Галина Полынская - Выстрел из бумажного пистолета
– Так, – командным голосом произнес наш предводитель, – для начала идемте, осмотрим новое помещение, распределим, кто где разместится.
Начальству опаздывать можно, оно вообще, как известно, не опаздывает, оно, задерживается. А любого из нас он растерзал бы на месте за трехминутную паузу. Хотя кто его знает, может в такой газете, как наша и необходима железная дисциплина, иначе вообще все развалится. Стоит отдать должное С. С., за время его царствования наш разгильдяйский коллектив и впрямь стал более подтянутым и работоспособным, по крайней мере, расслабляться Конякин нам не позволял. По его словам, мы вот-вот должны были вывести нашу газету на прямо таки межпланетный уровень популярности и тогда у нас появятся реальные возможности и увеличить тираж, и огрести невиданные богатства, и, наконец-то, нанять еще людей, чтобы больше не приходилось работать каждому за троих.
Наш новый офис располагался этажом ниже старого, я этому даже обрадовалась, на втором этаже размещалась бухгалтерия и касса, значит, можно будет раньше всех оказываться у заветного окошечка выдачи денег.
Мы шли все дальше и дальше по направлению к курилке и туалету, и я уже начала беспокоиться. Когда миновали предпоследнюю кабинетную дверь, и Конякин стал притормаживать, беспокойство усилилось. Так и есть, наш новый офис располагался в самом хвосте впритык к мужской уборной. Лица у трудового коллектива вытянулись, как по команде. Конякин или делал вид, или же вправду не замечал нашего резко потускневшего настроения. Он открыл дверь и широким царским жестом приказал войти. Наступая друг другу на пятки, мы вошли в нашу новую обитель. Сначала попадали в предбанник, созданный для секретарши, по левую сторону предбанника располагалась дверь в кабинет начальства, по правую сторону – вход непосредственно в помещение офиса, не очень большого, но зато с пятью столами. И уже в офисе была еще одна дверь в крошечный закуток, его вполне можно было использовать как кладовку. Или же, как кабинет Тины Олеговны, подумаешь, окон нет и одна стена общая с мужским туалетом, отличный кабинет можно сделать, обладая большим желаньем и смекалкой.
Осмотрев новый офис, мы все сгрудились в предбаннике, и Конякин вдруг сказал удивительное:
– А сюда мы посадим секретаршу.
Мы замерли. Неужто наши газетные дела выправились до такой степени?
– Разве можем позволить себе секретаря? – очнулась первой Тина Олеговна.
– Да, – гордо выпятил грудь С. С. – Можем! А теперь за дело!
Глава седьмая
Мы бодро устремились на второй этаж за своим барахлом. Я бежала впереди всех, надеясь успеть занять приглянувшийся мне стол у окна. Ворвавшись в редакцию, я схватила со стола компьютерную клавиатуру, из ящика выхватила пачку исписанных листов и метнулась в обратном направлении. Народ, осознавший, что все лучшие места могут разобрать, тоже включил третью скорость и заметался. Одному Конякину торопиться было некуда, его-то кабинет никто не займет. Он перехватил Влада, тащившего монитор, и сказал в своей обычной повелительно-рычащей манере:
– В номер дашь рекламу, мол, ищем секретаря, умеющего составлять кроссворды и сканворды! Мы ему доверим еще и раздел юмора вести! Пол и возраст значения не имеют!
Последнюю фразу я услышала уже в коридоре. Здорово, значит, секретарь у нас, так же как и все остальные будет на все руки от скуки. Ни кроссвордов, ни юмора до сих пор еще не публиковали, значит, начальство решило расширять газету, видать дела наши и впрямь выравниваются.
Обогнав Тину Олеговну, шествовавшую с цветочным горшком в руках, я залетела в новый офис и бабахнула клавиатуру на самый лучший стол – и у окна, и рядом с выходом. Бросив в мою сторону нехороший взгляд, Тина Олеговна поставила горшок на подоконник у стола в противоположном конце комнаты и собралась что-то сказать, но мне некогда было ее слушать, я помчалась за компьютером, чтобы уж как следует утвердиться на новом рабочем месте.
В офисе этажом выше вовсю шла кипучая деятельность по переселению, а Тая целиком и полностью погрузилась в содержимое стеллажа, где громоздились коробки со старыми номерами. Ни крики Конякина, ни народная толчея – ничто не могло оторвать ее от поисков номера с певицей Аидой. Я не стала ей мешать, у меня своих дел был не початый край. Отсоединив процессор от монитора, я поспешила на выход.
– За каждым остается закрепленным тот же самый цветок, что был здесь! – неслись в след конякинские распоряжения.
