Лора Роулэнд - Интимный дневник гейши
Никто не узнает, была она невинным свидетелем убийства или же соучастницей преступления. Если бы только правитель Мицуёси остался жив! Сложись все по-другому, она была бы сейчас свободной и пожинала плоды своих тайных планов.
Но какой смысл горевать о прошлом? Глициния понимала, что связала себя с Молнией, к добру это или к несчастью, и ее выживание зависит от него.
Она надеялась, что сумеет вынести его ревнивую ярость, необузданность и непредсказуемость.
К тому же он по-прежнему был важной частью ее планов, которые с самого начала строились с расчетом на него.
Закрыв глаза во властных объятиях Молнии, Глициния молилась, чтобы им удалось живыми выбраться из Эдо.
7
Министр финансов Нитта жил в чиновничьем квартале замка Эдо, на улице, расположенной выше по склону и ближе к дворцу сёгуна, чем улица Сано. Его имение ничем не отличалось от любого другого имения в этом районе: казармы окружали дворики, сад, конюшни и приземистый особняк на каменном фундаменте, увенчанный коричневой черепичной крышей, — разве что занимало большую площадь, что соответствовало высокому рангу хозяина.
Когда Сано с детективами приехали на следующее утро к Нитте, небо над замком было ярко-синим. Снег на крышах таял под солнцем, но жестокий холод тут же превращал воду в сосульки, блестевшие на скатах. Белые дороги потемнели от лошадиных копыт. Министр финансов вышел навстречу Сано и его спутникам, как только они подъехали к передней двери.
— Сёсакан-сама! Как вы смеете посылать солдат ко мне в дом и будить меня посреди ночи? — Он жестом указал на детективов, дежуривших во дворе. — Это недопустимое оскорбление!
Нитта был бесцветным тощим самураем лет пятидесяти, хотя выглядел старше из-за преждевременно поседевших волос. Глаза под седыми бровями потемнели от гнева, губы были так плотно сжаты, что, казалось, их нет вовсе. Одетый в кимоно, накидку и штаны разных оттенков серого цвета, он выглядел как изображение на черно-белой картине. Уперев руки в бока, Нитта сверлил Сано взглядом.
— Будьте любезны объяснить, с какой стати вы посадили под арест всех моих домашних? — спросил он.
— Прошу извинить меня за беспокойство. — Сано и его спутники низко поклонились. — Но я должен допросить вас в связи с убийством правителя Мицуёси.
— Убийством? Правителя Мицуёси? — От удивления и без того писклявый голос министра финансов стал еще выше, глаза округлились. — Как и где это случилось?
Сано рассказал, раздумывая, была ли реакция Нитты искренней или наигранной. На лице министра появилось презрение.
— И вы, конечно, подозреваете меня. Какая нелепость! Хорошо, допускаю, что вы отчаянно нуждаетесь в преступнике, но у вас не было никакой необходимости столь грубо обращаться со мной и моей семьей.
Однако Сано под маской презрения заметил страх. Нитта явно понимает, что убийство наследника сёгуна и связанный с ним визит Сано очень опасны для него.
— Я не убивал правителя Мицуёси, — заявил он. — И о его смерти узнал от вас.
— Если все так, как вы говорите, мы быстро покончим с этим вопросом.
Сано держался почтительно, поскольку если Нитта не преступник, то впоследствии может стать могущественным врагом. Нитта способен придержать отчисления из казны, идущие на корпус детективов и следственный процесс. Однако не помести Сано Нитту под стражу, его бы тут же обвинили в попустительстве подозреваемому… и начальник полиции Хосина первым допросил бы министра финансов. Все было не так просто, и Сано надеялся, что сделал правильный выбор.
— Убирайтесь вместе со своими головорезами! — потребовал Нитта. — Я сообщу, когда мне будет удобно побеседовать с вами.
— Мне приказано расследовать убийство как можно быстрее. И я со всем почтением советую вам подчиниться, поскольку в противном случае вы вызовете недовольство нашего господина.
Глаза министра финансов вспыхнули от гнева, но он взял себя в руки и спокойно произнес:
— Проходите в дом.
В приемной комнате имения, красочно расписанные лесными пейзажами ширмы огораживали пространство вокруг утопленной в полу жаровни, преграждая путь сквознякам и сохраняя тепло. Нитта церемонно поприветствовал Сано и предложил ему чаю с утрированной вежливостью, более унизительной, чем открытые оскорбления. Они уселись напротив друг друга с чашками в руках, и Нитта надменным кивком позволил ему начать допрос.
— Пожалуйста, расскажите, что вы делали позавчера, — сказал Сано, — начиная с приезда в Ёсивару.
