Тайный архив Корсакова. Оккультный детектив - Игорь Евдокимов
Его холодные глаза оглядели молодую женщину с головы до ног. На мгновение ей захотелось тряхнуть головой, сказать: «Да, я отказываюсь участвовать в вашей безумной затее», хлопнуть дверью, оставить за спиной этот мертвый дом, этого неприятного старика, этот жуткий вечер. Но разум возобладал над эмоциями. Наниматель шел на этот риск ради своего прошлого, она – ради будущего.
– Нет. Я готова. Мы приступаем?
– Да, ждали только вас.
В зале, просторном настолько, что многочисленные свечи не могли полностью разогнать царящий в нем мрак, собрались еще шестеро гостей. По роду своих занятий Амалия знала каждого из них, однако вместе эти выдающиеся в своих областях люди собрались, на ее памяти, впервые. Несомненно, каждый из них был привлечен щедростью Назарова. Не бескорыстной, конечно же.
В центре зала стоял громадный прямоугольный стол. Вокруг него по полу расползлись причудливые узоры, символы и письмена на языках, последние носители которых канули в Лету сотни и тысячи лет назад. Линии сплетались между собой в сложные геометрические фигуры. То тут, то там в глаза бросались знакомые элементы – пентакли, символы стихий или северные руны. В фигуры были вплетены восемь защитных кругов, для каждого участника ритуала, дополнительно укрепленные именами ангелов и демонов на арамейском. Результат нескольких месяцев упорной работы шестерых опытных мастеров, что сейчас собрались в этой комнате. Амалия принимала в их изысканиях лишь опосредованное участие. Ей предназначалась другая роль – пожалуй, куда более важная. И опасная.
В центре стола покоился длинный узкий предмет, укрытый белой тканью, похожей на погребальный саван. Амалия догадывалась – нет, знала, – что скрывается под покровами. По спине пробежали мурашки. Вновь захотелось развернуться и бежать отсюда как можно скорее. Над столом и его ужасным содержимым, почти невидимое в темноте, нависло огромное старинное зеркало в дорогой оправе, удерживаемое толстыми канатами. Убранство комнаты дополнял еще один столик, кажущийся настоящим карликом на фоне обеденного монстра. Его занимали стопки книг, а также поднос с семью хрустальными бокалами, наполненными мутной жидкостью.
От группы гостей отделился единственный, с кем Амалия работала в прошедший месяц, – Олег Нейман, болезненно худой тип с длинными сальными волосами и орлиным носом. Неприятный человек, но безмерно образованный и талантливый – она успела в этом убедиться.
– Госпожа Штеффель, спасибо, что присоединились к нам. Без вас сегодняшний вечер не имел бы смысла. Начнем?
– Пожалуй, – с этими словами наниматель отправился к столу. Он ненадолго остановился перед свертком. Его ладони скользнули под ткань, а затем занял свое место во главе.
Амалия последовала за ним, почти уже уверенная, что тем самым предопределяет свою участь.
II
19 октября 1880 года, Санкт-Петербург, Адмиралтейский проспект
– Вы весьма интересный человек, господин Корсаков, – медленно, словно смакуя каждое слово, проговорил жандармский полковник, не переставая сверлить взглядом сидящего напротив Владимира. Они находились в маленьком душном кабинете без окон. Где-то рядом, за этими стенами, шумел Невский, плескалась Нева, звенел колоколами Исаакий, но в комнатушке царили мертвая тишина и затхлость. Убранство отличалось редчайшим аскетизмом: стол, два стула (один занимал хозяин кабинета, второй – сам Корсаков), книжный шкаф, забитый папками и старинными книгами. Не то монашеская келья, не то склеп.
Молодой человек ощущал мерзкий холодок, скользящий по спине. Не сказать, что жандарм выглядел устрашающе – обыкновенный мужчина, разменявший шестой десяток. Тронутые сединой редеющие волосы, тонкие усы, крупный нос – ничем не примечательное лицо. Да, очень высок, настолько, что вынужден слегка сутулиться под низким потолком. Да, могучие руки, которыми, казалось, можно крошить в песок кирпичи. Да, с неприятным низким скрипучим голосом и колючим взглядом. Владимир, несмотря на свою молодость, успел столкнуться с такими ужасами, что свели бы с ума (или в могилу) и более зрелого мужчину. Однако сейчас он сидел на стуле перед внешне обыкновенным жандармским полковником – и чувствовал себя кроликом, которого удав вежливо пригласил посетить свои охотничьи угодья.
– Двадцать шесть лет. Единственный сын действительного статского советника, графа Николая Васильевича Корсакова. Внук героя Отечественной войны Василия Корсакова, – полковнику не нужны были записи, он не сводил глаз с лица собеседника, извлекая факты из памяти. – Родился в Смоленской губернии. Обучался на дому, затем в гимназии. По окончании отправился в кругосветное путешествие. В 1874 году поступил своекоштным [11] студентом в Московский университет. И вдруг – пуф! Исчез перед самой войной [12] без объяснения причин. Вернулся в 1878-м с именным письмом графа Милютина [13], без малейших препятствий восстановившись и закончив обучение. Перебрался в столицу, где и пребывал до июня сего года, когда ему удалось снова пропасть из виду на несколько месяцев. Да вы просто маэстро исчезновений, Владимир Николаевич!
– Вы так много знаете обо мне, а я – ничего о вас, господин полковник, даже вашего имени. Несколько несправедливо, не находите? – Несмотря на нервозность, которую внушал ему полковник, Корсаков заставил себя невежливо ответить вопросом на вопрос.
– Не нахожу, за справедливостью вам к народникам! – весело оскалился жандарм. – Не воспримите как побуждение, Владимир Николаевич, это я так, озорничаю. Что же касается имени… «Что в имени тебе моем», как сказал поэт. Отмечу лишь, что в министерстве у нас есть общий знакомый, премного вам благодарный за предпринятое летом путешествие.
Корсаков постарался сохранить бесстрастное выражение лица, хотя больше всего ему хотелось досадливо поморщиться. «Мсье N.»! Владимир надеялся, что чиновник сохранит его участие в охоте на художника-убийцу Стасевича в тайне, ведь его поручение не имело никакого отношения к государственным делам. Якшание с Корсаковым, имеющим репутацию оккультиста, простительно развращенному свету, но не пристало могущественному бюрократу. Пусть он представился как «мсье N.», но в миру его должность звучала более чем солидно – товарищ министра внутренних [14] дел Назаров. Неудивительно, что наниматель так пекся о своей анонимности при встрече. Зря, конечно, – Корсаков умел пользоваться семейными связями и к моменту встречи в кафе «Доминик» прекрасно понимал, с кем имеет дело.
– Не судите его строго, – словно прочел мысли Владимира полковник. – Ваш знакомый отличался образцовой скрытностью, но так уж получилось, что подобные события не имеют ни малейшего шанса пройти мимо меня.
– И вы вызвали меня сюда потому, что… – начал Корсаков и выжидающе замолчал. Он обратил внимание, что полковник сказал «отличался». Означает ли это, что его бывший наниматель внезапно
