А. Веста - Доля ангелов
Маша потерянно молчала. Я нашел ее руку, тихо пожал и пошел напролом:
– Маша, из Крыма я привез нечто важное, может быть, даже мистическое. По идее, это должно было принадлежать Маркелу, но теперь я просто не знаю, что с этим делать.
– Что это?
– Оно у меня дома. Здесь недалеко, станции две на метро.
Маша печально усмехнулась, решив, что я заманиваю ее на огонек. Все еще удерживая ее руку, я тащил девушку к выходу из парка, к далекой пещере с огненным «материнским иероглифом» над входом.
Это ощущение никогда не лжет, это была «моя девушка», именно такая, которую я жду уже лет восемь с того момента, как впервые догадался о существовании этих странных существ. Нет, еще раньше. Я почти уверен, что уже когда-то встречал ее и вновь терял в призрачном пространстве между сном и явью. Там живет память племени и мудрые тотемные звери. Там хранятся обереги и смутные знаки узнавания. Я всегда был влюблен в нее: я помню этот синий, задумчивый и ясный взгляд, и строгие брови, и светлые волнистые пряди.
И я был благодарен рубиновому камню в лапах «колеса счастья» уже за то, что могу вести Машу по подземным ущельям, удерживая ее ладонь в своей.
В лифте я постарался встать так, чтобы загородить рисунок на стене, который прежде веселил меня и внушал оптимизм.
– Ты что-то пишешь? – удивилась Маша, разглядывая рассыпанные листы моих сочинений.
– Пытаюсь плеснуть живой водой на отмершие кости истории. Поэзия и проза спорят за ковшик.
– Да у тебя тут приют муз!
– Пожалуй, ты – единственная... Но если ты решишься провести раскопки в этих отложениях, то обнаружишь виртуальные следы многих преступлений века, которые не успел раскрыть Юлиан Семенов, а в верхнем уровне культурного слоя найдешь легенду о Чингисхане. Если хочешь, можешь почитать. Там есть пара страниц о загадочном перстне – наследии древних цивилизаций.
Маша удивленно подняла тонкие брови и впервые взглянула на меня с интересом:
– Перстень?
– Да, золотой перстень, где в свастику вправлен крупный камень, похожий на рубин. Некогда он служил паролем Шамбалы. Ты, я надеюсь, слышала о Шамбале?
Маша покачала головой, словно не до конца верила мне:
– Зачем русскому человеку какая-то Шамбала? Нам своих сказок хватает.
– Нет, Маша, ты не права. История Руси глубока. Ее исток скрыт в Гиперборейской древности. Я уверен, что Гиперборея и Шамбала тесно связаны, недаром русские староверы искали дороги в Беловодье и в Опоньское Царство:
Дорога к нему с Соловков на Тибет,Чрез сердце избы, где кончается свет...
Это крестьянский поэт Николай Клюев писал. Он наверняка знал об этой тропе. Древний путь, «тропинка малохоженная, малозримая» духовно связывала Север и Восток. Кто откроет тайну русского Севера, прочтет и поймет легенды о великанах-волотах, перебрасывающихся топорами через Рипейские горы, тот узнает и тайну тибетских пещер, где спят великаны: атланты и гиперборейцы. Тибет – это остатки древнего материка. Возможно, некогда он был северным полюсом планеты и его населяли гиганты. Как в сказках!
– Перед исчезновением гиганты мельчают, – загадочно обронила Маша.
– Кстати, у русских был свой титан – богатырь Святогор. Святыми Горами мистики именуют Тибет. А там, в глубинах пещер спят волшебным сном праотцы-великаны. Я основательно изучил русские былины о богатырях. Даже Мать-сыра-земля отказывалась носить Святогора, и ему самому пришлось лечь в каменный гроб.
– Следы гравитационной катастрофы?
– Ты права! – я все больше удивлялся этой девушке. – Считается, что магнитные полюса Земли время от времени смещаются и даже опрокидываются, вызывая очередной глобальный катаклизм, поскольку внутри Земли перекатывается гигантский шар, создающий магнитное поле. Или, скажем, поверхность Земли прокручивается вокруг этого ядра, как шляпа на голове. Вот это смещение и вызывает землетрясения, заливает города лавой, порождает цунами, меняет климат. Так погибла смытая водами Потопа древняя цивилизация Атлантиды, а Гиперборея оледенела. Но остался священный Асгард, город Богов. Тибетцы называют его царством Агартхи, персы – Зима-Вара, русские – Китежем. Исток всегда чище устья. В этой обители хранится духовный закон наших арийских предков. Я ищу эхо изначальной традиции, объединяющей мудрецов и героев, крайний Север и палящий Юг, прагматичный Запад и мистический Восток...
