Анонимное общество любителей морских купаний - Владимир Свержин
— О, достойно уважения!
Женевьева зажала жемчужину между двумя пальчиками, потерла и начала глядеть на просвет. Затем взяла еще одну жемчужину, потом наугад третью и четвертую.
— Поверхность чуть шершавая. Излишнего блеска нет. Зернышко на месте. Да, это жемчуг. Очень крупный. Безупречной формы. Прекраснейший розовый жемчуг.
Лейб-улан вытащил из-под сиденья саквояж и двумя руками протянул его детективу:
— Если желаете, можете пересчитать.
Сыщик приоткрыл его, заглянул внутрь и, довольный, закрыл:
— Я вам верю, ваше сиятельство, да и не в ваших интересах меня обманывать. — Он вложил саквояж в чемодан и закрыл замок. — Через десять минут вас будут ожидать в ювелирной лавке «Ларец царицы Савской». — Он приподнял котелок и вышел из фиакра.
— Действуем! — будто вспомнив эскадронные учения, скомандовал граф Тарло. — Андре сказал, что за лавкой действительно есть небольшой сад, туда ведет черный ход. Он обещал, что по улице, куда сад выходит, будет прогуливаться мадам Ле Блан. Пожалуй, это лучше, чем наряд полиции.
Граф вытащил серебряные часы, звякнул крышкой, поглядел на стрелки, затем на камердинера:
— Войдем через восемь минут. Не будем давать противнику фору для разворачивания боевых порядков.
— Как прикажете, ваше сиятельство.
— Дорогая, вы с Женевьевой возвращайтесь в отель, — продолжил граф.
— Вот еще!
— Это может быть опасно!
— Но вы же нас защитите?!
— Преступники могут быть вооружены револьверами, помещение маленькое, невесть что может случиться.
Мадам Алиса поджала губы, но вернувшийся кучер уже занял место на козлах и раскрутил над головой бич.
Ювелир сидел за работой. Небольшой столик позади стойки освещался яркой электрической лампой Эдисона-Суона.
— А, это вы? — увидев в дверях гостей, проворчал он.
— Наш друг сказал, что вы могли бы…
— Да, мог бы. Зачем об этом кричать на всю улицу? Прямо скажу, это не то, чего мне хотелось всю жизнь. Но кому интересно, что я хочу? Давайте, что вы там принесли.
Граф подал знак. Андре приблизился и поставил на стол перед мастером Абрахамом резную шкатулку. Тот приоткрыл ее, тяжело вздохнул и кивнул, тряхнув длинными завитыми локонами:
— Да, я уже видел прежде этот жемчуг. — Он закрыл крышку, точно опасаясь прикасаться к сокровищам. — Полагаю, вы не станете интересоваться здоровьем моей покойной тещи, и мы сейчас уже говорим о ста тысячах франков? Это не так много. Я с этого получу очередную уйму седых волос и свою пару копеек. Сами подумайте: жемчугу нужна достойная оправа, чтобы все видели, какое там сокровище, а теперь еще, чтобы никто не мог разобрать, какое именно. Вы дадите пятьдесят тысяч сейчас и еще пятьдесят, когда я закончу работу.
Он поднялся, опираясь на крючковатую палку, положил локоть на стойку и согнутым пальцем поманил к себе графа.
— Вот, что я вам скажу. Я прекрасно знаю этот жемчуг, мне не нужно его мерять, и я не хочу, чтобы, пока суд да дело, он лежал здесь. Это как носить в карманах мед. Очень вкусно, очень грязно, может слипнуться, и в любой момент тебя могут ужалить. Оно мне надо? Можете хранить ваши сокровища у себя, или, если пожелаете, абонировать сейф в банке. Через неделю, когда все остальное будет готово, я возьму у вас эти жемчужины. — Он взял со столика ларец, поставил на стойку. — Половина денег сейчас, половина, когда будете уже забирать заказ. По-моему, это честно.
— Да, вполне. — Граф Тарло достал бумажник, вытащил пачку купюр и положил на стойку.
— Знаете ли, деньги любят счет. — Мастер Абрахам протянул ладонь.
— И чистоту, — жестко объявил Тарло, хватая ювелира за мизинец, выворачивая и резко подавая его вниз.
— Что вы делаете? Что это за шутки?
— Почтеннейший Абдурахман-паша, или лучше называть вас Донован Спарроу или служащим мистера Прагоса? Может, вы и сами забыли свое настоящее имя, но у вас на руке тушь, которой я испачкал ручку саквояжа с деньгами.
Крючковатая трость врезалась графу в лоб, и сноп искр брызнул из его глаз. С неожиданной резвостью старый ювелир метнулся к черному ходу. Андре попытался ухватить его за длинную бороду. Мастер Абрахам взвыл, рванулся, и борода осталась в руках у камердинера.
— За ним! — с трудом поднимаясь с пола, закричал Тарло.
Андре перескочил через стойку, но «старый ювелир» уже скрылся за дверью. Щелкнул засов. В несколько ударов Андре вышиб дверь и ринулся вслед убегающему. Спустя несколько минут граф, едва держась на ногах, выбрался в сад. Андре стоял, недоуменно глядя в сторону моря.
— Где он?
— Прыгнул в море, — понурившись, сообщил камердинер. — Мы думали, он уйдет через сад, а у него там подземный ход. Безумный! Утонул, я думаю.
— Безумный? Не так уж он и безумен, — заметил граф Тарло. — Он все хорошо спланировал, даже красиво… Мы вполне могли попасться в его западню. Как он едва глянул на жемчуг, и тут же вернул его нам! Блестящий трюк!
— И что?
— Андре, когда старик оперся на стойку, он перекрыл нам обзор. И ты, и я знали, что там, внизу, на столике стоит резная шкатулка с жемчугом. И что он не касается ее руками. Но ни ты, ни я не видели ее. В этот самый миг ювелир нажал скрытую под столиком педаль. Крышка стола повернулась вокруг оси, и вместо шкатулки с настоящим жемчугом мастер попытался вернуть нам вот это. — Граф развернул ладонь, показывая обломки чего-то белого с поблескивающими краями. — Это алебастр, покрашенный несколькими слоями розового перламутра. Не так давно некий господин Эдвард Хош открыл мастерскую по производству такого жемчуга здесь, поблизости, на острове Майорка.
Мы бы наивно полагали, что, получив пятьдесят тысяч, ювелир старательно работает над оправой, и то, что он не хочет хранить у себя жемчуг — лишь очевидная предосторожность. В этой истории вообще было слишком много очевидного. Слишком много. Множество персонажей, совершенно не похожих друг на друга. Но никогда мы не видели двоих в одно и то же время. Один исчезал, другой появлялся.
А их лица… как бы человек ни пытался загримировать свое лицо, несколько точек на нем остаются неизменными. И у этого «старика» были те же самые точки, что и у мистера Спарроу. Он успел переодеться и устроить маскарад, но не успел вымыть руки. Так что можно не сомневаться, если бы спустя неделю мы пришли сюда, увидели бы, что лавка закрыта, или у нее новый владелец. Мы бы наивно полагали, что пятьдесят тысяч, которых «ювелир» еще от нас не получил — надежная гарантия, потому что он ведь никуда не денется, пока их не получит. Но
