Кен Фоллетт - Человек из Санкт-Петербурга
– Это было бы в наших интересах, будь они нашими союзниками.
– Совершенно верно.
Дойдя до конца галереи, они остановились. Черчилль сказал:
– Нет ли какой-нибудь возможности предоставить им этот проход, не перекраивая карты Балканского полуострова?
– Я как раз думал об этом.
Черчилль улыбнулся.
И у вас есть контрпредложение.
– Да.
– Выкладывайте же его.
Уолден сказал:
– Сейчас мы говорим о трех водных бассейнах: Босфоре, Мраморном море и Дарданеллах. Если мы предоставим им эти водные пути, им не нужны будут Балканы. Предположим, мы объявим проливы между Черным и Средиземным морями международными водами, свободными для захода судов всех стран под совместную гарантию России и Англии.
Черчилль вновь зашагал, медленно, вдумываясь в услышанное. Уолден шел рядом, с нетерпением ожидая ответа.
Наконец, Черчилль произнес:
– В любом случае этот водный путь должен стать международным. Ваш план состоит в том, чтобы мы предложили это в качестве уступки, хотя на самом деле, нам только это и надо.
– Да.
Черчилль посмотрел на него и усмехнулся.
– Когда дело доходит до хитростей в духе Маккиавелли, то с английской аристократией никто не сравнится. Хорошо. Так и действуйте, предложите этот план Орлову.
– А вы не хотите сообщить об этом Кабинету министров?
– Нет.
– Даже министру иностранных дел?
– Только не на данной стадии. Русские, наверняка, захотят уточнить предложение – они, по меньшей мере, захотят узнать, каковы же будут гарантии – так что я свяжусь с Кабинетом только, когда соглашение будет полностью обговорено. – Прекрасно, – Уолдену стало интересно, насколько же вообще Кабинет министров был посвящен в их с Черчиллем план. Черчилль тоже умел быть Маккиавелли. Что за сложная интрига плелась там?
Черчилль спросил:
– А где сейчас Орлов?
– Ужинает с дипломатами.
– Пойдемте и скажем ему прямо сейчас.
Уолден покачал головой, а про себя подумал, что правы были люди, обвинявшие Черчилля в импульсивности.
– Нет, момент неподходящий.
– Мы не можем ждать подходящего момента, Уолден. У нас каждый день на счету.
Не тебе меня стращать, подумал Уолден, а вслух сказал:
– Предоставьте судить об этом мне, Черчилль. Завтра утром я выскажу наше предложение Орлову.
Черчиллю явно хотелось бы поспорить, но он сдержался и сказал:
– Думаю, Германия не объявит нам вечером войну. Ну, хорошо, – он взглянул на часы. – Я ухожу. Держите меня в курсе дела.
– Непременно. Всего хорошего.
Черчилль пошел вниз по лестнице, а Уолден вернулся в зал для ужина. Прием заканчивался. Король с королевой удалились, гостей всех попотчевали, так что оставаться дольше было незачем. Собрав свою семью, Уолден повел их вниз. Там, в огромном зале, они встретились с Алексом.
Когда дамы прошли в гардероб, Уолден попросил одного из служителей вызвать его карету.
В общем и целом, думал он, поджидая ее, вечер прошел весьма успешно.
* * *Аллея Молл напомнила Феликсу улицы старой Москвы неподалеку от Манежа. Широкая, прямая, она тянулась от Трафальгарской площади до Бугингемского дворца. На одной стороне располагались величественные здания, включая и дворец Сент-Джеймс. На другой – парк Сент-Джеймс. Почти половина Молла была занята каретами и автомобилями сильных мира сего, кучера и шоферы которых, позевывая, дожидались, когда же их подзовут ко дворцу забрать хозяев.
Экипаж Уолдена дожидался его со стороны парка. Кучер, в розово-голубой ливрее рода Уолденов, стоял позади лошадей, читая газету при свете фонарика от кареты. В темноте парка, в нескольких ярдах от него за ним наблюдал Феликс.
Он был в отчаянии. План его рушился.
Он не понял разницы между английскими словами «кучер» и «лакей» и из-за этого ошибочно воспринял смысл объявления в «Таймс» о вызове экипажей. Он решил, что кучер будет дожидаться своего хозяина у ворот дворца, а когда тот появится, помчится за экипажем. Вот в этот момент Феликс и думал напасть на кучера, отобрать у него ливрею и самому подъехать с каретой ко дворцу.
Получилось же, что кучер все время оставался около экипажа, а у ворот дворца стоял лакей. Когда понадобится экипаж, лакей побежит за ним, а затем оба они вместе с кучером приедут за своими хозяевами. Таким образом, Феликсу предстояло справиться с двумя мужчинами, а не с одним, и трудность состояла в том, что сделать это надо было потихоньку, чтобы никто из сотен других слуг, ждущих на Молле, не заметил бы ничего подозрительного.
