Светозар Чернов - Барабаны любви, или Подлинная история о Потрошителе
Незадолго до полудня на Эбби-роуд приехал Батчелор, сообщив, что Абберлайн поехал в больницу к констеблю с переломанным позвоночником. Оставалось неизвестным только нынешнее местонахождение Леграна, которого Батчелор видел в последний раз семь часов назад.
– У меня есть для вас несколько важных известий, джентльмены, – начал Монро. – Во-первых, хочу поставить вас в известность, что министр выдвинул королеве мою кандидатуру в качестве преемника Уоррена. А это значит, что все, что вы вытворяли тут, в Лондоне, к моменту моего назначения необходимо прекратить. Если мистер Рачковский желает, чтобы наша договоренность оставалась в силе, с Потрошителем и ирландцами должно быть покончено в ближайшую неделю, до первого декабря. В связи с этим мне хотелось бы знать, где находится ваш старый ирландец, этот отвратительный и вздорный тип, которого за внесенный мною от вашего имени залог освободили до следующего заседания суда двадцать первого декабря.
– Мы не получали от господина Рачковского никаких инструкций об окончании дела, – сказал Фаберовский. – На нас возлагалась совсем иная задача. Что же до старого ирландца, то мы сами не знаем где он, так как мы не видели его после того, как он был отпущен. Если же вам нужен Потрошитель, то я могу показать его вам. Батчелор, приведите Васильева.
Рыжий сыщик поднялся и отправился в конюшню. Монро попросил разрешения закурить, вставил сигару в рот и сказал, пожевав ее конец:
– Мне хотелось бы вас предупредить, мистер Фейберовский. Я уже знаю про ваше утреннее бегство с Сент-Джорджс-уэй, и должен сказать, что на этот раз инспектор Абберлайн больше не связывает его с фениями и не собирается отдавать на откуп Особому отделу. Более того, он уверен, что Брейди-стрит и Сент-Джорджс-уэй – звенья одной цепи. Министру тоже известны обстоятельства, которые отсутствовали в ранних убийствах и которые свидетельствуют о том, что кто-то помогал убийце, во всяком случае после преступления.
– Что же вы предлагаете мне делать? – спросил поляк. – Ведь вы тоже заинтересованы в успешном окончании всего этого дела!
– А Потрошитель-то ваш совсем никудышный, – отвлекся Монро, с любопытством оглядывая приведенного Батчелором фельдшера, который был весь в сене, даже в усах и в волосах торчали желтые былинки.
– Я могу вам отдать его прямо сейчас, если вы остановите полицию, – предложил Фаберовский.
– Отведите его обратно, – сказал Монро. – Мне он не нужен.
Батчелор увел Васильева и шотландец, проводив его взглядом, сказал:
– И он, и ирландцы должны быть обнаружены мертвыми в одном месте и при соответствующих обстоятельствах, которые мы оговаривали с господином Рачковским. А от полиции вы можете защититься только сами. Попробуйте убедить Абберлайна в том, что вы специально ездили на Сент-Джорджс-уэй в попытке задержать Потрошителя, но не успели.
– Я непременно последую вашему совету, – Фаберовский прислушался к шуму в коридоре и попросил Артемия Ивановича отворить. Владимиров вышел и тотчас в гостиную ворвался ополоумевший Конрой. Не обращая внимания на присутствие посторонних, он уперся в поляка молитвенным взором и затараторил:
– Сэр, мы конечно, виноваты, но у меня нет иного выхода, как покаяться перед вами и просить укрытия. Люди этого предателя Литтлчайлда обложили нас со всех сторон. Я не знаю, где сейчас Даффи, но я больше не могу!
Монро долго рассматривал Конроя, потом обратил вопрошающий взор к поляку.
– Никаких слов! – сказал Фаберовский. – Вы спрашивали, где отпущенный под ваш залог ирландец? Вот он.
– Но я же видел Тамулти! – воскликнул Монро. – Это не он!
– Какой Тамулти?! – не понял Фаберовский. – Это наш Конрой, он же Джозеф Рендл.
– Но разве Рендл и Тамулти – не одно лицо?
– А я знаю Тамулти, – сказал Артемий Иванович, услышав знакомую фамилию. – Я у него картинки покупал.
– Тамулти – это квартирант фрау Куэр с Бетти-стрит, но к нам он никакого отношения не имеет, – объяснил Фаберовский.
– Зачем же я отпустил его тогда под залог? – спросил Монро.
– Я не знаю, – пожал плечами поляк. – Мы считали, что вы вели речь о Конрое. Он действительно исчез у нас после убийства в Миллерс-корт.
– Получается, что я потратил свои триста фунтов на этого мужеложца, которые мне теперь не вернут, и два месяца оберегал его от полиции, считая, что он – ваш ирландец! – Монро откинулся на спинку кресла и в сердцах ударил кулаками по подлокотникам.
