Сергей Милошевич - Приключения Шуры Холмова и фельдшера Вацмана
— Зачем?! — опешил Михаил Алексеевич Кочергин. — Вы, наверное, шутите? — Нисколько! — твердо ответил Холмов. — Я говорю совершенно серьезно. Представим, что неизвестный, прятавшийся за памятником, болен или болел какой-то хронической урологической, венерической или тому подобной болячкой. Тогда по анализу мочи можно определить эту болезнь и, сделав соответствующий запрос в местный горздравотдел, попросить предоставить нам информацию обо всех мужчинах Зеленогорска, которые ею страдают. Представляете, как в этом случае сузится круг наших поисков?
— А если он ничем не болен, тогда что? — скептически произнес хмурый Анатолий Викторович.
— Маловероятно, — ответил Шура, закуривая. — Дожить до лысины и ничем не заболеть в нашей стране удается далеко не каждому мужику, тем более работяге.
— Все равно ерунда, — не сдавался рыжий комитетчик. — С того времени больше двух недель прошло, вся моча давно испарилась… — Моча-то испарилась, а вот химические элементы, которые в ней содержались, без сомнения остались, тем более, что дождей за это время не было, — с плохо скрываемым раздражением произнес Холмов — его начал злить этот лысый скептик. — Вы же грамотный человек, вспомните, как берут анализ на группу высохшей давным-давно крови.
Михаил Алексеевич с сомнением покачал головой. — Что-то уж больно все просто у вас получается, — произнес он. — Но другого выхода у нас просто нет, так что придется идти по предложенному вами пути… И Кочергин стал звонить начальнику Зеленогорского горотдела милиции, чтобы потребовать у последнего немедленно прислать в его распоряжение грамотного судмедэксперта.
Примерно через час судмедэксперт уже возился у гранитного постамента, от которого даже теперь исходил слабый залах мочи. Кочергин, Валерик и рыжий Анатолий Викторович, как обычно, стояли поодаль и с брезгливым выражением лиц наблюдали за ним и за Холмовым, который с помощью лупы внимательно изучал постамент, сложенный из гранитных блоков.
— Что вы хотите там найти? — насмешливо спросил рыжий Анатолий Викторович у Холмова. — Никак тень отца Гамлета?
— Это, знаете ли, мое дело! — огрызнулся Шура, выковыривая пинцетом из щели между гранитными блоками смятый окурок. Спрятав «бычок» в спичечный коробок, он протянул его эксперту. — Исследуйте его, пожалуйста, по полной программе — слюна, прикус, отпечатки пальцев, марка сигареты и так далее, не мне вас учить. Окурок свежий, бумага даже не успела пожелтеть. Вполне возможно, его сюда засунул тот, кого мы ищем.
— Мало ли кто его сюда мог засунуть, может пацан какой, — не унимался рыжий комитетчик.
— Пацан на такую высоту не достанет, — раздраженно ответил Холмов. — А вот ваши дурацкие комментарии я бы попросил оставить при себе. Стойте себе в сторонке и молча сопите в две дырочки, ежели ни хрена не понимаете в нашем деле…
Обиженный Анатолий Викторович замолчал и вправду тяжело засопел, выпуская воздух через широкие ноздри.
— Ну все. Результаты я вам сообщу часика через три-четыре, — закончив работу, произнес судмедэксперт, обращаясь к Михаилу Алексеевичу.
— А раньше никак нельзя? — поинтересовался Кочергин.
— Увы… — развел руками эксперт. — Химические процессы должны идти строго определенное время. Скоро только кошки родятся…
Глава 4. Осквернитель памятника вождю пролетариата задержан
— Вы были правы, Александр Борисович! — ворвавшись в гостиничный номер прямо с порога крикнул возбужденный Михаил Алексеевич. — Анализы показали, что этот негодяй, обмочивший памятник Ильичу, болеет трихомониазом! Мы уже запросили местный кожно-венерологический диспансер и через полчаса сведения о всех мужчинах города, которые болеют этой заразой, будут у нас на столе.
— А если этот негодяй лечится не в диспансере, а частным образом, или занимается самолечением, или вовсе не лечится, еще не зная о своей болезни… — засомневался рыжий Анатолий Викторович.
— Да заткнись ты! — не сговариваясь, в один голос заорали на рыжего скептика Холмов и Кочергин. — Надоел своим нытьем. Где бы он ни лечился, теперь ему от нас не уйти.
Через минут сорок запыхавшийся Валерик протянул Шуре список лиц мужского пола города Зеленогорска, проходящих курс лечения от трихомониаза.