– Не выходя из мышиной норы? – с легкой усмешкой спросила Маша.
– А зачем? Все уже написано в книгах. На вот, почитай-ка мой опус, – я протянул ей рукопись.
Пока я заваривал чай и гремел кружками, Маша с трогательным вниманием листала мои записи, и я испытывал почти любовную радость и волнение от того, что она читает мой труд, написанный этой весной.
– Вот тут у тебя написано про царя Кобу. Это имеет отношение к Сталину?
– А как же... История, Маша – это змея, вцепившаяся в собственный хвост. Мистики называют эту рептилию Уроборус. Обрати внимание, это странное слово читается в обе стороны одинаково, а из пасти Уробороуса изредка высовывается жало великой тайны!
«Коба», точнее «Царь Коба» – один из ранних псевдонимов Сталина. В молодости он был натурой яркой и романтической. Особенно в ту пору, когда, лихо подкручивая усы, грабил почтовые кареты и бегал от царской охранки. В своих воззваниях он клеймил чиновников и полицейских сатрапов, писал возвышенные стихи, некоторые из которых тут же включались в школьные хрестоматии. Исторический Коба, или Кавад – персидский царь Кобадес из династии Сасанидов. Он правил в шестом веке нашей эры. По свидетельству греческих историков, был он великим волшебником. Среди его сокровищ был магический перстень с алым камнем. Внутри камня обитала говорящая голова со змеями вместо волос, подобная Медузе Горгоне.
Но Коба был не просто царем, он был первым в истории царем-коммунистом! Его учителя – маги зороастрийцы, требовали разделить имущество богатых между всеми и жить в братской любви и поклонении Солнцу – символу справедливости. Кобадес пропитался идеями равенства и приступил к решительным действиям. Конечно же, придворные ретрограды возненавидели своего царя, он был свергнут и заключен в тюрьму. Прекрасная женщина помогла ему бежать, и Коба вернул себе престол. Кстати, Сосо Джугашвили не только принял на себя имя древнего царя-мага, но и следовал по его стопам. Он рано окунулся в мечты о царстве справедливости, он пережил гонения, и влюбленная русская девушка помогла ему бежать из ссылки. Он сумел создать новую религию, религию Великой борьбы и великой Победы, и все, кто поняли это, становились жрецами красной веры.
Но единожды примерив маску Кобы, не так-то легко ее снять. За два года до своей смерти Кобадес зверски расправился со своими сторонниками и учителями. Маздакитов заманили на пир, где все маги-коммунисты были уничтожены. Не так ли Сталин расправился со старой ленинской гвардией, непреклонной и тайно враждебной? Он сделал ставку на молодежь и оказался прав. Кстати и царь Коба сразу после постыдного кровопролития, силой покорил Восточную Грузию, но эти деяния не помешали ему остаться героем всего Закавказья.
– История, действительно, похожа на змею, кусающую собственный хвост.
– Не совсем верно, временами она напоминает кобру, изготовившуюся к атаке. Позвольте, сударыня... А теперь долгожданный сюрприз! – со значительной миной я вынул из ее рук листы с «Чингизиадой», достал трость, крепко щелкнул змея по носу и артистичным жестом перевернул тайник, чтобы перстень выпал в подставленную ладонь: – Алле, оп!
Перстня не было! Я выскреб из трости остатки пуха. Ничего... Представляю, каким идиотом я казался ей в эту минуту.
– Маша, он был! Был здесь еще вчера! Ты мне веришь?
– Конечно, верю, – ответила Маша, – и что там пряталось от света?
– Перстень с огромным рубином.
– Тот самый, о котором ты пишешь? Это что совпадение или шутка?
– Промысел судьбы! Знаешь, я уже убедился, если встаешь на тропу поиска, тебя, с одной стороны, стараются спихнуть. Но с другой – посылают ободряющие знаки...
– «Есть многое на свете, друг Арсений, что и не снилось нашим мудрецам...» Откуда у тебя этот раритет? – Маша указала глазами на тросточку.
– Наследство одного фокусника. Ничего не понимаю... Я всю ночь чуть ли не в зубах ее держал.
– Да, вот это фокус... У тебя, наверное, были попутчики?
При воспоминании об экстравагантной Анели я невольно опустил глаза:
– Была... попутчица.
– Какая-нибудь бодрая старушка донимала тебя рассказами о правнуках, и к утру ты уснул как убитый?
