Жена Синей Бороды - Ольга Геннадьевна Володарская
НИКИТА! Арина закричала. Человек за окном, словно услышав, обернулся, поднял глаза. Лицо его озарили улыбка и вернувшаяся надежда. Он постоял немного, не отрывая от нее своего ласкового взгляда, потом крикнул: «Я иду!» - или же ей это только почудилось, и бросился к входной двери.
Арина застыла, будто боялась расплескать переполняющее ее счастье. Когда она обернулась, Егоров был уже у нее за спиной.
- Он пришел за мной! - выкрикнула она и залилась радостным смехом.
- Его ждет разочарование. - Федор резко обхватил ее плечи своими сильными руками.
- Он пришел. Что бы ты ни придумывал, я знала, что это случится. Он любит меня, любит…
- Не имеет значения. - Егоров пристально смотрел Арине в глаза, как удав кролику. - Ты умрешь сейчас.
- Нет! - Она дернулась. Руки его переместились с ее плеч на шею. - Отпусти. - Она вцепилась в его лицо. Но он не чувствовал боли. Неумолимо и беспощадно он сжимал пальцы у нее на горле. - Ты не можешь убить меня, как Катерину. Теперь другие времена, тебя посадят! - В голосе ее появилась паника. Она отрывала что есть мочи его руки от своей шеи и твердила, твердила, что он не сделает того, что задумал.
В дверь забарабанили.
Арина хотела крикнуть, но не было ни сил, ни воздуха в легких, чтобы сделать это. Слезы застилали глаза - сквозь них и набежавший туман она видела комнату: бревенчатые стены, дощатый пол, дыру камина, еще видела ЕГО глаза, теперь равнодушные и пустые. Из последних сил Арина взмахнула руками, намереваясь ударить, пихнуть, убить…
Сил не осталось. Не осталось также ни капли воздуха, ни крошки надежды.
Дверь с грохотом рухнула.
Арина упала к ногам Егорова.
В комнату влетел Никита. За ним - толпа возбужденных мужиков. Услышав за спиной шум толпы, Егоров обернулся. Все вздрогнули и неосознанно сделали шаг назад. Всем, даже самым пьяным, стало не по себе, когда они увидели лицо Егорова… Лицо демона, в глазах которого плещется кровь убитых им женщин!
Никита рванулся вперед, с рычанием отшвырнул Егорова, упал на колени перед Ариной.
- Девочка моя… Девочка, очнись, - зашептал он, то целуя ее, то гладя по волосам, то прижимая ее холодную кисть к своей груди. - Это я, Никита… Слышишь меня? Я пришел…
За его спиной раздался хриплый, как карканье ворона, смех Егорова. Никита вздрогнул, но не обернулся. Вместо этого он склонился над Ариной, прижал ухо к ее груди, прислушался.
- Она умерла! - прохрипел Егоров за его спиной и вновь залился своим страшным смехом.
- Она жива! - не оборачиваясь, сказал Никита. - Просто без сознания.
- Ты врешь! Она мертва! Я убил ее!
Тут Арина, до сего момента неподвижно лежащая, слегка пошевелилась. Затем судорожно вздохнула, всхлипнула и протяжно застонала.
- Она жива, - счастливо прошептал Никита.
- Ничего, это дело поправимое! - прорычал Егоров.
Никита резко обернулся. Егоров стоял посреди комнаты, держа перед собой револьвер. Его обтянутое черной материей тело тонуло во мраке помещения, а вот светлокожее лицо белело, как маска, на фоне бревенчатых стен, из-за отблесков костра казавшихся кровавыми.
Егоров взвел курок. Щелчок разорвал гнетущую тишину комнаты. Никита вскочил, кинулся на Федора, чтобы выбить из его рук оружие…
Тут раздался выстрел. Но предназначался он не Никите, а лохматому мужику с граблями, что попытался ударить Егорова черенком. Мужик упал, громко охнув. По рукаву его серой рубахи разлилось кровяное пятно.
- Этого я только ранил, - процедил Егоров. - Следующего, кто попробует мне помешать, убью!
Все замерли. Даже Никите пришлось остановиться, потому что дуло было направлено ему прямо в лоб. Но тут от толпы отделился огромный мужичина в потрепанной косоворотке. Он был уже довольно стар, сед, но по-молодецки силен. Его глуповатое лицо испещряли морщины, глаза были затуманены алкоголем. Это был Ванька-буян. Известный выпивоха и драчун, который от вина и постоянных ударов по голове помутился разумом, да так сильно, что не боялся даже пистолета.
Осклабившись, Ванька занес над головой свой топор.
Егоров выстрелил, метя в сердце. Но попал выше - пуля врезалась в могучее предплечье и не принесла ощутимого урона Ванькиному организму. Только разозлила. Увидев на своей рубахе растекающееся кровяное пятно, Ванька взревел и кинулся на Егорова.
- Не убивай его! - крикнул ему Никита. - Его судить надо!
Но буян не послушался. Со всего маху он обрушил черенок топора на седую голову Егорова. Федор рухнул как подкошенный. Его разбитая голова страшно стукнулась об пол, и из нее во все стороны полетели кровавые брызги.
Ванька вновь занес топор, но его руку перехватил подбежавший Никита.
- Все, хватит. Он уже мертв, - прокричал он в испитое Ванькино лицо. Но тот стряхнул его руку, в его пустых глазах полыхнула жажда крови. - Мужики, держи его! - воззвал Никита к остальным. - Незачем над трупом глумиться!
Мужики повисли на Ванькиных руках, не давая ему замахнуться. Но тот пытался вырваться и все бормотал: «Убью гада!»
- Ты уже его убил! - воскликнул Никита, ткнув Ваньку кулаком в скулу. - Смотри, голова разбита! И он не дышит!
Но Никита ошибался. Федор дышал еще несколько секунд. И все эти секунды сознание его не оставляло. За эти мгновения он успел подумать о двух вещах. Первая - как хорошо, что все закончилось и зверь внутри меня умрет вместе со мной. Вторая - какое знакомое лицо у этого бугая с топором. Уж не дядя ли это мой, дурень Ивашка?
На этом сознание покинуло Егорова.
Дыхание остановилось.
Не отпетый, не покаявшийся, не прощенный, он умер.
И как только истерзанная «зверем» душа Федора покинула измученное болезнями тело, Арина вынырнула из черного омута своего обморока.
Эпилог
Бостон. США. Наши дни
Председатель совета директоров компании «Lucky» Алекс Гранд вылез из своего роскошного «Роллс-Ройса», махнул шоферу, чтобы ехал, и направился по гравийной дорожке к дому. Путь его лежал через небольшой парк и детскую площадку, где играли два гостящих у него внука: семилетний Ник и пятилетняя Ари. Завидев деда, ребятишки тут же слетели с карусели и помчались ему навстречу. Причем Ник, считающий себя уже
