Макс Коллинз - Синдикат
– Еще полиция?! – воскликнула она. Элиот кивнул, махнув ей удостоверением, на которое она взглянула мельком.
– Тот толстый страшила только что держал меня «на мушке», – объяснила она дрожащим голосом, размахивая кулаками. – Как будто я уголовница!
Ее негодование казалось очень резонным: она выглядела словно чья-то мать. Возможно, она и была ею.
– Что вы имеете в виду? – спросил Элиот.
– Они спросили, как повидать мистера Лонга. Пять сотрудников. Я назвала им комнату триста шестьдесят один. Толстяк, тот, с круглыми стеклами послал остальных наверх, сказав, что он должен остаться внизу и проследить за мной, чтобы я не могла предупредить мистера Лонга. И вот тогда он наставил на меня оружие!
Элиот быстро, возмущенно взглянул на меня.
– Они все еще там, наверху? – спросил он.
– Да, – ответила женщина. – Один из сотрудников спустился и сказал: «Мы его взяли». Тогда и этот тоже поднялся.
– Когда это было?
– За две минуты до вашего прихода.
Мы поднялись на лифте на третий этаж. В коридоре, ведущем из холла, стоял человек в коричневом костюме и коричневой шляпе с пистолетом в руке и караулил простенько одетую привлекательную женщину лет тридцати в платье с бело-синим узором и мальчонку в сине-красном полосатом свитере, на вид лет двенадцати. Мальчонка совершенно потерянно глядел то на копа, то на мать, уставившуюся в пространство. На ее лице было мрачное и почему-то покорное выражение.
Как только мы поравнялись с ними, раздались выстрелы.
Люди, стоявшие перед нами, на выстрелы прореагировали по-разному.
Рухнуло самообладание женщины: она вскрикнула «Нет»! – коп ее удерживал, а ребенок повис на ней, перепугавшись насмерть.
– Что вы тут делаете? – спросил коп, наставив на Элиота пушку, но тот взмахнул перед ним своим удостоверением.
– Я – Элиот Несс. Собираюсь зайти в ту комнату. – И он показал на дверь с номером «361». Ему не нужно было говорить: «Попробуешь меня остановить?» Сомневаюсь, чтобы коп это сделал, даже если бы его руки не были заняты в это время женщиной и мальчиком.
Элиот убрал удостоверение, вынул револьвер и открыл дверь.
* * *У дальнего окна возле кресла ничком лежал мужчина. На стене висел календарь, из туалетного столика был выдвинут ящик, на столике из маленькой зеленой, похоже самодельной деревянной подставки торчала елочка в два фута высотой, увешанная мишурой.
Мужчина истекал кровью: в спине у него было три открытых раны, три кровавых, опаленных пулевых отверстия на сорочке бледно-желтого цвета. Если этот парень еще не умер или не умирает, то я – Маркс Бразерс.
Миллер, играя комедию, стоял над явным трупом с пушкой в руке, из ствола, как джинн, тянулся дымок.
Два других копа в штатском были мне незнакомы. Один из них, крепкий приземистый парень с усами, был ближе к двери, другой – подальше, налево, около двуспальной кровати, покрытой покрывалом кремового цвета, на ночном столике – телефон. Все, кроме раненого, уставились на нас.
– Несс, – произнес Миллер, и что-то вроде удивления мелькнуло в его пустых глазах, расширившихся за линзами и сейчас похожих на донышки бутылок. – Геллер? Какого дьявола?!
Элиот наклонился над телом. Немного задрал рубашку, потом опустил ее.
– Найдик, – сказал он мне. Я все еще стоял у двери. – Он умирает... – Он посмотрел на копа у двери. – Вызови «скорую». Живо!
Коп подчинился: этот вкрадчивый, тихий, как у врача, голос почему-то сразу вызвал у него в памяти образы людей в белых халатах и больничные койки.
Элиот выпрямился, оставаясь около тела:
– Как все это произошло, Миллер?
– Здесь что, твоя юрисдикция, Несс?
– Моя юрисдикция всюду, где бы я ни пожелал, черт тебя побери! Этот человек разыскивается для дачи показаний по нескольким федеральным делам, если хочешь знать! Так как это случилось, Миллер?
Миллер положил свой револьвер на туалетный столик под елочку – как рождественский подарок, он, правда, был единственным. И указал на открытый ящик, где лежал маленький револьвер тридцать восьмого калибра.
– Он кинулся за револьвером, – объяснил он, играя, как обычно, фальшиво. – Я вынужден был стрелять.
– Три пули в спину, – заметил Элиот. – Не многовато ли?
Миллер продолжал:
– Парни поднялись и арестовали подозреваемого. Потом я, попросив уйти жену и ребенка, зачитал ему ордер. Он схватил ордер и разорвал. – Ордер на обыск, разорванный надвое, лежал на полу, недалеко от Найдика.