— Был уже поздний вечер, когда я прибыл гуда со своими людьми. Мы отправились в «Оварию», где у меня была назначена встреча с проституткой. — Нитта старался говорить обдуманно, понимая, что любое неверное слово может стать для него роковым. — По приезде в «Оварию» я узнал, что эту проститутку затребовал другой мужчина, и меня попросили уступить заказ. Я согласился и вместе со своими людьми присоединился к устроенной в агэя вечеринке. Однако вскоре я вспомнил, что в городе меня ждут кое-какие дела, которыми предстояло заняться на следующее утро, и решил уехать. Я заплатил стражникам Ёсивары, чтобы те выпустили нас за ворота. Подкуп стражников и отъезд из Ёсивары после наступления комендантского часа незначительные и довольно распространенные прегрешения и не имеют никакого отношения к убийству, — добавил он.
Сано насторожило, что министр финансов опустил в своем рассказе компрометирующие его детали. Уверенность Нитты, что он примет его версию событий и никогда не докопается до опущенных подробностей, уязвило профессиональную гордость Сано.
— С убийством вас связывают факты, которые вы не упомянули в своем рассказе, — прямо сказал он и увидел, как насторожился Нитта. — Или вы собирались сообщить мне, что уступили свое свидание правителю Мицуёси?
— Я не считал этот факт важным. — Нитта спокойно отхлебнул из своей чашки. — В Ёсиваре часто уступают заказы, и было бы абсурдно думать, что человек способен убить кого-то из-за потерянной ночи с женщиной.
— Люди нередко убивали друг друга, соперничая из-за проститутки, — напомнил Сано. — А в данном случае проституткой была госпожа Глициния, женщина, которую вы любите так сильно, что оставляете за собой все ее ночи, ревнуя к остальным клиентам.
Нитта нетерпеливо взмахнул рукой.
— Кому-то нечем заняться, кроме как распускать дурацкие, не имеющие ничего общего с действительностью сплетни. В ту ночь я действительно собирался побыть с госпожой Глицинией и являюсь ее постоянным клиентом, однако она всего лишь проститутка, одна из многих, которых я пользую. — Самодовольная улыбка мелькнула на беззубом лице Нитты, и Сано понял, что он из той категории пожилых мужчин, которые любят кичиться мужской силой и нуждаются в молодых красивых женщинах, чтобы тешить свою гордость. — Глициния не стоит моей любви или ревности. Не нужно верить всему, что вы слышите.
Терпение Сано было на исходе; как и прошлой ночью, когда его отчитывал сёгун, в нем начала закипать злость. Он постарался сохранить спокойствие, чтобы не навредить расследованию и не поссориться с Ниттой.
— Значит, вас не задело то, что Глициния развлекала правителя Мицуёси вместо вас? — спросил он.
— Ее дела меня совершенно не волнуют.
— Вы не разгневались на правителя Мицуёси, занявшего ваше место?
— Нисколько. — Нитта поставил свою чашку и встал. Отвернувшись от Сано, он с нарочитым вниманием принялся разглядывать разрисованную лесными пейзажами ширму.
— Тогда почему вас так раздосадовала необходимость уступить правителю Мицуёси? О чем вы спорили с хозяином агэя?
Нитта резко повернулся, его лицо тревожно напряглось.
— Кто вам это сказал? — Его глаза злобно вспыхнули. — Главный старейшина Макино, этот старый лизоблюд! Он был на вечеринке. Видимо, подслушивал, как обычно. — Хотя Сано никак не подтвердил догадку, Нитта убежденно кивнул: — Ладно, я должен предостеречь вас — не верьте ни слову, сказанному Макино обо мне. Несколько лет назад он попросил меня дать ему взаймы из казны огромную сумму денег. Я отказал, поскольку у него плохая репутация. С тех пор мы враги.
Макино специально лгал, чтобы подставить министра финансов? Сано ничего не слышал о распре между этими людьми, а ссору столь высоких чиновников трудно сохранить в тайне. Однако Нитта пользовался репутацией одного из немногих честных людей в коррумпированной бюрократической системе Японии.
— Я и в самом деле спорил с хозяином агэя, — продолжил Нитта, — но не потому, что огорчился из-за Глицинии или разозлился на правителя Мицуёси. У меня был чисто финансовый интерес. Я заплатил Глицинии за ночь, то же самое сделал правитель Мицуёси. Я просил хозяина заведения вернуть деньги, а он настаивал на том, чтобы обе суммы остались у него, поскольку это обычай. — Нитта поджал губы, словно ощутил неприятный привкус. — Я вышел из себя и пригрозил закрыть его лавочку, тогда жадный хам согласился зачесть мне деньги за следующее свидание в качестве компенсации за то, которое я потерял.