У нас каждый, даже наш разудалый художник был ответственен за какое-нибудь растение, или как называл это Влад – шефствовал над одним зеленым горшколицом. Моим горшколицом был длинный кривой кактус неприличной формы, который я исправно поливала отстоянной водичкой, в надежде, что он когда-нибудь зацветет.
Я устанавливала процессор на столе, когда вошел Влад с двумя коробками.
– Сена, хочешь скажу невероятное?
– Валяй.
– Конякин помогает Тае что-то искать в стеллажах. Все в шоке и считают это началом большого и светлого чувства.
– Прекрати, пожалуйста, ерундить, может он хочет, чтобы она поскорее нашла что ей нужно и умелась из редакции. И вообще, пойдем, перекурим, а?
– Пойдем.
Он бухнул коробки на соседний стол, и мы отправились в курилку.
– Слушай, Сена, – Влад дал прикурить мне и закурил сам, – у Таисии что, действительно серьезный жених появился?
Я знала, что Тая ни за что мне не простит, если я скажу ему правду, поэтому честно призналась:
– Не хочу рассказывать, все-таки это Тайкина личная жизнь, хочешь, спроси у нее сам.
– У, видать серьезны дела, раз так, – покачал головой Влад. – Ты его хоть видела?
– Не искушай меня. Все, больше не спрашивай ничего. Лучше скажи, в закуток влезет стол с Тиной Олеговной?
– Не, Тина будет сидеть с нами, мы уже художника решили в каморку засунуть, Иловайский там как раз мастерскую себе оборудует.
А я-то уже понадеялась, что Олеговна со своими цепкими, все подмечающими глазками свалит с горизонта и можно будет не трястись при каждом опоздании, ожидая, что эта грымза нажалуется Конякину.
– Влад, – я затушила окурок о край железной урны, – подари мне кольцо, а?
– Какое?
– В нос. Которое на палец надевают, разумеется. Понимаешь, мне никто никогда колец не дарил, хочется, чтоб подарили, хотя бы ты.
– Хорошо, – послушно кивнул он, – подарю.
Я только безнадежно махнула рукой, откуда у него деньги?
Накурившись, мы продолжили свой переезд, предстояло перетащить еще кучу коробок, бумаг, да рассортировать все это на новом месте, чтобы не путаться. Без особого энтузиазма вернулись мы с Владом в свой старый офис. У окна стояла Тая и внимательно рассматривала газетный разворот. Конякин, кряхтя, пытался вытащить с нижней полки стеллажа здоровенную распухшую от нужных и не нужных бумаг коробку.
– Нашла? – заглянула я через плечо Таиски.
– Да, – отчего-то шепотом произнесла она, – вот такая вот она, Аида.
Со страницы пристально смотрела симпатичная девушка, блестящая черная челка на белом лбу, сильно накрашенные глаза и губы, пристальный взгляд прямо «на зрителя». При такой прическе и макияже определить хотя бы приблизительный возраст Аиды не представлялось возможным. Разглядывая фотографию, я вспомнила и статью, она была совершенно, то есть абсолютно разгромной, ее писал Влад, потому что я отказалась вылить столько грязи на абсолютно неизвестного мне человека. Если не ошибаюсь, Влад получил за эту статью тройной гонорар. Я подняла взгляд, Влад усердно помогал Конякину извлекать треклятую коробку. Тая внимательно читала этот гадкий опус, а я тем временем решила порасспросить Владика, неужели Аида и впрямь так плоха? И действительно ли он так хорошо знаком с ее жизнью и творчеством?
С коробками возились долго, и мне все никак не удавалось заполучить Влада. Надо отдать должное, Конякин честно горбатился наравне со всеми, чем не мог не вызвать в наших сердцах законного уважения.
Переезжали мы до самого обеда, явись остальные сотрудники, могли управиться скорее, но – увы, мне жалко было их заранее, в гневе Конякин страшен, а гневаться он будет непременно.
Наконец возникла пауза, и мы с Таей заметили, что Влад направился в курилку. Мы немедленно последовали за ним.
– Это ты писал? – Тая ткнула ему в нос газету.
– Ну, я, – он закурил, глядя на нас поверх очков.
– Она что, на самом деле такое кошмарище?
– Понятия не имею.
– А… как же так?
– Я вообще эту певицу не знаю, этот материал заказной, мне его практически готовым для публикации предоставили, я добавил кое-что от себя и все.
– Хм-м-м… – Тая сложила газету и убрала к себе в сумку. – А вы, оказывается, продажные подлюги-журналюги.
– Тая, солнце, – усмехнулся Влад, – вспомни, как называется наша газета, и как мы зовем ее между собой. И ты еще чему-то удивляешься?
