А как бы было хорошо! - Елена Михайловна Иванова
– Вот он всегда так: сам будет не виноват, а друга не выдаст.
– Так и я тоже в стороне не останусь, я показания дам, – с готовностью подтвердил Юрий. – Я же не знал ничего вплоть до настоящей минуты.
– А то, что Хитров умер, вы в курсе? – внимательно посмотрев на него, спросила Катя.
– Хитров? Умер? – обалдело спросил он.
– Вот именно! – подтвердила Катя. – Ну что ж, это делает вам честь, что вы, не зная этого, все же решили открыть нам правду.
Юрий, потрясенный новостью о смерти Хитрова, ушел в себя и не реагировал, а девчонки вздохнули с облегчением.
– Ну вот, – удовлетворенно сказала Катя, – теперь Золотову ничего не останется, как только выпустить Павла.
– Это точно? – озаботилась Нонна. – И когда это произойдет?
– Как только бумаги оформят, – уточнила Катя, – не раньше.
– А моего-то не посадят вместо него? – впервые за все время подала голос Татьяна. – А то это будет нечестно.
– Если бы не было расписки, – прищурившись, сказала Катя, – еще можно было бы что-то за уши притянуть. А так, даже Золотов не посмеет.
– У-ух, – протянула Татьяна. – Я бы этого не пережила. Все-таки, девочки, как хорошо, что мы с вами есть друг у друга…
– И мужья, и дети – все хорошо, – вдохновленно сказала Катя. – А то какой же это комильфо?
– Да… – многозначительно подтвердила Татьяна. – А мы живем, и ничего не ценим…
– Ну все, тогда в путь! – решительно сказала Катя, поднялась со своего места и Юрию пришлось срочно выйти из себя.
– Нонна, мы в комитет, а ты сиди дома и жди, – напутствовала ее Катя на выходе. – Сегодня, я думаю, Павла все-равно не выпустят, а мне тогда тебя обратно везти. Так что, не стоит этого делать. Поняла?
– Поняла, – опять расплакалась Нонна. – Катенька, дай, я тебя обниму…
– Ну все, все, – снисходительно разрешила Катя. – Потом пообнимаемся, когда закончится все. А сейчас держи себя в руках, обещаешь?
– Да, – утерев слезы, пообещала Нонна. – Доброго вам пути!
В следственном комитете все прошло на удивление гладко. Так, что Катя и не ожидала.
И когда Юрий выходил из соседнего кабинета, вместе с ним вышел и Золотов.
Посмотрев на Катю, он безошибочно определил, что она тут явно при делах и с досадой в голосе, если не выразиться пожестче, бросил ей прямо в лицо:
– Что, без тебя не обошлось?
– Поздравляю с висяком, товарищ Золотов, теперь мы в расчете! – безо всякого злорадства сказала Катя и поскольку он отправился на выход, она зашла в кабинет.
– Привет, – сказала она Егору.
– Привет, – ответил он. – Бияковы, это же друзья Плетневых, так?
– Они самые, – ответила Катя. – И не трудись дальше спрашивать меня, кто их надоумил давать показания. Это я.
– Да я и не собирался, – отозвался Егор. – Оно и так все понятно.
– Ты разочарован? – с грустью спросила Катя.
– Я устал от этого дела, – ответил он. – Вот если бы ты составила мне компанию пойти сегодня в ресторан, я бы был просто счастлив.
– Ты это серьезно? – не веря своим ушам, переспросила Катя.
– А что? – даже не удивился Егор. – Мы же с тобой не враги, не так ли?
– Да, но последнее время ты меня непонятно почему избегаешь, – заявила Катя и тут же пожалела об этом.
– Значит, нет? – спросил он.
– Ну почему же сразу нет? – улыбнулась Катерина. – А что за повод, могу я узнать?
– Повод, – повторил за ней Егор. – Приятно провести время, чем не повод, да?
– Согласна, – подтвердила Катя. – Только мне бы переодеться.
– Ну ничего, мы же никуда не торопимся, успеем все, – сказал Егор и посмотрел на нее.
Катя обратила внимание на то, что в его глазах нет неприязни, раздражения или чего бы то ни было еще, того, что так волновало ее все последнее время, и, довольная этим обстоятельством, она подскочила к нему сзади, чмокнула в щечку и выбежала из кабинета…
Глава 50
Олег Олегович на удивление быстро обстряпал все свои восстановительные дела и в целях сатисфакции готовил себя к настоящему представлению.
Оно должно было заключаться в том, чтобы выставить на всеобщее обозрение позорное изгнание Завибова из газеты, ну и вообще из всех остальных мест.
Для чего он явился в редакцию раным-рано, прошел в кабинет главреда, предварительно пригласив туда Завибова под благовидным предлогом, затем оповестил всех по громкой связи, что объявляется общий сбор, и стал ждать.
В голове у него рисовались картины одна красочнее другой, и радости его не было ни конца, ни края.
Скромное редакторское помещение между тем постепенно наполнялось сотрудниками, и все они с нескрываемым интересом наблюдали за тем, что здесь будет происходить.
С одной стороны, народ дивился на самого Олега Олеговича, зная его незавидную судьбу, а с другой, глядя на то, как он по-хозяйски расхаживает по кабинету и дает всем недвусмысленные указания, терялся в догадках о том, что творится в его больной голове.
Одной из последних в кабинет вошла Алевтина Генриховна, нынешняя главная редакторша газеты и, с удивлением обведя глазами невесть откуда взявшееся немыслимое столпотворение, потребовала объяснений.
Поскольку Олег Олегович находился вне ее поля зрения, да и вообще, это был последний человек, которого она ожидала здесь увидеть, то обращалась она ко всем сразу и одновременно ни к кому конкретно:
– Так, а что, собственно, здесь происходит?
Олег Олегович выждал минуту, а потом вышел из тени и провозгласил:
– А происходит то, что я тебе и обещал. – Мое триумфальное возвращение.
Алька, увидев Олега Олеговича в прежней форме и даже еще более красочно разодетого, потеряла дар речи, а в кабинет между тем вошел г-н Завибов.
Сердце так и затрепетало у Олега Олеговича внутри.
Не дожидаясь, когда он войдет окончательно, поназадает свои глупые вопросы и чего еще там взбредет ему в голову, Олег Олегович на глазах у всех буквально подскочил к нему на полусогнутых, хлопнул себя в ладоши, пробежавшись по коленкам, а затем шутовски развел руки в стороны и застыл так в позе «все, кончилось твое время!»
Завибов не успел опомниться, когда Олег Олегович взял его за шкирку, дотащил до двери, а тогда дал ему пинка под зад так, что тот полетел по коридору без оглядки.
Затем, отряхнув руки, довольный, он вернулся за свой редакторский стол и объявил во всеуслышание, что все возвращается на круги своя и что представление окончено: всем разойтись по своим рабочим местам.
Сотрудники стали потихоньку расходиться,
