Четыре угла коварства - Лариса Павловна Соболева
– Мама, в шапке я похож на идиота, сбежавшего из дурдома.
– Ты неисправим. Долго будешь меня морозить? Тимка тоже тебя ждал к ужину, так что… живо зашел!
Мама-мачеха беспардонно подтолкнула его к квартире, еще и замахнулась, разумеется, не ударила, но это знак: «как дала бы тебе, бестолковщина». Ничего не поделаешь, пришлось войти, а потом – Грета, Тимка, спящие младенцы, Тамара…
– Ты совсем поздно сегодня, – сказала она. – Я уже хотела Тиму кормить и укладывать. Что-нибудь случилось?
– Машина заглохла посреди дороги, пока эвакуатор вызвал, потом такси… Короче, я теперь безлошадник.
– Не проблема. Возьми мою машину…
– Ну что ты…
– Идем, идем. У меня их две. – Она привела его в гостиную, из ящика в шкафу вытащила два ключа, сунула ему в руки. – Этот от гаража, а этот от машины. Бери и не мучайся. Отдаю машину Ролана, на том свете она ему не нужна, да и мне тоже, лишние воспоминания… А тебе без машины нельзя и дня провести.
Наконец сели за стол. Павел на самом деле был зверски голоден, как-то не довелось выкроить время для еды, готовился к операции: Настю инструктировал, с группой работал, а время – оно неумолимо скоротечно. Ужин прошел довольно шумно и весело, Тимка смешил своими рассуждениями, например, о кашах, которые есть ну совсем необязательно, а иногда и вредно, подводил убедительную базу. Зоя Артемовна подмигнула Павлу, указав глазами на мальчика, мол, включи авторитет, он и сказал первое, что пришло в голову, интонации придал строгость:
– Тимофей, ешь-ешь кашу, а то вырастишь некрасивым, как я, тебя женщины любить не будут.
– Женщины? – нахмурил белесые бровки Тима. – Бабушка Зоя тебя любит, тетя Тамара тебя любит, маленькая Настя, думаю, тоже любит. Тебе мало женщин?
Павел озадачился, а женщины расхохотались, потом все же уговорили мальчонку съесть кашу; осилив тарелку, он убежал с бабушкой одеваться, а Тамара поинтересовалась:
– Стесняюсь спросить, но что у тебя с лицом?
– Бандитская пуля.
– А грязь в пуле откуда взялась?
– Да? А, это я снег с земли зачерпнул и прикладывал.
– Давай-ка промою перекисью следы твоей пули, иначе может загноиться. – Тамара открыла аптечный шкафчик, достала марлевые салфетки и перекись, Павел попытался отмахнуться, она настояла: – Сиди смирно, это безболезненно. Пуля странная, впечатление, что тебя об асфальт повозили…
– Просто кулак соскользнул.
– Что-то опасное было сегодня?
– Нет. Сложно было спровоцировать одну сволочь, но я правильно просчитал. Я молодец, но меня никто не хвалит.
– Еще ты хвастун. Ну и как, удалось спровоцировать?
– Да! Он у меня в руках. Настя помогла, рисковая девчонка, сработала. За это Феликс мне дал по морде, а у него перчатки с рубцами… или швами… Ничего, отойдет, зато мы задержали подонка, осталось его расколоть на чистосердечное. Какая ты теплая… а я так замерз…
Павел обнял ее за талию, прижался к груди и замер. Тамара постояла с минуту, потом взяла в ладони его лицо, отстранила от себя и предложила:
– Можешь переночевать здесь.
– С тобой? – оживился он.
– С Тимой. Комната свободная есть.
– М… – покривился Павел. – Не-а, домой пойду.
– Тогда сейчас придешь домой, ляжешь в кроватку, накроешься одеялом и согреешься. – В завершение чмокнула его в лоб.
В прихожей прощание было недолгим, так ведь расставались всего лишь до завтрашнего утра, но сегодня немного грустно прощались. Закрыв дверь, Зоя Артемовна пришла помочь Тамаре на кухню и не сдержалась, вздохнула:
– Как-то сразу пусто стало, тебе не кажется? (Та молча убирала со стола, тема ей неприятна.) Может, перестанешь нашего Пашку отталкивать?
Нашего Пашку! Мама Терехова постепенно приучала Тамару к мысли, что у нее все права на ее сына и не надо артачиться. Но та завела ту же песню:
– Милая Зоя Артемовна, вы хотите заставить Павлика всю жизнь мучиться со мной из чувства долга?
Ух как Зоя Артемовна разозлилась, однако удержала свой язык от резких слов, хотя подобных в ее монологе оказалось много, но она смягчила их уравновешенной интонацией:
– Какое чувство долга? Что ты заладила? Нет, это какая-то болезнь у обоих, то ли патологическая деликатность, то ли глупость родилась раньше вас. Ты правда слепая? Или дело совсем в другом, а слова про чувство долга, мучения – это вуаль? Скажи лучше, что не любишь Павлика, я не обижусь и пойму, сердцу-то не прикажешь. В противном случае ты не таила бы так долго обиду только за то, что он решил всего лишь подумать. Да Пашка и сам считает, что недостоин тебя.
– Недостоин? Почему?
– Пойду к детям, их скоро кормить.
Это тоже ответ, мол, догадайся сама – почему. Тамара опустилась на стул и задумалась. О чем? Обо всем, а также о том, что обидела Зою Артемовну, без нее было бы очень трудно с двумя крохами.
Она открыла глаза и увидела потолок, но…
…это не ее потолок. Настя провела глазами по стенам – это не ее стены! Какие-то шкафы вдоль противоположной стены, стулья – обстановка не домашняя. Ужас какой-то, галлюцинации, что ли? Она села, оказывается, спала на чужом диване, на ней вещи, в которых ходила… Да! Сейчас утро, а вчера вечером она ходила на свидание. Что же произошло? Поставила руку на диван и повернулась, чтобы встать, но вдруг улыбнулась, в углу у окна в кресле спал Феликс, вытянув скрещенные ноги. Ну, раз он с ней, то все хорошо.
– Феликс! – позвала его Настя. – Феликс!
– А? – вскинулся он, увидев ее, что она сидит, пересел к ней на диван. – Ты как? Нормально?
– Конечно, нормально. Где это мы?
– В больнице.
– В больни… А почему?
– Ты потеряла сознание, я подумал вчера, что козел… Тройник… тебя отравил, вызвал скорую, чтобы в больнице проверили на наличие яда. Как выяснилось, он подсыпал тебе снотворное, дозу для лошадей.
– Я не заметила.
– Но я из-за дозы не хотел тебя везти домой, вдруг тебе плохо станет. А тут знакомый доктор, я когда-то спасал его дочку, он предоставил эту комнату.
– Ой! – схватилась Настя за грудь. – А Вовка с кем?
– С Алиной и Веником. Успокойся. Поехали домой? Я вызову такси.
Вещи были здесь же, Настя надела сапоги, куртку взяла в руки – ведь в больницах не принято ходить в верхней одежде. Феликс запер комнату и отнес ключ старшей медсестре, затем он и Настя спустились по лестнице вниз. Пока ждали такси, естественно, ее интересовал вчерашний вечер:
– Получилось у Павла Игоревича захватить Дамира?
– Получилось, не переживай.
Он странно это сказал, буркнул, словно ему неловко, при этом в сторону стал смотреть. Настя почувствовала, что-то не то с ним, ладошкой повернула его лицо к себе и