Я сказал:
– Вы уверены, что он не пытался его съесть?
Миллер слегка покраснел:
– А вот у тебя. Геллер, юрисдикции нет нигде, так что захлопни пасть.
Элиот спросил:
– И что же случилось потом?
– Он сидел в нескольких шагах от этого столика. Повернулся и попытался дотянуться до револьвера. Я не мог дать ему шанс. Открыл огонь, и он упал.
Элиот повернулся к тому копу, что был около меня.
– А почему вы просто не схватили Найдика?
Коп беспомощно повел плечами:
– Я был слишком далеко от него.
Другой коп, дозвонившись, наконец, до «скорой», положил телефонную трубку.
– А вы? – спросил его Элиот. – Почему вы не перехватили Найдика, когда он потянулся за оружием?
– Я перепрыгнул через кровать, но Миллер... он уже открыл огонь.
Элиот посмотрел на Миллера.
– Давайте выйдем в холл. – Он ткнул пальцем в первого, потом во второго копа: – А вы, двое, оставайтесь здесь. Охраняйте вашего подозреваемого, но не перессорьтесь из-за этого.
Когда мы вышли в холл, жена, которую держал за руку коп в коричневом костюме, спросила:
– Ради Бога, что там произошло?!
Элиот задал вопрос:
– Вы – миссис Найдик?
Женщина опустила голову.
– Я – миссис Лонг.
Миллер пояснил:
– Это имя, под которым здесь зарегистрировался Найдик.
Элиот снова спросил:
– Вы – миссис Найдик?
Она кивнула, уставясь в пол.
– Он... умер, да?
– Боюсь, что да, – ответил Элиот. – Его застрелили...
Она продолжала кивать, все так же уставясь в пол. Убитая горем женщина больше не сказала ни слова, не попросила разрешения войти в комнату, где был ее муж. Она только кивала и глядела в пол. Мальчик расплакался. И никто его не утешал.
Из-за дверей стали выглядывать соседи.
Элиот сказал громко и жестко:
– Здесь дело полиции, а вы займитесь своими делами. – Двери закрылись.
Потом он, сжав Миллера за плечо, отвел его в угол холла, показав мне взглядом, чтобы я шел следом, что я и сделал.
С улыбкой, в которой не было ничего дружеского, он мягко прижал Миллера к стене.
– В этом году ты еще кого-нибудь убил? – спросил он.
Миллер кивнул.
– Грабителя. Не люблю воров. Найдик был вором.
– Встречался с Найдиком раньше?
– Нет.
– А разве не он держал тебя и твоего партнера Лэнга «на мушке»?
– Нет. Это просто байка. Никто не может...
– Что?
Миллер проглотил слюну:
– Никто не докажет, что это было.
– Кажется, приходит конец команде негодяев. Вначале вы с Лэнгом схватили Нитти. Теперь пресловутого Найдика. И кто следующий?
– Мы только свою работу делаем, Несс. Элиот сжал ему плечо и сказал:
– Послушай меня, ты, спусковой крючок, счастливый сукин сын. Я взял тебя на заметку. Свою работу ты превращаешь в тир, и я тебя раздавлю, как букашку. Уловил?
Миллер ничего не ответил, но задрожал – в это трудно было поверить, но он затрясся.
Элиот отвернулся от него и пошел прочь. Потом оглянулся и заметил:
– И как ты думаешь, как долго твой приятель Сермэк собирается отправлять вас в подобные приятные круизы? Идет слух, что Ньюбери за мертвого Нитти дает пятнадцать штук премиальных, слышал? И если жена Найдика – не твоя подружка, я приглашу тебя на рождественский обед.
Миллер заморгал за стеклами очков.
– Ах да, между прочим, – добавил Элиот, – Геллера сегодня ночью тут не было. Ни одному из вас не нужна вонь, которая разойдется во все стороны. Геллер совсем ни при чем. Это случайность, что он был со мной. Я предупреждаю твоих ребят, и ты тоже не забудь. А гражданские никогда не помнят, сколько копов они видели. Уловил? – Он повернулся ко мне. – Что-нибудь хочешь добавить?
– Оставь нас на минуту одних, Элиот, – попросил я. Он кивнул и пошел по коридору. Миллер посмотрел на меня и попытался презрительно усмехнуться, хотя ему это не удалось.
– Не нравится мне твоя компания, – сказал он.
– Может, ты просто не того человека выдернул из кабачка, чтобы делать за вас вашу говенную работу.
– Спятил – Несса в это втравливать?
– Несс в этом с самого первого дня, но дело не в этом. Вы с Лэнгом должны были мне сказать о Ньюбери.
– Не понимаю, что ты несешь.
– Давай просто признаем, что если бы Нитти ночью протянул ноги, мне полагалось бы пять кусков. Передай Лэнгу мой горячий привет. Скажи ему – как только заживет палец, пусть засунет его себе в зад.
