Хулия Наварро - Глиняная Библия
– Мне нужно, чтобы ты отправил людей в Ирак.
– У меня в распоряжении несколько тысяч хорошо подготовленных людей. Когда начинается война, возникает повышенный спрос на специалистов по обеспечению безопасности. Вчера мне звонил мой знакомый из Госдепартамента: они хотят, чтобы мои люди занялись охраной кое-каких объектов, когда наши войска захватят Багдад. Я уже несколько месяцев нанимаю людей, и кого у меня теперь только нет!
– Я знаю всю эту кухню, Пол, так что не надо мне ничего объяснять. Лучше послушай меня. Я хочу, чтобы ты отправил несколько групп: одну через Иорданию, другие – через Кувейт, Саудовскую Аравию и Турцию. Твои люди должны будут разместиться в различных пунктах у границы и ждать там дальнейших распоряжений.
– Каких распоряжений?
– Не задавай глупых вопросов.
– Сдается мне, что иракцы сейчас постепенно закрывают свои границы, а если и нет, то это делают турки, кувейтцы и все прочие. Ты хочешь уже сейчас иметь в своем распоряжении людей возле иракских границ, да и в самом Ираке тоже. Ты что, не можешь немного подождать, как ждет весь остальной мир?
Я тебе не говорю, чтобы ты отправил этих людей буквально завтра, – я тебя прошу, чтобы ты организовал несколько групп и держал их в состоянии готовности, ожидая моей команды. Постарайся подобрать людей, которые были бы похожи на тамошних жителей.
– Так рано отправлять туда людей слишком опасно. Наши друзья из Министерства обороны проложат туда накатанную дорожку уже через несколько месяцев – насколько мне известно, весной. Нам нельзя допускать промахов, потому что это может повредить нашему бизнесу.
– Я тебе повторяю: нет никакой необходимости в том, чтобы твои люди прибыли на место заранее. Я сообщу тебе дату, когда они должны будут оказаться на территории Ирака. Они там не задержатся: им придется пробыть в Ираке не более трех или четырех дней с того момента, как начнутся бомбардировки.
– И чем они там будут заниматься?
– Историей человечества.
– Что за глупости ты говоришь?
– Твои ребята поступят в распоряжение моих людей, которые будут там их ждать. И не докучай мне лишними вопросами.
Взгляд Роберта Брауна заставил Пола Дукаиса прикусить язык: Дукаис знал, что с этим человеком лучше не шутить. Он в свое время не сразу понял, что скрывается за элегантными манерами Брауна, но когда он все-таки это узнал, то испугался не на шутку. А потому, почувствовав во взгляде Брауна угрозу, Дукаис решил не нарываться на неприятности, тем более что ему было не так уж и важно, какие дела Браун собирается проворачивать в Ираке.
– А еще мне нужно, чтобы ты отвез письмо в Рим и вручил его Ральфу Бэрри. Через две недели привезешь мне ответ на это письмо, но уже из Аммана.
– Хорошо.
– Пол, не должно быть никаких проколов. Это самая важная операция из всех, какими мы когда-либо занимались. Для нас это уникальная возможность добиться желаемого результата, а потому не наделай ошибок.
– А я когда-нибудь совершал ошибки?
– Думаю, что нет. Именно поэтому ты и стал богатым.
«И именно поэтому я до сих пор еще жив», – подумал Дукаис. Он не питал никаких иллюзий относительно характера их взаимоотношений с Робертом Брауном, который производил впечатление очень осторожного, немного чудаковатого человека, но в действительности был способен на что угодно. Пол знал Брауна довольно хорошо: они сотрудничали уже много лет.
– Когда план отправки людей будет готов, а люди – подобраны, подробно мне обо всем доложишь.
– Не переживай, я все сделаю.
– Пол, думаю, нет необходимости тебе говорить, что этого разговора не было и что никто не должен ни о чем знать. Я хоть и подотчетен совету попечителей фонда, но и они не должны знать, о чем мы с тобой говорили. Я тебя специально предупреждаю на тот случай, если ты вдруг встретишься с кем-нибудь из членов совета попечителей: не сболтни невзначай лишнего.
– Я тебе уже сказал, что тебе не о чем беспокоиться.
* * *Председательствующий объявил заседание совета закрытым. Подошло время обеденного перерыва, который он обычно использовал для того, чтобы подремать у себя в кабинете. Уличный шум не был слышен на двадцатом этаже одного из зданий в Нью-Йорке, откуда он управлял своей империей.
Он уже начинал ощущать свой возраст и все чаще чувствовал себя уставшим. Он вставал очень рано, потому что рано просыпался, а затем часами читал или слушал музыку Вагнера. Ему нравилось отдыхать в середине дня. Он ослаблял узел на галстуке, снимал пиджак и ложился подремать на диване в своем кабинете.