– Мне очень жаль, мистер Монро, что все так получилось, – сказал Фаберовский. – Но тем более вам есть резон предпринять все возможные усилия, чтобы ни я, ни Потрошитель, ни Конрой не попали в руки полиции и вся эта история не стала достоянием прессы. А Тамулти еще можно поймать и представить на суде, тогда вы вернете себе свои деньги. Если, конечно, мы сами будем на свободе и сможем забрать их для вас. Ведь вы внесли залог от нашего имени, не так ли?
Шотландец медленно поднялся из кресла и пошел в коридор. Фаберовский помог ему надеть пальто, и Монро, молча пожав поляку руку, покинул дом.
– Похоже, мы влипли, – сказал Фаберовский, возвращаясь в гостиную. – Идите, Конрой, в конюшню, там вас дожидается ваш молодой друг.
– Да-с, неприятность вышла, – Артемий Иванович закурил. – Очень уж расстроился Монро. Какая-то путаница с этим Тамулти.
– Дело не в этом. Дело в том, что сегодня утром, по утверждению Монро, Абберлайн взял нас за шкирку. Батчелор, срочно выгони ирландцев и Коновалова с Дарьей на улицу. Пусть делают, что хотят, но чтобы они не появлялись тут до вечера. А я поеду к Абберлайну, попробую предупредить его шаги и потянуть время.
Батчелор сходил в конюшню и вывел всех из конюшни, минуя дом. Попытки препирательств были им немедленно пресечены и выброшенные таким беспардонным образом ирландцы с фельдшером и Дарьей гуськом поплелись по улице прочь, оглядываясь на проехавший мимо кэб, который остановился у калитки Фаберовского и из которого вылезли инспектор Абберлайн и констебль в форме. Поляк столкнулся с инспектором в дверях.
– Я как раз собираюсь ехать к вам! – заявил он Абберлайну, возблагодарив Бога за то, что Батчелор успел очистить дом от постояльцев.
– Все так говорят, – усмехнулся Абберлайн. – Может, пройдем в дом? Вы понимаете, почему я вас сегодня опять тревожу?
– Трудно не догадаться. Сент-Джорджс-уэй?
Фаберовский проводил инспектора в гостиную.
– Она самая. У меня есть ордер на обыск и мы хотели бы осмотреть дом.
– Вы хотите найти у меня Потрошителя? Его тут нет, хотя он был почти у меня в руках. Я представил бы его вам, если бы полиция сегодня утром не испортила мне все, что могла! – поляк чувствовал, что его возмущение неубедительно. – Я проследил Потрошителя до самого его логова, я знал, что сегодня утром он совершит преступление прямо у себя. И в тот момент, когда к нему приходит жертва, является полиция!
– Соседи утверждают, что он заранее готовился к переезду.
По узкой винтовой лестнице Абберлайн двинулся за поляком к нему в кабинет, в то время как констебль, обойдя комнаты первого этажа, отправился осматривать дворовые постройки.
– Мы нашли очень мало вещей, которые Потрошитель не успел увезти с собой.
– Он собирался зарезать женщину и сразу же уехать оттуда. Вы нашли эту женщину?
– Да, мы арестовали какую-то проститутку, утверждающую, что мистер Васильефф назначил ей прийти к нему в это время. Она утверждает, что он жил в этой квартире со своей сестрой.
– Да, толстая глупая бабища, которую у меня не хватило сил удержать, когда она вырвалась у меня и выпрыгнула в окно.
– Свидетельские показания расходятся – одни говорят, что вы помогали бежавшему скрыться, другие наоборот, что мешали, – сказал Абберлайн. – Почему вы находились в доме у убийцы?
– Я не мог рисковать жизнью той проститутки, инспектор. Я проник тайно в квартиру и прятался в шкафу.
– С фотоаппаратом?
– К сожалению, нет.
– Вы очень странный сыщик, – произнес Абберлайн. – Что же вам еще известно о Потрошителе, чего не знает полиция?
Фаберовский бросил мимолетный взгляд в окно и обомлел. Напротив калитки стояли все четверо – ирландцы и фельдшер с Дарьей, – и терпеливо дожидались окончания обыска, когда им можно будет вернуться обратно в дом.
– Он русский, – сказал поляк и поспешно повел инспектора осматривать свою спальню и спальню Розмари, окна которых выходили в сад. Девушки не было дома, она по настоянию Фаберовского поехала навестить могилу отца на Хемпстедском кладбище. – Его имя Николас Васильев, одно время он работал в лазарете работного дома прихода Св. Спасителя у доктора Уильямса и помощником брадобрея в цирюльне Уилльяма Делхея на Уэстморленд-роуд.
– Это все я и без вас знаю.
– Кроме того, Васильев, видимо, виновен еще в нескольких преступлениях во Франции.
– Я читал что-то такое в газетах, но, по-моему, там называлось другое имя, – сказал Абберлайн. – Здесь тоже никого нет. Пойдемте вниз.
