Охота на охотника - Валерий Георгиевич Шарапов
Алла Михайловна чуть не задохнулась от возмущения. Ее трясло. Надежда усадила маму на тахту, вопросительно уставилась на бывшего. Алексей принес из кухни стакан воды. Алла Михайловна презрительно фыркнула, не взяла. Тогда он протянул стакан Надежде. Та отдала маме. Женщина пила, зубы стучали о стекло.
– Это возмутительно, это просто ни в какие ворота… Я обязательно свяжусь с вашим начальством, пусть объяснят, почему у них работают такие люди…
– Прекращайте, Алла Михайловна, – Алексей поморщился. – И осознайте, наконец, что мы на одной стороне. Ваша дочь с семьей пропала, и в этом нет ни моей вины, ни вины организации, которую мы с Вадимом представляем. Постарайтесь успокоиться и вспомните, что происходило в субботу. Это важно, нам поможет любая информация.
Не могла она успокоиться в присутствии бывшего зятя! Он был виновен во всем – в том, что сломал жизнь одной из ее дочерей, во всех несчастьях, постигших семью. И в том, что Шаламовы куда-то пропали, не могло не быть его вины! Надежда наклонилась к уху матери, что-то зашептала. Алла Михайловна сделала скорбное лицо, допила воду и стала повествовать. Да, она должна была провести больше суток с Леночкой. Решили, что заночует у Шаламовых. Могла бы отвезти ребенка к себе, но зачем мучить Леночку переездами? Договорились, что в районе полудня Вадим перезвонит и все уточнит. Отправиться на дачу планировали после обеда. Алла Михайловна согласилась. Она же не фашистка отправлять людей мерзнуть спозаранку! Вадим не позвонил, она ждала, нервничала. Потом сама стала звонить, никто не отвечал. Женщина была обижена, расстроена. Неужели Леночку, вопреки договоренностям, повезли на дачу? Это очень некрасиво и неуважительно. Могли бы предупредить. Не дождавшись ответа на звонки, она собралась и поехала к Шаламовым. Дорога, слава богу, не дальняя. Добралась до дома, поднялась в лифте, долго звонила. Обнаружила, что забыла ключи от квартиры дочери. Вадим не приветствовал такие визиты без приглашения, но она в гробу видала его приветствия – здесь живет ее дочь! Окончательно расстроившись, Алла Михайловна поехала домой.
– И вас не смутило, что у подъезда стоит машина Шаламовых? То есть они никак не могли уехать на ней на дачу.
– Да что ты придираешься? – вспыхнула женщина. – Я должна замечать какие-то машины? Что я в них понимаю? Расстроенная была, по сторонам не смотрела.
Повторять прогулку женщина не решилась – возраст, одышка. По той же причине не поехала на дачу. От остановки электрички нужно идти целых два километра! В итоге уговорила себя, что ничего страшного не произошло. Посадят Леночку возле печки, не замерзнет. Сомнений не было в том, что Шаламовы не на даче. Вечером в воскресенье звонить не стала, думала, что дочь сама позвонит. Но та не позвонила. Алла Михайловна страшно обиделась. Гордость не позволила снять трубку и набрать номер телефона…
– Почему мне не сказала? – спросила Надежда.
– А что бы я тебе сказала? – всхлипнула пенсионерка. – Кто же знал, что такое произойдет? – она неприязненно покосилась на Кострова.
– Как Алена вела себя в последнее время, Алла Михайловна? Может, ее что-то волновало, она что-то скрывала?
Женщина словно не слышала, предалась переживаниям.
– Костров, что ты несешь? Что она могла скрывать? – стала закипать Надежда. – С Аленой все было в порядке, с Вадимом тоже. Леночка вообще цвела и пахла. Ты сам приезжал в пятницу, что с ними было не так?
– Да вроде все так…
– Вот и я ничего не заметила – если помнишь, навещала их перед твоим приходом. Долго сидеть не могла. И с тобой встречаться не хотелось…
– Личные дела? – не удержался Алексей. – Он лучше меня?
– Любой лучше тебя, – отрезала бывшая. – Лучше скажи, что нам делать. Мы переживаем, ты можешь это понять?
– Куда уж мне, – обострять отношения не хотелось, но несло, как Остапа Бендера, – бездушному, бесчувственному, неспособному на участие… Проводи Аллу Михайловну домой. Не волнуйтесь, Алла Михайловна. Органы во всем разберутся. Скоро ситуация прояснится. С Аленой и Леночкой все будет хорошо, вот увидите.
– Ох, нехорошо мне, доченька, ох, нехорошо… – бормотала Алла Михайловна, с усилием поднимаясь. – Чует мое сердце, что быть беде… Хорошо, родная, пойдем домой, пусть эти люди делают то, что они обещают. Хотя я очень сомневаюсь в их компетенции… Нет, подожди, я должна зайти к Леночке… Да что ты за меня хватаешься, как младенец за юбку? – она рассердилась, вырвала руку и удалилась в детскую.
Надежда, удостоив бывшего мужа недобрым взглядом, заглянула на кухню, в супружескую спальню.
– Вечером сюда приду, – буркнула она. – Прибраться надо. Может, и Алена со своими к тому времени приедет… Я же могу здесь прибраться? – она придирчивым взглядом смотрела на Кострова. – Здесь же никого не убили?
– Нет, – качнул головой Алексей. – Прибраться можно. Только не нужно, все прибрано.
– У вас всегда все прибрано, – Надежда досадливо отмахнулась.
Мама с заплаканным лицом вышла из комнаты. Надежда схватила ее под руку, повела прочь из квартиры, делая бывшему мужу какие-то знаки. Можно подумать, он в них разбирался.
К концу рабочего дня пришлось предстать перед генеральскими очами. Пряхин был какой-то сникший, уставший. Он заваривал чай прямо в чашке, задумчиво гонял ложкой чаинки. Поднял глаза – покрасневшие, запавшие.
– Выглядишь хреново, майор. Погоняли тебя сегодня?
– Кто бы говорил, Геннадий Андреевич, – улыбнулся Костров. – Вам тоже нужно отдохнуть… ну, мне так кажется.
– Какой тут отдых, – отмахнулся Пряхин. – Понедельник на календаре, все только начинается. Тут такое дело… – он неприязненно покосился на телефон внутренней связи. – Смежники из «восьмерки» просят оказать содействие в поиске… сам знаешь кого. Они встревожены, Шаламов – человек компетентный, посвящен во многие дела, занимался секретными проектами. Ты же в курсе, что пару лет назад он находился в долгосрочной командировке в Польше, курировал установку защитных систем на посольские средства связи. Год назад – в ГДР, работал с нашей резидентурой: пароли, шифры и так далее. Он лучший специалист третьего отдела. Ты должен понимать, чем чревата его пропажа. Дай бог, это просто