Его секретарше строго-настрого было приказано во время обеденного перерыва никого не соединять с ним по телефону и вообще не беспокоить его, что бы ни случилось.
Лишь одно могло заставить его прервать свой отдых – звонок маленького мобильного телефона, который он всегда носил с собой, не расставаясь с ним даже тогда, когда ложился в своем кабинете вздремнуть.
Он уже расположился на диване, когда еле слышный зуммер мобильного заставил его вздрогнуть.
– Слушаю.
– Джордж, это Фрэнки. Ты спал?
– Почти. Что произошло?
– Я разговаривал с Энрике. Мы можем съездить в Севилью и провести несколько дней у него или же встретиться в одном местечке на побережье, в Марбелье, где полно таких, как мы старичков. В Испании в сентябре еще тепло.
– Лететь в Испанию? Нет, я не вижу в этом необходимости Мы уже забросили слишком много удочек, так что как бы нам самим не попасться на крючок.
– А Альфред…
– Он превратился в старого придурка и уже не контролирует ситуацию.
– Ты не прав. Альфред прекрасно понимает, что находится у него в руках.
– Нет, уже не понимает. Вспомни, как он тогда поступил. Он начал дергать за те ниточки, за которые ему не следовало бы дергать, и сейчас он делает то же самое.
– Тогда речь шла о его сыне. Ты на его месте поступил бы точно так же.
– У меня нет детей, а потому я не знаю, как бы я поступил.
– А у меня есть дети, и я понимаю, что он не смирился.
– Ему придется это сделать, придется смириться со сложившимся положением дел. Он не может воскресить Гельмута. Его мальчик был очень толковым. Альфред знает правила, и он тогда. понимал, что, в принципе, вполне может выиграть. Но теперь он совершает ошибку, делая ставку на эту свою взбалмошную внучку.
– Не думаю, что им сейчас угрожает такая же серьезная опасность, как и тогда. Он знает, каковы правила игры, а его внучка – умная женщина.
– Надо бы сделать так, чтобы он был связан по рукам и ногам, а у нее оказалось бы достаточно времени, чтобы подумать и не наделать ошибок. Мы ведь убеждали его рассказать ей правду. Он не захотел, предпочитает продолжать разыгрывать перед ней этот спектакль… Нет, Фрэнки, мы не можем сидеть и ждать, ничего не предпринимая. Мы не для того преодолели столько препятствий, чтобы теперь этот сентиментальный старикашка свел на нет все наши усилия.
– Мы тоже уже старики.
– Но я не жалуюсь на старость. Я только что с заседания совета попечителей. Нам необходимо готовиться к войне. Мы заработаем много денег, Фрэнки.
– И тебе, и мне уже наплевать на деньги, Джордж.
– Да, ты прав, дело не в деньгах. Что нам нужно – так это власть. Нам необходимо чувствовать, что мы принадлежим к числу тех, кто дергает за ниточки. А сейчас, если не возражаешь, я хотел бы немного подремать.
– Да, чуть не забыл! На следующей неделе я буду в Нью-Йорке.
– Тогда, дружище, мы с тобой обязательно встретимся.
– Может, предложить Энрике тоже приехать в Нью-Йорк?
– Да уж лучше я повидаюсь с ним в Нью-Йорке, чем в Севилье. Мне не хочется ехать в Испанию. У меня какое-то дурное предчувствие.
– Ты всегда был немного параноиком, Джордж.
– Я всегда был благоразумным человеком, и именно поэтому мы дожили до сегодняшнего дня. Позволь тебе напомнить, что многие навсегда вышли из игры именно потому, что совершали ошибки. Мне тоже очень хотелось бы повидаться с Энрике, но если из-за этого мы подвергнем себя опасности, лучше этого не делать.
– Мы уже старые, и никто не знает…
– Хватит ныть! Повторяю: я на старость не жалуюсь. Я тебе позже сообщу, сможем ли мы увидеться в Нью-Йорке.
Положив телефонную трубку, Франк залпом выпил виски из стакана. Джордж, этот осмотрительный и недоверчивый Джордж, всегда оказывался прав.
Франк позвонил в стоявший на столе его кабинета серебряный колокольчик, и через секунду в дверях появился человек в белой униформе.
– Вы меня звали, синьор?
– Жозе, прибыли синьоры, которых я жду?
– Еще нет, синьор. Как только с диспетчерской вышки их заметят, нам сразу же сообщат.
– Хорошо, держи меня в курсе.
– Будет сделано, синьор.
– А как там моя супруга?
– Она отдыхает. У нее болит голова.
– А моя дочь?
– Синьора Алма рано утром уехала вместе со своим муже – Да, в самом деле… Принеси мне еще виски и чего-нибудь поесть.
