Юность - Александр Сергеевич Омельянюк
Но Платон вовсе не собирался ни с кем из них кадрится, а лишь составлял компанию своим страждущим друзьям.
— Да пусть они с кем хотят, с теми пусть и кадрятся! Я не стану у них на пути, не буду соперником! Но отдать большую долю внимания хозяйке и её дочери, я думаю, просто обязан!? — размышлял Платон, собираясь и у себя дома ожидая друзей.
Надевая под воротник рубашки заранее завязанный сестрой галстук, Платон нечаянно немного вытащил белую рубашку из брюк.
— «Бабань! Ты не могла бы мне помочь рубашку сзади обратно засунуть?!» — попросил он наблюдающую за его сборами бабушку.
Та молча подошла и за ремень оттянула назад брюки в талии внука.
— «Прям, бяда у тобя кака-то! Засуливай, давай!» — скомандовала она ему самому заправить рубашку сзади в брюки.
А когда Платон всё сделал, то спросил её:
— «Ну, как?!».
— «Как же ты подсупонился и надухонился! Прям женихом стал!» — добродушно улыбнулась внуку Нина Васильевна, видимо вспомнив своих былых женихов.
И когда у Кочета дома уже собрались Попов с Лазаренко, они втроём двинулись за линию, чтобы вовремя прийти в гости к Тереховым.
— «Ребят! Тут на днях Валера предупредил меня, чтобы я на вечере не забывал о вас! Так давайте сразу договоримся!? Во-первых, у меня любимая девушка уже есть и не одна! Но так уж получилось, что я не с ними, а с вами! На что не пойдёшь ради друзей?! Во-вторых, если вам кто-то из них понравится, то вы мне сразу намекните, чтобы я не мешал! А в-третьих, если девицы начнут сами вешаться мне на шею, то уж извините! Во всяком случае, всегда нам можно вовремя договориться! Так? Согласны?».
— «Платон! Да не бери ты это себе в голову! На месте разберёмся и всех девок поделим!» — первым успокоил друга Володя Лазаренко.
— «Если успеешь!? Так что Платон прав!» — согласился Попов.
— «Но это на всякий случай!» — уточнил Кочет.
— «Да я что-то раньше не видел в нашем класс, что бы девчонки на Платона вешались!?» — уточнил свою мысль и Лазаренко.
— «Володь, так сейчас совсем другой случай! Девушки специально идут, чтобы найти себе парня!» — объяснил другу Платон.
— «Да! К тому же нас меньше! Да и Панова можно не считать!» — быстро вычислил выгоду Попов.
— «И его сестру!» — добавил Платон.
— «Да и мать хозяйки тоже!» — засмеялся Попов.
— Да и тебя заодно! А нам с Володькой на двоих остаётся четыре девицы! И видимо он это тоже понял? — про себя подумал Платон, понимая, что оба Валеры проигрывают им с Володей хотя бы внешне.
Незаметно в разговорах и в маленький морозец, уже разгорячившаяся в предвкушении азарта, троица вовремя дошла да дома Тереховых. А там их уже ждали. И сразу начались ознакомительные взаимные представления друг другу. Про себя и перемигнувшись с Лазаренко, Кочет заметил, что обе Гали, Лена и Оля вполне симпатичные девушки.
Когда все перезнакомились и осмотрелись, пришла очередь хозяевам рассаживать гостей. Мать с сыном сели в торцах стола, по длинным сторонам парами рассадив молодёжь. С одной стороны справа от себя хозяйка дома посадила друзей своей дочери Валеру и Нину Пановых, затем Попова и Ситникову. А справа от себя уже с ориентировавшийся сын хозяйки Владимир посадил Роговскую, Лазаренко, Бедрину, Кочета и сестру Галину.
Так что Валере Панову пришлось за столом ухаживать и за хозяйкой дома и за своей сестрой. Попову — за Ниной Пановой и Галей Ситниковой.
Хозяину Владимиру пришлось через углы стола уделять внимание ей и Оле Роговской. А Лазаренко — ей и Лене Бедриной справа. Платону же — соответственно слева от себя ей, а справа Гале Тереховой. И это видимо было заранее задумано хозяевами дома посадить самых симпатичных Кочета и Лазаренко среди таких же симпатичных девушек, но непременно Галю рядом с Платоном.
— Ну, что ж? Галя весьма симпатичная! Вон, какая глазастая! Да и Оля с Леной тоже ничего!? Так что будет нам с Володькой за кем приударить! — про себя решил Кочет.
И застолье началось. Сначала вином и закусками проводили Старый новый год, и все с удовольствием принялись танцевать, чтобы продолжить и углубить знакомства, а также возможно уже продемонстрировать свои возникшие симпатии. К одобрению хозяев и Пановых Платон естественно пригласил на танец сначала Галину, оказавшуюся хорошей танцовщицей. Да и музыка была для него весьма подходящей — под пластинки Жана Татляна.
И Платон признался Гале, что это его любимый певец, что та сразу приняла к сведению. Потом Платон потанцевал с Олей и Леной, пока все не прервались на встречу Нового 1968 года.
Тут выяснилось, что и хозяину дома Володе Терехову понравились все новые подружки сестры. Он даже не знал, на кого перевести свой весёлый и восторженный взгляд.
Опустошив бокалы шампанского, и снова закусив, компания опять окунулась в музыку и танцы. Платон потанцевал и с остальными девушками — Галей и Ниной, не забыв и хозяйку дома, потом снова переключившись на её дочь Галю, которую в его отсутствие и с его согласия уже активно окучивал Володя Лазаренко.
Но иногда Кочет возвращался к Оле и Лене, любуясь и их симпатичными лицами, ощущая стройность их станов и податливость их разгорячённых тел танцу.
Периодически компания возвращалась к столу, снова провозглашая тосты, в чём стал особенно усердствовать Валера Панов, поднимавший их поочерёдно за своих друзей и подруг сестры.
В доме стало жарко. И в одном из танцев Платон вдруг явственно почувствовал сильный запах пота, исходивший от Гали Тереховой.
— Жалко бедняжку! У неё дома нет ванны, а в баню каждый день не находишься. К тому же, поди, она суетилась у стола и вспотела, ну а сполоснуться было негде и некогда. А теперь ещё разогрелась и зачадила?! А мне этот тошнотворный запах женского пота весьма неприятен, и танцевать с нею мне больше не хочется! — терзался мыслями Кочет, с трудом дотерпев до окончания очередного танца.
— «Уф! Мне что-то танцевать совсем расхотелось! Видимо надоело делать одно и то же?!» — объяснил он Гале свой перерыв в танцах, сев на диван к скучающей Нине Пановой, заведя с нею разговор, который та с большим удовольствием поддержала. Начали с их с Валерой отца, и Платон узнал, что тот, оказывается,