Он понял свою ошибку пару часов назад и с тех пор беспокойство не покидало его. Он пристально следил за кучером, то болтающим со своими приятелями, то рассматривающим стоящий рядом «Роллс-Ройс», то затеявшим какую-то игру в монеты, то протирающим окна кареты. Возможно, было бы разумнее вообще отказаться от задуманного плана и совершить покушение на Орлова в другой день. Но Феликс не мог смириться с этой мыслью. Во-первых, не было никакой уверенности, что представится другой, столь же удачный, случай. Во-вторых, Феликс хотел убить его именно теперь. Он уже предвкушал, как раздастся звук выстрела, и как упадет Орлов; он уже сочинил в уме зашифрованную телеграмму, которую отправит Ульриху в Женеву; он уже представил себе возбуждение, царящее в маленькой типографии и огромные заголовки крупнейших газет, а вслед за этим победную волну революции, захлестывающую Россию. Больше откладывать невозможно, подумал он, я хочу сделать это сейчас.
Пока он наблюдал, к кучеру подошел молодой парень в зеленой ливрее и крикнул:
– Эй, Уильям.
Значит, кучера зовут Уильям, понял Джон. Феликс этого не понял.
– Что-нибудь интересное в газетах? – спросил Джон.
– Ага, революция. Король сообщает, что в следующем году все кучера смогут отправиться поужинать во дворец, а господа будут ждать их на Молле.
– Похоже на то.
– Вот именно. Джон отошел.
От Уильяма я смогу избавиться, подумал Феликс, но что делать с лакеем?
Он мысленно проиграл возможный ход событий. Уолден и Орлов подойдут к дворцовым дверям. Привратник оповестит лакея Уолдена, который в свою очередь помчится от дворца туда, где стоит экипаж – расстояние примерно в четверть мили. Там лакей увидит Феликса, одетого в кучерский наряд, и поднимет тревогу.
А что если лакей, подойдя к стоянке, обнаружит, что кареты на месте нет?
Вот находка!
Тогда лакей подумает, что перепутал место стоянки. Начнет бегать взад и вперед в поисках экипажа. В конце концов, признав, что потерпел здесь неудачу, вернется во дворец и сообщит хозяину, что ничего не нашел. К тому времени Феликс уже будет направлять карету с сидящим в ней владельцем через парк.
Итак, все еще оставался шанс!
Риска было больше, но шанс все-таки оставался!
Раздумывать было некогда. Первые два-три лакея уже мчались по Моллу. Был вызван и «Роллс-Ройс», стоявший впереди экипажа Уолдена, а Уильям уже надел цилиндр.
Выбравшись из-за кустов, Феликс приблизился к нему и окликнул:
– Эй! Эй, Уильям!
Кучер вопросительно посмотрел на него. Феликс требовательно поманил его.
– Иди быстрее сюда!
Уильям сложил газету, секунду поколебался, а затем медленно пошел в сторону Феликса.
Нарочито паническим тоном Феликс проговорил:
– Посмотри-ка! – и указал на кусты. – Как ты думаешь, что это такое?
– Что? – недоуменно спросил Уильям. Наклонился и стал всматриваться туда, куда показывал Феликс.
– Вот это, – Феликс показал ему револьвер. – Если поднимешь крик, я пристрелю тебя.
Уильям в ужасе застыл. Глаза его расширились, и Феликс даже в темноте видел белки его глаз. Кучер был крепкого телосложения, но гораздо старше Феликса. Если вздумает сопротивляться и испортить мне все дело, я убью его, с яростью подумал Феликс.
– Шагай вперед, – приказал он. Кучер заколебался.
Надо убрать его подальше от света!
– Двигайся же, мерзавец!
Уильям пошел к кустам. Феликс следовал за ним. Когда они отошли от Молла примерно на пятьдесят ярдов, Феликс скомандовал:
– Стой.
Уильям остановился и обернулся. Феликс подумал про себя: если тот решил драться, то сделает эта здесь. Вслух приказал:
– Снимай с себя одежду.
– Что?
– Раздевайся!
– Да ты с ума сошел, – прошептал Уильям.
– Ты прав – я сумасшедший! Снимай одежду!
Уильям медлил.
Если я выстрелю в него, прибегут ли сюда люди? Заглушат ли кусты звук выстрела? Возможно ли убить его, не продырявив униформу? Успею ли схватить его ливрею и убежать до того, как сюда кто-нибудь пожалует?
Феликс взвел курок.
Уильям начал раздеваться.
Феликс слышал, как на Молле становилось оживленнее: ревели заведенные моторы, звенела сбруя, цокотали копыта, перекрикивались кучера. В любой момент мог появиться лакей Уолдена, посланный за экипажем.