— Девятнадцать человек, — пробормотал Холмов, изучая список. — Многовато… Значит слушайте меня ими внимательно сюда, Михаил Алексеич. Необходимо, во-первых, срочно заполучить фотографии всех этих мужчин — фас, профиль. К сожалению, на нашем фото незнакомец снят строго сверху, лица его не видно… Значит, тогда нужно будет граждан с густой шевелюрой исключить, зато к лысым присмотреться как можно пристальнее. Знаете что… Дайте задание своим людям сфотографировать лысых подозреваемых сверху, только незаметно для них. Сравнив диаметр их лысины и цвет волос на фотографиях, снятых из космоса и в Зеленогорске, мы сузим круг подозреваемых до минимума. После чего уже можно будет приступить непосредственно к задержанию и допросам. Да, вот еще что… Сразу после задержания у подозреваемых необходимо снять отпечатки пальцев, слюну на анализ и сравнить полученные результата с теми, которые были получены в результате исследования «бычка», извлеченного мною из щели в гранитном постаменте. Авось это будет последней уликой. Выполняйте!
— Слушаюсь! — вытянулся в струнку Кочергин, с нескрываемым восхищением глядя на Шуру.
Вечером того же дня Михаил Алексеевич докладывал небрежно развалившемуся на диване с папиросой в зубах Холмову.
— В результате проведенных по вашим указаниям оперативно-розыскных мероприятий в числе подозреваемых оказались трое; Попов, грузчик овощной базы, Яркий, сборщик барабанов местной музыкальной фабрики, и, наконец, некто Шептило Виктор Михайлович, водитель электрокары на номерном предприятии «Звезда». Как выяснилось, у первых двух железное алиби — Попов в канун приезда товарища Андропова, как ранее судимый за хулиганство, был подвергнут превентивному задержанию и находился в КПЗ вплоть до отъезда из города Генерального секретаря. Яркин в момент прибытия товарища Андропова к горкому партии работал на фабрике во вторую смену, что подтверждается показаниями многочисленных свидетелей. Что же касается Шептило, то в ответ на четкий вопрос наших сотрудников относительно того, где он находился известного числа в известное время, — подозреваемый начинает плести какую-то ерунду про премию за экономию электролита, шашлычную «Ромашка», восемь бутылок портвейна и так далее. Кроме того, на ногах Шептило обнаружены ботинки фабрики «Красный октябрь». И, самое главное, — на извлеченном вами из постамента памятника Ленину окурке папиросы «Прима» обнаружены отпечатки пальцев Шептило. (Не говоря уже о том, что диаметр его лысины и цвет оставшихся волос практически полностью соответствуют тем, которые имеются у гражданина, сфотографированного американским спутником). В общем вопрос ясен окончательно. По моему указанию Шептило арестован и сейчас находится в следственном изоляторе Зеленогорского управления Комитета государственной безопасности в ожидании допроса. Думаю, к допросу нужно приступить немедленно, не дожидаясь утра. — Конечно! — вскочил Шура, довольно потирая руки. — Нельзя терять ни минуты, ведь в нашем распоряжении осталось меньше двух суток. Нужно ковать железо, пока оно горячо. Поехали сию минуту.
— Фамилия, имя, отчество! — сурово обратился рыжий комитетчик Анатолий Викторович, которому поручили вести допрос, к сидевшему напротив него невзрачному лысому мужичку, здорово смахивавшего на Джузеппе из известного телефильма про Буратино.
— Шептило Виктор Михайлович, — торопливо ответил «Джузеппе», испуганно глядя на Анатолия Викторовича.
— Дата и место рождения?
— 16 февраля 1942 года. деревня Большие Шишиги Мичуринского района Тамбовской области.
— Где работаете?
— Зеленогорский завод «Звезда», цех электротранспорта. водитель электрокары…
Окончив задавать обязательные вопросы, Анатолий Викторович направил в лицо «Джузеппе» плафон настольной лампы, в которой горела ослепительным светом мощная, ватт этак на двести пятьдесят лампа, и зловещим голосом произнес:
— Итак, уважаемый Виктор Михайлович, вы догадываетесь о причине вашего пребывания здесь? Или…
— Ей-Богу, мужики, здесь какая-то ошибка, вы меня с кем-то путаете, — забормотал Шептило, переводя растерянный взгляд с Анатолия Викторовича на Шуру и остальных комитетчиков, молча наблюдавших в сторонке за ходом допроса. — Я ни в чем не виноват, клянусь родной мамой…
— М-да?.. — с невыразимым сарказмом промычал рыжий офицер КГБ. -Тогда расскажите пожалуйста самым подробным образом о том, чем вы занимались после полудня… июля 1983 года? Думаю, эту дату вам будет достаточно легко вспомнить — в этот день в Зеленогорск приезжал Генеральный секретарь ЦК КПСС Юрий Владимирович Андропов. Я так думаю, к вам Генеральные секретари не каждую неделю ездят…
