Последняя лошадь Наполеона - Григорий Александрович Шепелев
– А, так ты об этом! Честно, не въехала. Знаю, знаю.
– Ты так легко к этому относишься?
– А я что, должна по полу кататься?
– Ты не читала про этот дом в интернете?
– Послушай, Светочка! Я использую интернет для дела. Для сумасшествия я использую кокаин, и то крайне редко. Только тогда, когда непреодолимо хочется утопиться.
– А как давно тебя посещает это желание?
Рите стало смешно.
– Ну, Светка, ты молодец! Поймала. Ладно, выкладывай, что ты там прочитала про этот дом?
– Ну, что он стоит на могиле девушки, которая наложила на себя руки из-за несчастной любви, и все молодые женщины, поселяющиеся здесь, сводят счёты с жизнью.
– Как? Абсолютно все?
– Нет, только красивые.
Рита облегчённо вздохнула.
– Ух, слава богу! Мне это не грозит. Ну а за тобой я буду приглядывать.
– Как смешно! Реальные факты тебя не интересуют?
– Даже если ты скажешь мне, что здесь за год вздёрнулось сорок баб, я отвечу так: читай каждый день, что живёшь в свинарнике – и захрюкаешь!
– Риточка! Ты – как Анька Волненко.
– А это кто ещё?
– Одна дурочка.
– Ну, спасибо! Надо нам выпить ещё вина.
Когда это было сделано, Рита вновь закурила, пододвинув к себе очень интересную пепельницу с кремлёвскими стенами.
– А лицом и фигурой ты – как Тамара Харант, – продолжала Света, – вы очень сильно похожи! Она сегодня ходила передо мной почти с голой задницей.
– Значит, ты увидела мою задницу? Вот свинья! Я не успокоюсь, пока твою не увижу. А мальчики симпатичные не придут к нам на новоселье?
– Может быть, и придут. Их в театре – полно.
– А ты с этим Ромой совсем рассталась?
Света брезгливо высунула язык.
– Зачем ты мне, дура, напомнила про него? Мы ведь пьём вино, а не водку!
– Ах, бедный Ромочка!
– Бедный Мишенька!
Рита громко расхохоталась. Потом задумалась.
– Бедный Мишенька? Эта фраза звучит очень необычно. А почему он бедный?
– К нам ведь придут красивые мальчики!
Прозвучал ещё один взрыв веселья. Мобильник дал сигнал эсэмэски. Рита её прочла и долго молчала, глядя в окно. Света налила себе кофе. Она поймала себя на том, что ей очень интересно смотреть на Риту. Просто смотреть, следя, как меняется выражение её глаз в зависимости от мыслей. Она всё время о чём-то думала.
– Я хочу нажраться у тебя в баре вместе с Волненкой, – сказала Света.
– Не надо.
– Но почему?
– Потому, что бар называется «Три товарища», а не «Две свиньи».
– И что ты хочешь этим сказать? Что этот твой бар – только для мужчин? Гей-бар, типа? Да?
– Ничего подобного. Это заведение для приличных людей. Понятно тебе?
– Ещё бы! Так и скажи – бандитский притон.
– Да иди ты в задницу! Начиталась! Сейчас ты мне расскажешь ещё, что жидомасон и американский прихвостень Хордаковский через него отмывает деньги, полученные преступным путём! Вот взял четырнадцать миллиардов долларов и отмыл! Только непонятно, зачем для этого нужен бар? Хватило бы и киоска с мороженым.
– Но, во-первых, никто и не говорит, что все его деньги имеют криминальное происхождение! Во-вторых, таких баров могут быть сотни.
– Послушай, Светочка! – полыхнула глазами Рита, – Ты – из налоговой? Или из ФСБ?
Света покраснела, застенчиво опустив реснички. Она уже понимала, что перегнула палку.
– Я тебя умоляю, не лезь ты в эти дела, – продолжала Рита, – Тебе стало интересно, почему соска миллиардера катается на помойке с литыми дисками и снимает комнату в доме самоубийц? Да по той же самой причине, которая заставляет дочку силовика с большими погонами мыть полы! Ты любишь своего папу, но не желаешь быть от него зависимой. Я люблю Хордаковского, и при этом также не хочу быть сколько-нибудь зависимой от него. Тебе всё понятно?
