Тайный гость - Анатолий Олегович Леонов
– Как же увидеться с послом, мил человек, коль ты и звать не желаешь, и внутрь не пускаешь?
Монах говорил спокойно, но в голосе его слышались стальные нотки. Охранник тщетно пытался освободить свою алебарду. С таким же успехом можно было пытаться руками вырвать из земли дерево. Не веря своим глазам, он сделал еще одну попытку с тем же результатом. Молодой, крепкий воин не смог даже пошевелить своим оружием. Между тем на шум из дверей палат выбежал ассистент одного из четырех находившихся в Москве консулов торговой компании. Узнав, в чем дело, он без колебаний и предельно вежливо пригласил непрошеных гостей внутрь. В казенной палате он усадил их за большой обеденный стол и, попросив немного подождать, скрылся в дверях черного хода.
Дождавшись, когда за порогом стихнут шаги англичанина, отец Феона бросил удивленный взгляд на Проестева, который, казалось, был совершенно расслаблен и весьма доволен собой.
– Ты, Степан, чего вдруг разбушевался?
Проестев поудобней развалился на тяжелом резном стуле с высокой спинкой и улыбнулся.
– А пусть англы голову ломают, чего вдруг главный судья Земского приказа с порога угрожать стал! Как они на этом сидят? – добавил он, недовольно ерзая.
Ждать пришлось долго. Все это время в помещение кто-нибудь заходил. Взъерошенный ассистент с сообщением от консула. Чопорный лакей с кувшином посольского клерета и парой оловянных кубков с золотой насечкой, наконец юная распутница Марта, принесшая поднос с легкими закусками.
Вонючий козий сыр и сухие, как подметка сапога, галеты Проестев с презрением отодвинул в сторону, вино же лишь слегка пригубил и сразу сморщился, точно клюкву съел.
– Скалдыри! – произнес с чувством. – По такому содержанию, что они получают от нас ежедневно, могли бы что-нибудь приличное предложить!
– Что, например? – насмешливо спросил отец Феона.
– Да любой полугар[50] лучше, чем эта кислятина! – вскипел Проестев и вскочил с места. – Чего ждем? Где чертов посланник? Я теряю остатки своего ангельского терпения!
Сразу вслед за резким и раздраженным возгласом начальника Земского приказа в казенной палате подозрительно быстро объявился новый, незнакомый мужчина, точно он все это время просто ждал за дверью и вошел, когда терпение у русских окончательно лопнуло.
Вошедший выглядел болезненно бледным и сухим, как вяленый лещ, но при этом держался вызывающе надменно и чопорно. Но это был не английский посланник Джон Мейрик, которого Феона встречал при дворе царя Василия Ивановича Шуйского.
– Ты кто, раб божий? – нелюбезно спросил незнакомца Проестев, также, видимо, знавший Мейрика в лицо.
– Я секретарь посольства. Мое имя – Ричард Свифт.
– Как? – встрепенулся Феона. – Ричард Свифт?
– Точно так! – вежливо склонил голову церемонный Свифт.
– А нам нужен не секретарь, а посланник.
Проестев свирепо надул ноздри, оскорбленный чванством англичанина.
– Так что пошел вон и зови начальника!
В ответ на столь нелестные слова сурового судьи Свифт и ухом не повел. Он еще раз вежливо поклонился Проестеву и с чувством глубокого самоуважения ответил, тщательно подбирая русские слова.
– Милорд, вынужден принести вам самые глубокие извинения от лица его превосходительства. Жестокий приступ подагры уже несколько дней не дает ему ни малейшей возможности подняться с постели. Приходится опасаться за здоровье сэра Джона, ведь от этого недуга легко и умереть!
– Вот как? – недобро скривился Проестев, нимало не поверивший в жестокую болезнь главного в Москве английского дипломата. – Может, ему нужен царский доктор Валентин Бильс?
– Не стоит утруждаться, милорд. У нас прекрасные врачи. Они справятся. А пока я уполномочен моим патроном ответить на все ваши вопросы.
Секретарь обвел гостей холодными и мокрыми, как у лесной жабы, глазами и вновь низко поклонился, показав им изрядную плешь на затылке.
– Итак, что привело вас к нам?
Феона и Проестев едва заметно кивнули друг другу.
– В холодной подклети Сретенского съезжего двора лежит труп вашего человека, – начал Проестев, в упор разглядывая Свифта.
– Нашего? – вполне искренне удивился англичанин. – Вы уверены в этом?
– Разумеется. Это мавр очень маленького роста. Убит при попытке кражи. Убийца уже задержан и признался в содеянном.
– Вот как!
Свифт, медленно растягивая слова, пытался выиграть себе время на ответ.
– Почему решили, что это подданный английской короны, а не, допустим, датской, французской или голландских штатов?
– На то есть основания. Для начала при нем была обнаружена коробочка с таинственной гравировкой на незнакомом языке. В коробочке лежали английские монеты, алхимические приборы и магические снадобья…
– А кроме того, тайное письмо, написанное все тем же незнакомым языком. – Отец Феона достал из поясной сумки ту самую коробочку и потряс ею перед глазами посольского секретаря.
Проестев бросил на монаха озадаченный взгляд, но, сообразив, что Феона никогда ничего не говорит просто так, кивком головы подтвердил его слова.
– Разве все это доказывает, что убитый был англичанином? – Свифт холодно пожал плечами, однако в глазах его предательским образом отразились испуг и растерянность.
– В какой-то мере, – произнес Феона и полностью завладел вниманием незадачливого секретаря. – Я навел справки. И надпись на коробке, и письмо написаны так называемым ангельским языком. В Москве его не знает никто, а вот у вас сейчас живут два известных мага, которые, по нашим сведениям, прекрасно владеют данным письмом!
– Это какое-то недоразумение. Люди, о которых вы говорите, вовсе не маги, а искусные врачи и алхимисты. Можете спросить о них у лорда Михаила Салтыкова, который лично приглашал их ко двору!
Оправдания англичанина прозвучали слишком поспешно, чтобы можно было поверить в их искренность.
– Значит, врачи? – ухмыльнулся отец Феона. – Возможно, этим объясняется то обстоятельство, что у нищего мавра на лице остались следы весьма дорогих операций?
– Операций?
– Ранее у него были отрезаны нос и губа. Кажется, так в Англии наказывают мошенников и фальшивомонетчиков?
Внимательно слушавший Проестев в этот момент присоединился к разговору, как всегда, жестко и нахраписто.
– А я вот не понимаю, – воскликнул он, – зачем отказываться от тела мертвого соотечественника, пусть даже и преступника. Тем более что среди нас (тут он посмотрел на отца Феону) есть человек, лично видевший его в карете, принадлежащей английской торговой компании.
Прижатый к стенке Ричард Свифт окончательно растерялся. Его «жабьи» глаза бегали из стороны в сторону, лишь бы не встретиться с суровым и жестким
