хотя многие подозревали, что он так и продолжает таскать все, что плохо лежит. Особенно если у кого-то деньги пропадут, то сразу думали на Мотина.
– А он и правда таскал?
– Кто же знает? – развел руками сотрудник. – Как известно, не пойман – не вор. За руку его не ловили, но биография его была всем известна, так что подозрение на него и пало. По поводу инструментов он признался, про то, что деньги у коллег воровал, – отрицал начисто. Говорит, мол, раз я обжегся на этом, значит, все шишки на меня посыпятся. Ну, или что-то в этом роде.
– И как же протаскивал эти инструменты? И куда сдавал?
– А вот там, коллега, история становится мутной. По словам Мотина, он подделал бумажки – акты сверок, проверок и прочее. Потом втихаря их выносил. Говорил, в носки под брюки прятал, а потом продавал каким-то кустарям. Он даже назвал адрес, куда носил. Но, когда мы туда пришли, там этих якобы скупщиков и след простыл.
– Смылись, – догадался оперативник.
– Возможно, – согласился Игнатенко. – Но я подозреваю, что их вообще не было. Точнее, то, что по указанным координатам какое-то подпольное производство было, это несомненно. Мы следы нашли. Я сомневаюсь в том, что дело было так, как рассказал Мотин.
– М-да, – покачал головой Вадим. – А каким боком там оказался Олег Селиванов?
– А вот это самое интересное, – улыбнулся собеседник. – Селиванов хоть все и отрицал, но был в курсе происходящего. Мы это сразу поняли, даже несмотря на его запирательства. И сдается мне, что Мотин если и украл там что-то, то точно не эти ценные инструменты. Там ведь приборы высокой точности, которые микроны все эти считают. И сделаны не из чугуна. А подозрение на Селиванова пало, потому что он подписывал все эти бумажки на списание, – это раз. Кое-кто из сотрудников подтвердил, что он все знал, – это два. И третье: по показаниям свидетелей он несколько раз вызывал к себе Мотина, они о чем-то долго говорили, запершись у Селиванова в кабинете, а потом этот воришка начал деньгами сорить.
– Совпадение, не иначе, – усмехнулся Куликов. – Наверняка начальник уговорил этого Мотина взять вину на себя. А тот согласился, естественно, не по доброте душевной.
– Именно так все и было. Я тогда разговорился с одним из работников, пенсионером, и тот рассказал, правда, не под протокол, что их дражайший начальник сам эти приборчики и толкал. Плюс еще фарцовщик один на ухо шепнул, что, мол, продают с этого завода всякие интересные штучки.
– Конечно же, тоже без протокола.
– Само собой разумеется. А там сложить два и два не составило никакого труда. Там еще вот как вышло: мы начали раскручивать Селиванова, а один товарищ возьми да и ляпни, мол, вот Димка Мотин микрометр старый на барахолку отволок, наверно, все остальное и упер. Ну, мы на всякий случай тогда решили его проверить, а он потом и сознался.
– Но ты не поверил в его виновность, – не спросил, а уверенно сказал старший лейтенант.
– Вот ни разу. Хотя был суд и Мотин получил срок за кражу. Там, конечно, учли и чистосердечное признание, и раскаяние, и всё остальное. Но вот инструменты те так нигде и не всплыли. Да и сам Мотин хоть и говорил уверенно, но я сомневался в его виновности.
– Вот уж действительно зиц-председатель.
– Образно говоря, да. Там еще, как мне уже потом рассказали, старший брат Селиванова, который на «Молоте»