– Угу, – ответила Света, сделав глоток из кружки, – незачем так орать. Я хорошо слышу.
Мюрат безмолвно и неподвижно сидел в углу, сверкая оттуда глазками. Он был зол. Стояла уже глубокая ночь. Рита протянула Свете мобильник.
– Прочти последнюю эсэмэску.
– Нет, не хочу! – отшатнулась Света, – засунь её себе в жопу!
– Я говорю, прочитай! Не бойся.
Чёрные глаза Риты были теперь весёлыми, как у пятилетней девчонки, летящей с горки на санках. Поддавшись этому взгляду, Света взяла мобильник и прочитала вслух:
– «Ритка! Если Наполеон и завтра со мной не встретится, послезавтра двум корпусам его арьергарда будет устроено Ватерлоо.»
– Теперь ты всё поняла? – вторично спросила Рита, кладя мобильник на стол.
– Речь идёт о жопе, – смекнула Света, – так что, приглашать мальчишек?
– Конечно. Только не приглашай того, к кому ты неровно дышишь.
Света кивнула и положила на пол большой кусок ветчины. Мюрат, подняв хвост, приблизился, взял кусок, отнёс его в угол и быстро съел, сперва разорвав на части. Потом он начал вылизываться.
– Ещё вопрос, – снова обратилась Света к соседке, ткнув её пальцем в пятку, чтоб собралась, – вот ты говоришь, что полностью независима. Но, по-моему, открыть бар в престижном районе – это не то же самое, что открыть, к примеру, как ты сама сказала, киоск с мороженым.
– Ну а в чём вопрос – то?
– Откуда деньги и связи?
Рита была, казалось, удивлена.
– Ведь я объяснила, что занимаюсь сельским хозяйством!
– Так успешно?
– Конечно! Я ведь красивая.
– А лошадка у тебя есть?
– Да ты же вчера полночи на ней каталась!
Света допила кофе и пошла спать. Мюрат поскакал за ней. Рита, встав со стула, чуть приоткрыла окно, чтоб выпустить дым, и взялась за чайник. Но вдруг она что-то вспомнила.
– Светка!
– Что? – выглянула Света из коридора.
– Тамарке той сколько лет?
– Тридцать семь. Она из артисток самая старшая, если не считать ещё двух. У них есть своя гримёрка.
– Тридцать семь лет? Ты, значит, увидела мою задницу с целлюлитом?
– С песком, который из неё сыпался, – рассмеялась Света, – шучу, шучу! Тамарка по виду – твоя ровесница. Она тоже брюнетка с такими же проницательными глазищами. Ты зря, кстати, в блондинку красишься! Это делает тебя старше.
– Но мне и надо быть старше.
Тут позвонили в дверь. Света всполошилась – на ней были лишь трусы, футболка и шлёпанцы. Мюрат хищно навострил ушки.
– Ты кого-нибудь ждёшь? – поинтересовалась Рита.
– Нет! Никого не жду.
– Спроси, кто.
Света посмотрела в глазок. За дверью было темно. Можно было только понять, что там стоит женщина.
– Кто вам нужен?
– Мне нужна Света.
Света поспешно открыла дверь. Площадка была пуста.
Глава четвёртая
Корней Митрофанович выдумал для «Ромео и Джульетты» очень оригинальную мизансцену. Выглядела она так. Леди Капулетти и её дочка, то есть Тамара и Ася в маске, временно заменявшая здесь беременную Карину, взбегали на второй ярус сцены и там ложились ничком, сперва полуобнажившись. Кормилица, то есть Даша, сняв обувь, делала им массаж, голыми ногами топча их голые спины. При этом она держалась за цепи, свисавшие с потолка, и весело разговаривала с двумя госпожами. Они стонали и ойкали. Этот номер, вполне себе эротичный, нравился всем, кроме двух его горизонтальных участниц. Они устраивали скандалы, жалуясь, что у Даши – грубые пятки.
