Елена Логунова - Звезда курятника
Я дернулась и, как была, в одеяле, упала на пол. Пугающее змеиное шипение не прекращалось, лишь прерывалось тихими стонами и прочувствованным матом.
— Маугли? — вопросила я, спросонья не сообразив, что ругаются не на хинди, а весьма по-русски.
— Какая зараза построила баррикаду перед сортиром? — плачущим голосом вопросил Колян.
Я проворно выпуталась из одеяла и поспешила в прихожую. В притушенном шторами лунном свете в коридорчике, на развилке между кухней и санузлом, сидел, укачивая правую ногу, мой муж. Едва не плача от боли, он рассматривал ушибленный большой палец и при этом громко шипел и тихо матерился.
— Куда это ты направлялся? — с подозрением спросила я.
— В туалет!
— Зачем это?
— Ничего себе вопрос! — возмутился супруг. — Подумай своей головой, что можно делать в сортире?
— Не знаю, не знаю, — пробормотала я. — Если на балконе можно убивать людей, то и туалет тоже вполне годится для совершения преступлений!
— Ага, для мокрых дел! — Колян с трудом поднялся на ноги, отпихнул меня с дороги и, прихрамывая, проследовал в туалет.
Я прислушалась, убедилась, что санузел задействован мужем строго по назначению, и немного успокоилась. Пожалуй, Колян Диму не убивал. Человек, который умудрился произвести такой переполох при рядовом посещении санузла, при попытке совершения убийства разбудил бы весь дом!
— Подумаешь, вешалка ему помешала! — ворчала я, забираясь обратно в постель.
Колян прихромал из клозета и рухнул рядом со мной, обиженно сопя. Дождавшись, пока он уснет, я сбегала в прихожую и восстановила заградительное сооружение.
Моя бессонница бесследно прошла, но на смену ей, похоже, явилась прогрессирующая паранойя.
Понедельник
— Опаздываешь, — заметил дежурный редактор Сима, шумно отхлебывая из фирменной чашки с логотипом нашей телекомпании и идиотским девизом «Снимаем и показываем для Вас».
Двусмысленный слоган сочинил кто-то из наших рекламщиков. Выпороть бы дурака! Ну, что значит «снимаем и показываем»? Снимаем с себя одежду и показываем обнажившееся? Такие чашки больше подошли бы группе стриптизерш.
— Приятного аппетита, — сказала я, оглядываясь. — Что, все наши уже разбежались?
— Остались только вы с Сержем, — кивнул Сима.
Это его так зовут: Сима, полностью — Серафим. Любящие родители постарались и придумали единственному сыночку звучное и неизбитое имя. Серафим Петрович Коновалов! Интересно, не работает ли кто-нибудь из Симиных предков в нашем рекламном отделе?
— Мы последние, получаем остатки? Стало быть, нам достанется что-нибудь особенно гадкое, — вздохнула я.
— Ну, почему же? — фальшиво улыбнулся Сима. — У вас прекрасное задание, выезд за город, почти пикник на природе! Нужно сделать сюжет об открытии купального сезона в реке Кубани.
— А разве он уже открылся? — удивилась я.
— Откуда я знаю? — Сима пожал плечами. — Если еще не открылся, придется быстренько открыть. Эта тема понравилась Москве, и от нас ждут репортажа к вечеру.
Наша телекомпания время от времени поставляет столичному телеканалу новостные сюжеты, за которые Москва платит нам денежки. Не очень много, но достаточно, чтобы оправдать в глазах нашего экономного директора необходимость существования собственной информационной службы.
Позади меня что-то грохнуло. Я обернулась и увидела оператора Сержа, который пытался войти в редакторскую, но не мог этого сделать, потому что заброшенный за спину штатив заклинило в дверном проеме.
— Стой там, я уже иду, — сказала я напарнику.
— Камеру взял, штатив взял, кассеты, микрофон, петличку взял. Что еще? — не слушая меня, озабоченно пробормотал Серж.
Он невидящим взглядом посмотрел на Симу и многозначительно изрек:
— О! — после чего повернулся и скрылся в коридоре.
— Наверное, запасные аккумуляторы забыл, — сказал заинтересовавшийся этим представлением Сима.
Мы немного подождали, и тяжело нагруженный Серж вновь притопал к нашей двери.
— Камеру, штатив, аккумуляторы взял, петличку, микрофон, кассеты тоже. Что еще? — повторил Серж.
— Накамерный свет? — предположил Сима.
Посмотрев на него недобрым взглядом, оператор снова ушел.
— Свет-то нам зачем? — спросила я. — Мы же будем на улице снимать, а там солнце светит вовсю!
— Ну, должен же я был что-то сказать, — пожал плечами Сима, — Серж явно ждал подсказки!
— Камера, штатив, кассеты, батареи, все для звука, свет! Что еще? — с отчетливым раздражением в голосе спросил вернувшийся оператор.
— Купальник, — подсказала я.
Серж развернулся, отошел на пару шагов и остановился.
— Какой купальник? — донеслось из коридора.
— Желательно на меху, — попросила я. — А еще лучше, если с термоподогревом.
— Зачем купальник? — Серж сунул голову в дверной проем и по привычке вопросительно глянул на Симу.
— Это не мне, — покачал головой тот. — Это Ленке! Она сейчас будет купаться в Кубани!
— А разве купальный сезон уже открылся? — простодушно удивился Серж.
— О том и речь! — засмеялся Сима.
— Шагай в машину, — велела я оператору, мрачно шмыгнув носом. — Мы уже уходим.
— Не заплывайте за буйки! — крикнул нам вслед веселящийся Сима.
За купальником пришлось заехать домой.
— Мама! — выбежал навстречу мне обрадованный малыш.
Следом поспешала няня с ложкой, вымазанной кашей.
— Ты уже обедаешь? — Я отдала няне пакет с купленной по пути курочкой-гриль и подхватила на руки задорно визжащего ребенка. — Колюша — хороший мальчик, умница!
— Верни умницу за стол, хороший мальчик еще сырок не съел, — попросила няня.
Я отнесла малыша на кухню и посадила на табурет.
— Колюша будет творожный сырок? — спросила няня.
— Но, — решительно отказался малыш.
— В шоколаде! — поспешила добавить няня.
Мася внимательно посмотрел на тарелку и повторил:
— Но!
— А жареную курочку? — спросила я.
— В шукала? — серьезно спросил ребенок.
— Курочка в шоколаде? Ну, ты гурман! — засмеялась я. — Или это украинские корни сказываются?
— Почему — украинские? — заинтересовалась няня.
— Потому что Колян — киевлянин. А одна маленькая украинская кондитерская фабрика, я читала об этом в Интернете, наладила производство оригинального лакомства «Сало в шоколаде», — объяснила я. — Говорят, очень вкусно. Вся продукция идет на экспорт, тоскующие по родине экс-украинцы расхватывают глазированное сало в момент.
Няня положила на тарелку перед Масей добрый кусок нежной куриной грудки, и ребенок тут же забыл о моем присутствии.
— Иди, пока он занят едой, — шепотом сказала мне няня.
Я быстренько отыскала в ящике с бельем купальник, прихватила полотенце и удалилась.
Открыть купальный сезон удалось без особых страданий. Сержу пришла в голову прекрасная мысль: снять мои приготовления к купанию на берегу Кубани, а само погружение в речные воды и последующий заплыв — в старой заводи, куда сливает горячую воду городская ТЭЦ. После монтажа картинки должны были сочетаться вполне органично, так что поставленную перед нами задачу мы с оператором выполнили, и при этом пневмония мне не грозила. Тем не менее в телекомпанию я вернулась с твердым намерением заявить протест против использования журналистов в качестве подопытных животных. Сегодня я купание в Кубани открываю, а завтра на мне лекарства испытывать начнут!
В коридоре было тихо, в редакторской пусто. Бросив сумку на стол, я пошла на поиски Симы, которому собиралась высказать все, что думаю о людях, которые вынуждают своих коллег рисковать личным здоровьем ради сомнительного финансового блага компании.
Сима, а с ним еще пара журналистов и целая группа техников нашлись в аппаратной видеомонтажа. Народ сгрудился напротив телеэкранов за спиной сидящего на стуле оператора Вадика. Вадик был надут и красен, как первомайский воздушный шар.
— Ленка, спаси меня! Сними с креста! — заламывая руки, умоляюще вскричал он при моем появлении.
На экране сменяли друг друга бесконечные незаконченные «проездки». Камера начинала снимать людей, двигающихся по пешеходному переходу, потом обнаруживала в толпе симпатичную девицу и принималась «вести» ее персонально — до тех пор, пока в кадр случайно не попадало новое смазливое личико, пышный бюст или круглая попка. С этого момента оператор неотступно следил за новым объектом. В результате камеру хаотично и безостановочно швыряло из стороны в сторону, как в бурном море утлый челн, и в роли оператора мне виделся какой-то пьяный и сексуально озабоченный матрос. Учитывая, что итогом работы съемочной группы должен был стать информационный сюжет о работе городских светофоров, можно понять недовольство нашей телевизионной общественности этим видеоматериалом. Ни единого светофора в кадре не было.
